— Туда, куда подует ветер. — Она была смелой, но все же не решилась сказать правду: «Туда, где будешь ты, Патрик. Вот где я хочу быть».
Патрик молча долгое время смотрел па Шарлотту, и в его глазах отражались блеск звезд и глубина океана.
— У меня есть дело в Испании, — хрипло сказал он после затянувшегося молчания, — и после того, как я покончу с ним, мы поплывем на остров — нужно отвезти туда груз. Затем, как только «Чародейка» будет готова, мы отправимся в Сиэтл.
Шарлотта ухватилась руками за поручни. Она очень хотела вернуться в семью, но казалось, что Патрик хотел доставить ее в Вашингтонский округ, а потом отплыть без нее. Она ухватилась за показавшуюся ей безопасной тему:
— Остров?
Патрик сверкнул зубами в неожиданной улыбке:
— Я, кажется, упоминал об этом один или два раза, это в южной части Тихого океана. Я выращиваю там сахарный тростник, но главным образом… затерянный остров — место для размышлений и восстановления моего здоровья.
Шарлотта была очарована и по крайней мере на время забыла о своих горестях. «Затерянный остров… — повторяла про себя она, и воображение рисовало ей пальмы, голубые лагуны и величественные дикие орхидеи. — Какое таинственное место…».
Над ними поскрипывали от легкого бриза мачты, от носа до кормы моряки окликали друг друга. Патрик хранил молчание. Шарлотта погрузилась в мечты о таинственном острове, где она никогда не была. Они еще постояли на палубе и вернулись в каюту Патрика, где их ожидал большой бак с горячей водой.
Шарлотта обрадовалась:
— Ванна!
Патрик бросил на нее мимоходом взгляд и закрыл дверь на замок.
— Да, миссис Треваррен. И она подготовлена для меня, так что не надейтесь на нее.
Она выпятила нижнюю губу и присела на край кровати, сложив на груди руки.
— Должна сказать вам, что вы поступаете не очень-то по-джентльменски.
Ее муж стянул рубашку через голову, обнажив прекрасно вылепленный торс.
— Я не давал никаких обещаний в отношении хороших манер. Я привык к своим удобствам и удовольствиям, о чем говорил не скрывая.
Шарлотта покраснела и отвела глаза. Когда она взглянула снова — ей хотелось не делать этого, но она не могла устоять, — Патрик сбросил ботинки и снял брюки.
— Священники в своих проповедях говорят как раз про таких людей, как ты, — заметила она. — Они считают вас не чем иным, как, орудиями дьявола.
Патрик влез в большой медный бак, украшенный орнаментом, и крякнул от удовольствия, погружаясь в воду.
— Итак, вы слушаете проповеди в церкви, не так ли? — Он откинулся назад и соединил руки за головой. — Это удивительно. Вы поражаете меня, потому что, на мой взгляд, вы из тех слушательниц, которые витают в облаках от первых слов церковного гимна и до последних слов благословения.
Шарлотта жаждала ощутить горячую воду и в то же время чувствовала себя оскорбленной.
— Я отнюдь не такая рассеянная женщина, как вы думаете, мистер Треваррен, — подчеркнуто произнесла она, борясь в то же время с желанием сорвать с себя одежду и присоединиться к мужу. — Больше того, я была очень внимательной в церкви. Моя мачеха Лидия очень строга в этом отношении. Она говорила, что люди нуждаются в братстве и ритуалах, чтобы быть душевно здоровыми.
Он дотянулся до стойки с мылом, мочалкой и несколькими полотенцами, принесенными матросом.
— Так ты верующая? — спросил он бесцеремонно, как будто было нормально вести такую дискуссию совершенно голым, в каюте, освещенной фонарем и с неубранной кроватью, занимавшей большую часть помещения.
— Да, — ответила Шарлотта, — хотя должна признать, что разделяю симпатии отца насчет религиозных организаций. Слишком много людей под любым предлогом готовы разрешить думать за них кому-нибудь другому, например, пастору.
Патрик задумчиво намылил мочалку.
— Не все могут быть лидерами, Шарлотта. Многие люди нуждаются в ком-то, кто позаботился бы о них и за кем можно было бы последовать. Ничего плохого в этом нет. Пожалуйста, не потрешь ли ты мне спину?
Перемена темы была такой быстрой и неожиданной, что Шарлотта запуталась в словах, которые были у нее на уме.
— Нет, — сумела она наконец выдавить из себя.
Он нахмурился.
— Почему?
Шарлотте понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями для ответа:
— Потому что ты мне надоел, вот почему. Сначала меня кто-то притаскивает к твоим ногам в мешке, словно ненужный выводок котят, и ты сразу начинаешь мной командовать. Затем ты оставляешь меня в гареме, из жалости, а потом предлагаешь мне выбор выйти за тебя замуж или быть наказанной ремнем. А теперь у тебя не хватает простого приличия уступить мне первой принять ванну.
Патрик методично намыливал грудь, и черные волосы на ней завивались в узоры.
— Я буду рад, если ты присоединишься ко мне, — сообщил он после долгого раздумья.
«Он так самонадеян! — подумала в ярости Шарлотта. — Ведь он не только отмахнулся от моих жалоб по поводу своего поведения простым пожатием плеча, но теперь еще и воображает, что удостоит меня великой чести, предлагая разделить с ним ванну!»
— Большое спасибо, — поблагодарила она с ядовитой улыбкой. — Вы необыкновенно любезны, сэр.
Патрик рассмеялся и выскочил из медного бака неожиданно и без брызг, словно дельфин, появляющийся на поверхности моря. Он легко подхватил ошеломленную Шарлотту на руки и втащил ее, в платье и туфлях, в воду.
Тонкая ткань ее одежд стала прозрачной и облепила все тело. Она отчаянно сопротивлялась, пол вокруг бака был залит водой, но Патрик легко справился с ней, прижав ее к груди.
— Ты хотела принять ванну, Шарлотта, — приговаривал он, губами касаясь ее уха. — Ты ее сейчас получишь.
Она брыкалась, извиваясь.
— Сейчас же отпусти меня!
Патрик вздохнул, но не ослабил хватку.
— Никто не собирается слушаться вас, — заявил он с философским смирением, — Мы собираемся, наоборот, предпринять кое-что, чтобы усмирить сварливый характер миссис Треваррен.
Шарлотта взяла себя в руки, но для этого ей понадобилось сделать несколько глубоких вдохов и мысленно сосчитать до двадцати семи. Шпильки выпали из волос, и мокрые пряди облепили плечи и грудь, а платье, ее единственная одежда, было почти наверняка испорчено.
— Ты ведешь себя недостойно, Патрик. Отпусти меня сейчас же!
Вместо этого он повернул ее к себе липом и стал с бесстыдным восхищением смотреть на ее груди, проступившие сквозь прозрачную ткань.
— Конечно, дорогая, я сделаю все, что прикажешь. Нужно только помыть мне спину, как и подобает хорошей жене, а потом можешь делать все, что захочешь.
Снова Шарлотта начала считать, чуть заметно шевеля губами.
Патрик рассмеялся.
— Господи, ты, должно быть, самая упрямая из всех женщин в мире. Но я принимаю вызов судьбы и сделаю все, чтобы усмирить тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Патрик молча долгое время смотрел па Шарлотту, и в его глазах отражались блеск звезд и глубина океана.
— У меня есть дело в Испании, — хрипло сказал он после затянувшегося молчания, — и после того, как я покончу с ним, мы поплывем на остров — нужно отвезти туда груз. Затем, как только «Чародейка» будет готова, мы отправимся в Сиэтл.
Шарлотта ухватилась руками за поручни. Она очень хотела вернуться в семью, но казалось, что Патрик хотел доставить ее в Вашингтонский округ, а потом отплыть без нее. Она ухватилась за показавшуюся ей безопасной тему:
— Остров?
Патрик сверкнул зубами в неожиданной улыбке:
— Я, кажется, упоминал об этом один или два раза, это в южной части Тихого океана. Я выращиваю там сахарный тростник, но главным образом… затерянный остров — место для размышлений и восстановления моего здоровья.
Шарлотта была очарована и по крайней мере на время забыла о своих горестях. «Затерянный остров… — повторяла про себя она, и воображение рисовало ей пальмы, голубые лагуны и величественные дикие орхидеи. — Какое таинственное место…».
Над ними поскрипывали от легкого бриза мачты, от носа до кормы моряки окликали друг друга. Патрик хранил молчание. Шарлотта погрузилась в мечты о таинственном острове, где она никогда не была. Они еще постояли на палубе и вернулись в каюту Патрика, где их ожидал большой бак с горячей водой.
Шарлотта обрадовалась:
— Ванна!
Патрик бросил на нее мимоходом взгляд и закрыл дверь на замок.
— Да, миссис Треваррен. И она подготовлена для меня, так что не надейтесь на нее.
Она выпятила нижнюю губу и присела на край кровати, сложив на груди руки.
— Должна сказать вам, что вы поступаете не очень-то по-джентльменски.
Ее муж стянул рубашку через голову, обнажив прекрасно вылепленный торс.
— Я не давал никаких обещаний в отношении хороших манер. Я привык к своим удобствам и удовольствиям, о чем говорил не скрывая.
Шарлотта покраснела и отвела глаза. Когда она взглянула снова — ей хотелось не делать этого, но она не могла устоять, — Патрик сбросил ботинки и снял брюки.
— Священники в своих проповедях говорят как раз про таких людей, как ты, — заметила она. — Они считают вас не чем иным, как, орудиями дьявола.
Патрик влез в большой медный бак, украшенный орнаментом, и крякнул от удовольствия, погружаясь в воду.
— Итак, вы слушаете проповеди в церкви, не так ли? — Он откинулся назад и соединил руки за головой. — Это удивительно. Вы поражаете меня, потому что, на мой взгляд, вы из тех слушательниц, которые витают в облаках от первых слов церковного гимна и до последних слов благословения.
Шарлотта жаждала ощутить горячую воду и в то же время чувствовала себя оскорбленной.
— Я отнюдь не такая рассеянная женщина, как вы думаете, мистер Треваррен, — подчеркнуто произнесла она, борясь в то же время с желанием сорвать с себя одежду и присоединиться к мужу. — Больше того, я была очень внимательной в церкви. Моя мачеха Лидия очень строга в этом отношении. Она говорила, что люди нуждаются в братстве и ритуалах, чтобы быть душевно здоровыми.
Он дотянулся до стойки с мылом, мочалкой и несколькими полотенцами, принесенными матросом.
— Так ты верующая? — спросил он бесцеремонно, как будто было нормально вести такую дискуссию совершенно голым, в каюте, освещенной фонарем и с неубранной кроватью, занимавшей большую часть помещения.
— Да, — ответила Шарлотта, — хотя должна признать, что разделяю симпатии отца насчет религиозных организаций. Слишком много людей под любым предлогом готовы разрешить думать за них кому-нибудь другому, например, пастору.
Патрик задумчиво намылил мочалку.
— Не все могут быть лидерами, Шарлотта. Многие люди нуждаются в ком-то, кто позаботился бы о них и за кем можно было бы последовать. Ничего плохого в этом нет. Пожалуйста, не потрешь ли ты мне спину?
Перемена темы была такой быстрой и неожиданной, что Шарлотта запуталась в словах, которые были у нее на уме.
— Нет, — сумела она наконец выдавить из себя.
Он нахмурился.
— Почему?
Шарлотте понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями для ответа:
— Потому что ты мне надоел, вот почему. Сначала меня кто-то притаскивает к твоим ногам в мешке, словно ненужный выводок котят, и ты сразу начинаешь мной командовать. Затем ты оставляешь меня в гареме, из жалости, а потом предлагаешь мне выбор выйти за тебя замуж или быть наказанной ремнем. А теперь у тебя не хватает простого приличия уступить мне первой принять ванну.
Патрик методично намыливал грудь, и черные волосы на ней завивались в узоры.
— Я буду рад, если ты присоединишься ко мне, — сообщил он после долгого раздумья.
«Он так самонадеян! — подумала в ярости Шарлотта. — Ведь он не только отмахнулся от моих жалоб по поводу своего поведения простым пожатием плеча, но теперь еще и воображает, что удостоит меня великой чести, предлагая разделить с ним ванну!»
— Большое спасибо, — поблагодарила она с ядовитой улыбкой. — Вы необыкновенно любезны, сэр.
Патрик рассмеялся и выскочил из медного бака неожиданно и без брызг, словно дельфин, появляющийся на поверхности моря. Он легко подхватил ошеломленную Шарлотту на руки и втащил ее, в платье и туфлях, в воду.
Тонкая ткань ее одежд стала прозрачной и облепила все тело. Она отчаянно сопротивлялась, пол вокруг бака был залит водой, но Патрик легко справился с ней, прижав ее к груди.
— Ты хотела принять ванну, Шарлотта, — приговаривал он, губами касаясь ее уха. — Ты ее сейчас получишь.
Она брыкалась, извиваясь.
— Сейчас же отпусти меня!
Патрик вздохнул, но не ослабил хватку.
— Никто не собирается слушаться вас, — заявил он с философским смирением, — Мы собираемся, наоборот, предпринять кое-что, чтобы усмирить сварливый характер миссис Треваррен.
Шарлотта взяла себя в руки, но для этого ей понадобилось сделать несколько глубоких вдохов и мысленно сосчитать до двадцати семи. Шпильки выпали из волос, и мокрые пряди облепили плечи и грудь, а платье, ее единственная одежда, было почти наверняка испорчено.
— Ты ведешь себя недостойно, Патрик. Отпусти меня сейчас же!
Вместо этого он повернул ее к себе липом и стал с бесстыдным восхищением смотреть на ее груди, проступившие сквозь прозрачную ткань.
— Конечно, дорогая, я сделаю все, что прикажешь. Нужно только помыть мне спину, как и подобает хорошей жене, а потом можешь делать все, что захочешь.
Снова Шарлотта начала считать, чуть заметно шевеля губами.
Патрик рассмеялся.
— Господи, ты, должно быть, самая упрямая из всех женщин в мире. Но я принимаю вызов судьбы и сделаю все, чтобы усмирить тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87