Она чувствовала себя возбужденной, ее почти била лихорадка. Там, где одежда прилипала к телу, оно просто горело. В полусне девушка постепенно стянула с себя всю одежду, пока не осталась совсем обнаженной.
Спустя какое-то время она погрузилась в легкую дремоту, как вдруг проснулась, глухо вскрикнув, потому что дверь в ее комнату, распахнувшись, ударилась о стену.
В дверях темнел силуэт. Сначала она подумала, что это кто-то из людей Габриэля прокрался тайком в асиенду; потом дверь закрылась, хлопнув еще раз, и Мередит попыталась вскочить.
Но человек в два прыжка оказался у ее тюфяка; сильная рука схватила ее за плечи и не дала встать.
Габриэль Моралес сказал:
— Вы хотели знать, для чего вы мне нужны, сеньорита Лонгли. Сейчас вы это узнаете. Вы утверждаете, что вас никто не станет выкупать, так нужно же мне получить плату каким-то иным путем.
Там, где его рука касалась ее, кожа пылала огнем.
— Вы обещали, что со мной ничего не случится!
— Я обещал только, что буду защищать вас от своих людей. Но я здесь главный, а значит, могу удовлетворять свои желания как мне вздумается.
Мередит знала, что никто не станет противоречить Габриэлю и никто не придет к ней на помощь. Кричать бесполезно, и спастись от него она не может — он слишком силен, слишком проворен. Едва она подумала об этом, как внутренний голос насмешливо спросил:
«Как ты можешь это знать, ведь ты даже не попыталась оказать сопротивление!»
И она запоздало начала отталкивать его, но Габриэль обхватил ее своими сильными руками и пригвоздил к тюфяку. Он овладел ею сразу же, с каким-то пренебрежением, и у Мередит мелькнуло сравнение с торопливо спаривающимися животными.
Но почему-то безличность происходящего вызвала у нее возбуждение, и она с трудом подавила желание ответить ему. Она заставила себя лежать неподвижно. К счастью, вскоре все было кончено.
Габриэль встал, по-прежнему храня молчание.
Мередит воскликнула, вне себя От стыда и гнева:
— Значит, вы ничуть не лучше тех двоих скотов в конюшне!
Хотя она не могла в темноте разглядеть его лицо, она почувствовала, как он замер. Гнев, охвативший его, был почти осязаем. Ей показалось, что он хочет что-то сказать или ударить ее, но вместо этого он резко повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Долго Мередит лежала не двигаясь. Ее грубо использовали, но она все-таки никак не могла забыть о том мгновении, когда ей захотелось ответить ему. Какое-то темное и властное ощущение! Ее охватила жаркая волна стыда. Неужели она распутная женщина? Неужели короткое время, проведенное в объятиях Купера, обнаружило те стороны ее натуры, о которых она даже не подозревала?
Так она и уснула, пытаясь разобраться в этих сложных для нее вещах.
Наутро она обнаружила, что Габриэль Моралес исчез.
День проходил, а он все не появлялся, и Мередит в конце концов пришла к выводу, что он уехал. Возможно ли, что ему было стыдно своего поведения минувшей ночью и он не осмеливался посмотреть ей в глаза? Впрочем, она в этом сильно сомневалась.
Позже, к вечеру, когда она бродила по просторной асиенде, из-за угла выбежала та самая девочка, Хуана.
Увидев Мередит, она опять застыла на месте.
— Прошу тебя, Хуана, я тебе ничего плохого не сделаю, — сказала Мередит на своем ломаном испанском.
Она осторожно подошла к девочке. — Мне бы очень хотелось помочь тебе, если это возможно.
Теперь Хуана смотрела на нее уже не так настороженно и не пустилась наутек, хотя было очевидно, что она готова сделать это в любой момент.
Мередит было до слез жалко девочку. Все в том же рваном платье, что и прошлой ночью, только теперь оно стало еще более грязным, она выглядела такой несчастной. На голой руке виднелся синяк — там, где ее грубо сжимали мужские руки. Мередит тронула пальцем этот синяк.
— Господи Боже, как они жестоки, эти звери! А ты не можешь убежать отсюда? Тебе-то здешние места знакомы.
— Мне некуда идти. Я умру с голоду. А здесь меня кормят.
— Но разве не лучше умереть, чем терпеть такое обращение?
— Я им сопротивляюсь, — ответила Хуана, и в этом ответе прозвучало простое, но трогательное достоинство.
— Но ты же не можешь сопротивляться им всем, ясное дело. Пока ты здесь, они будут с тобой так обращаться.
— Я ничего не могу сделать, — ответила девочка, выразительно пожимая плечами и намереваясь сбежать.
— Постой! — Мередит коснулась ее руки. — Мы можем сделать одну вещь… почему бы тебе не прийти ко мне в комнату ночью, Хуана? Проведи ночь у меня. И тогда эти мерзавцы до тебя не доберутся.
Темные глаза Хуаны сверкнули радостью, и на лице появилась благодарная улыбка. От этой улыбки лицо ее преобразилось, и Мередит увидела, что эта девочка будет очень хороша собой.
Хуана пылко спросила:
— Вы сделаете это для меня, сеньорита Лонгли?
— Да. Сегодня после ужина приходи в мою комнату.
Хуана схватила ее руку и осыпала поцелуями. Растерянная Мередит вырвала руку, и девочка убежала, сверкая голыми пятками.
Не успела еще Хуана скрыться из виду, как Мередит призадумалась. Конечно, никто не посмеет войти в ее комнату в поисках Хуаны, раз Габриэль запретил им. Но как отнесется к этому сам Габриэль? Скорее всего придет в ярость.
Мередит откинула голову. Ну что ж, пусть он обрушит на нее свой гнев — она смело встретит его.
Потом у нее появилась еще одна мысль. Поступила ли она так ради Хуаны — или надеясь на то, что Габриэль не станет домогаться ее в присутствии девочки? Пришлось признаться самой себе: да, она не полностью полагается на себя.
Если Габриэль снова придет к ней, она, наверное, будет сопротивляться еще меньше, чем прошлой ночью.
Но она поспешно прогнала эти мысли. Остается надеяться, что Габриэль какое-то время пробудет в отъезде.
Днем он не вернулся, не вернулся и к тому времени, когда Мередит ушла к себе вместе с Хуаной. Девочка принесла в комнату свой соломенный матрас, а когда Мередит мылась, стала настойчиво предлагать ей свои услуги.
Поначалу Мередит, не привыкшая к такому вниманию, попробовала остановить девочку, но в конце концов покорилась, подумав не без гордости, что не только спасла Хуану от ночных унижений, но еще и обзавелась служанкой. Это ей почему-то понравилось.
Никаких туалетных принадлежностей у Мередит не было, и она не расчесывала волосы с тех пор, как рассталась с караваном. Она посетовала на это Хуане, и та, выбежав из комнаты, через несколько минут вернулась с грубым костяным гребнем. Девочка принялась старательно расчесывать волосы Мередит. Сначала у нее ничего не получалось, но вскоре дело пошло на лад. Когда она закончила, волосы у Мередит блестели, и сама она чувствовала себя более ухоженной, чем все эти дни.
Они уже готовились лечь, как вдруг со двора раздались пьяные крики, под окном кто-то звал Хуану по имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Спустя какое-то время она погрузилась в легкую дремоту, как вдруг проснулась, глухо вскрикнув, потому что дверь в ее комнату, распахнувшись, ударилась о стену.
В дверях темнел силуэт. Сначала она подумала, что это кто-то из людей Габриэля прокрался тайком в асиенду; потом дверь закрылась, хлопнув еще раз, и Мередит попыталась вскочить.
Но человек в два прыжка оказался у ее тюфяка; сильная рука схватила ее за плечи и не дала встать.
Габриэль Моралес сказал:
— Вы хотели знать, для чего вы мне нужны, сеньорита Лонгли. Сейчас вы это узнаете. Вы утверждаете, что вас никто не станет выкупать, так нужно же мне получить плату каким-то иным путем.
Там, где его рука касалась ее, кожа пылала огнем.
— Вы обещали, что со мной ничего не случится!
— Я обещал только, что буду защищать вас от своих людей. Но я здесь главный, а значит, могу удовлетворять свои желания как мне вздумается.
Мередит знала, что никто не станет противоречить Габриэлю и никто не придет к ней на помощь. Кричать бесполезно, и спастись от него она не может — он слишком силен, слишком проворен. Едва она подумала об этом, как внутренний голос насмешливо спросил:
«Как ты можешь это знать, ведь ты даже не попыталась оказать сопротивление!»
И она запоздало начала отталкивать его, но Габриэль обхватил ее своими сильными руками и пригвоздил к тюфяку. Он овладел ею сразу же, с каким-то пренебрежением, и у Мередит мелькнуло сравнение с торопливо спаривающимися животными.
Но почему-то безличность происходящего вызвала у нее возбуждение, и она с трудом подавила желание ответить ему. Она заставила себя лежать неподвижно. К счастью, вскоре все было кончено.
Габриэль встал, по-прежнему храня молчание.
Мередит воскликнула, вне себя От стыда и гнева:
— Значит, вы ничуть не лучше тех двоих скотов в конюшне!
Хотя она не могла в темноте разглядеть его лицо, она почувствовала, как он замер. Гнев, охвативший его, был почти осязаем. Ей показалось, что он хочет что-то сказать или ударить ее, но вместо этого он резко повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Долго Мередит лежала не двигаясь. Ее грубо использовали, но она все-таки никак не могла забыть о том мгновении, когда ей захотелось ответить ему. Какое-то темное и властное ощущение! Ее охватила жаркая волна стыда. Неужели она распутная женщина? Неужели короткое время, проведенное в объятиях Купера, обнаружило те стороны ее натуры, о которых она даже не подозревала?
Так она и уснула, пытаясь разобраться в этих сложных для нее вещах.
Наутро она обнаружила, что Габриэль Моралес исчез.
День проходил, а он все не появлялся, и Мередит в конце концов пришла к выводу, что он уехал. Возможно ли, что ему было стыдно своего поведения минувшей ночью и он не осмеливался посмотреть ей в глаза? Впрочем, она в этом сильно сомневалась.
Позже, к вечеру, когда она бродила по просторной асиенде, из-за угла выбежала та самая девочка, Хуана.
Увидев Мередит, она опять застыла на месте.
— Прошу тебя, Хуана, я тебе ничего плохого не сделаю, — сказала Мередит на своем ломаном испанском.
Она осторожно подошла к девочке. — Мне бы очень хотелось помочь тебе, если это возможно.
Теперь Хуана смотрела на нее уже не так настороженно и не пустилась наутек, хотя было очевидно, что она готова сделать это в любой момент.
Мередит было до слез жалко девочку. Все в том же рваном платье, что и прошлой ночью, только теперь оно стало еще более грязным, она выглядела такой несчастной. На голой руке виднелся синяк — там, где ее грубо сжимали мужские руки. Мередит тронула пальцем этот синяк.
— Господи Боже, как они жестоки, эти звери! А ты не можешь убежать отсюда? Тебе-то здешние места знакомы.
— Мне некуда идти. Я умру с голоду. А здесь меня кормят.
— Но разве не лучше умереть, чем терпеть такое обращение?
— Я им сопротивляюсь, — ответила Хуана, и в этом ответе прозвучало простое, но трогательное достоинство.
— Но ты же не можешь сопротивляться им всем, ясное дело. Пока ты здесь, они будут с тобой так обращаться.
— Я ничего не могу сделать, — ответила девочка, выразительно пожимая плечами и намереваясь сбежать.
— Постой! — Мередит коснулась ее руки. — Мы можем сделать одну вещь… почему бы тебе не прийти ко мне в комнату ночью, Хуана? Проведи ночь у меня. И тогда эти мерзавцы до тебя не доберутся.
Темные глаза Хуаны сверкнули радостью, и на лице появилась благодарная улыбка. От этой улыбки лицо ее преобразилось, и Мередит увидела, что эта девочка будет очень хороша собой.
Хуана пылко спросила:
— Вы сделаете это для меня, сеньорита Лонгли?
— Да. Сегодня после ужина приходи в мою комнату.
Хуана схватила ее руку и осыпала поцелуями. Растерянная Мередит вырвала руку, и девочка убежала, сверкая голыми пятками.
Не успела еще Хуана скрыться из виду, как Мередит призадумалась. Конечно, никто не посмеет войти в ее комнату в поисках Хуаны, раз Габриэль запретил им. Но как отнесется к этому сам Габриэль? Скорее всего придет в ярость.
Мередит откинула голову. Ну что ж, пусть он обрушит на нее свой гнев — она смело встретит его.
Потом у нее появилась еще одна мысль. Поступила ли она так ради Хуаны — или надеясь на то, что Габриэль не станет домогаться ее в присутствии девочки? Пришлось признаться самой себе: да, она не полностью полагается на себя.
Если Габриэль снова придет к ней, она, наверное, будет сопротивляться еще меньше, чем прошлой ночью.
Но она поспешно прогнала эти мысли. Остается надеяться, что Габриэль какое-то время пробудет в отъезде.
Днем он не вернулся, не вернулся и к тому времени, когда Мередит ушла к себе вместе с Хуаной. Девочка принесла в комнату свой соломенный матрас, а когда Мередит мылась, стала настойчиво предлагать ей свои услуги.
Поначалу Мередит, не привыкшая к такому вниманию, попробовала остановить девочку, но в конце концов покорилась, подумав не без гордости, что не только спасла Хуану от ночных унижений, но еще и обзавелась служанкой. Это ей почему-то понравилось.
Никаких туалетных принадлежностей у Мередит не было, и она не расчесывала волосы с тех пор, как рассталась с караваном. Она посетовала на это Хуане, и та, выбежав из комнаты, через несколько минут вернулась с грубым костяным гребнем. Девочка принялась старательно расчесывать волосы Мередит. Сначала у нее ничего не получалось, но вскоре дело пошло на лад. Когда она закончила, волосы у Мередит блестели, и сама она чувствовала себя более ухоженной, чем все эти дни.
Они уже готовились лечь, как вдруг со двора раздались пьяные крики, под окном кто-то звал Хуану по имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80