Это было бы правильно и достойно, а Грэм считал себя достойным человеком. Однако он даже не вспомнил о Филиппе, когда сорвал халат с Джоанны и овладел ею на полу в гостиной.
Конечно, у него есть смягчающие обстоятельства. Во-первых, он никогда не видел Филиппу. Не испытывал к ней никаких чувств – ни преданности, ни привязанности, из-за которых тот факт, что он переспал с другой женщиной, казался бы предательством. Во-вторых, их помолвка не была официальной, церемония не проводилась, договор не подписывался. Но ведь это всего лишь формальности. Они с Филиппой обещаны друг другу, а значит, в их собственных глазах уже помолвлены. Занявшись любовью с Джоанной, он изменил своей невесте если не по закону, то, по сути.
Хотя Грэм и не мог отделаться от чувства вины, он не испытывал ни особого стыда, ни ощущения, что серьезно согрешил. Как можно терзаться укорами совести после того, как он слился душой и телом с женщиной, которую любит так сильно и страстно…
– О Боже! – Он не может любить ее, не должен и тем не менее любит. Да и как может быть иначе? Одна часть его души ликовала, обретя родственную душу, а другая – та, которая жаждала настоящего дома, семьи и земельных угодий, – ужасалась такому повороту событий.
Это не кончится добром для них обоих. Чтобы быть с Джоанной, он должен отказаться от руки Филиппы и поместья в Оксфордшире, которое полагалось в приданое, уйти со службы у лорда Ги и вернуться в Англию. Он будет безземельным солдатом без господина, которому он служит, без денег и видов на будущее. У него будет Джоанна – если такая женщина согласится выйти за бродягу без гроша за душой, – но он лишится всех своих надежд, мечтаний и будущего.
– Что с тобой, Грэм? – Приподнявшись на локте, Джоанна нежно погладила его лицо, слегка коснувшись грудью его груди.
Грэм закрыл глаза, глубоко тронутый звуками своего имени, произнесенного ее устами, и благодарный судьбе, что наконец-то может заключить ее в объятия и слиться с ней воедино.
– Ничего, – солгал он. – Поцелуй меня, и все будет в порядке.
Джоанна прижалась губами к его губам. Ее поцелуй и легкие прикосновения пробудили его притихшее естество, оно напряглось и восстало. Почувствовав это, Джоанна оседлала его бедра и медленно опустилась, вбирая его в свое влажное лоно.
Она выглядела невероятно обольстительной, занимаясь любовью таким способом, но в этом таилась опасность.
– Позволь мне быть наверху, – попросил Грэм. – Иначе я не смогу вовремя выйти.
– Я позабочусь об этом, – заверила его она. – Только скажи когда.
– До чего же умелая женщина, – восхитился Грэм, притянув ее к себе за волосы, чтобы поцеловать. – И как только я обходился без тебя?
– Ты счастлив? – спросила Джоанна. Кровать поскрипывала, вторя их медленным движениям, ее тело грациозно выгибалось над ним, ее волосы окутывали их обоих шелковистым плащом.
Когда-то он задал ей этот дерзкий вопрос, и теперь она вернула его ему. Грэм улыбнулся, лаская ее гладкую спину и упругие ягодицы, которые приподнимались и опускались, приближая их обоих к восхитительному завершению.
– Да, безумно. А ты?
– О да! Ах, если бы вечно оставаться в таком положении – Здесь, с тобой, чтобы не было ни прошлого, ни будущего, только мы вдвоем… Думаю, я была бы счастлива всегда.
– Я тоже, – сказал Грэм, всем сердцем желая, чтобы так и было, и в тысячный раз задаваясь вопросом, как вышло, что все так чудесно и ужасно осложнилось.
Глава 22
– Я бы хотела кое-что выяснить у вас, Ада, – сказала Джоанна на следующее утро, поднося последнюю ложку овсянки к губам своей новой подруги. – Боюсь, это покажется вам немного странным.
Ада с трудом проглотила кашу и закашлялась.
– Что вы имеете в виду?
– Это касается вашего мужа.
– Рольфа?
Джоанна кивнула, убирая пустой горшочек назад в корзинку. Ей не хотелось говорить Аде слишком много сейчас, когда обессилевшая от болезни женщина не в состоянии ничего сделать. Рано утром, прежде чем отправиться с ежедневным визитом в дом Лефевра, Джоанна дала монетку мальчишке, чтобы он отнес записку Грэма о готовящемся убийстве шерифу, который жил поблизости.
– Вряд ли я смогу рассказать вам что-нибудь о Рольфе, – сказала Ада. – Я не видела его с Великого поста.
– Знаю, но когда он навещал вас раньше, он… был такой как всегда? Вел себя как обычно?
Ада устало уставилась в пространство, затем покачала головой.
– По-моему, он всегда ведет себя необычно. Я никогда его не понимала. А в чем дело?
Джоанна пожала плечами и с преувеличенным вниманием занялась своей корзинкой, прикрыв ее содержимое салфеткой.
– Просто мне показалось странным, что вы четыре месяца не виделись со своим мужем. – Подумав о Грэме, она добавила: – Мне было бы тяжело так долго не видеть мужа.
Они не спали всю ночь, разговаривая и занимаясь любовью. Каждый раз, когда сон уже овладевал ими, один из них говорил что-нибудь, что давало толчок новому разговору и ласкам, которые заканчивались объятиями. Они так и не сомкну ли глаз, и утром Джоанна чувствовала себя усталой – и сонливой – как никогда в жизни.
– Я думала, вы давно привыкли к этому, – заметила Ада, – ведь мастер Прюит часто бывает за границей. Вы рассказывали мне на прошлой неделе, что ничуть не скучали по нему.
– Ах да!
– Ах да, – мягко повторила Ада с насмешкой. – Я чувствую то же самое по отношению к Рольфу.
Они понимающе рассмеялись, но это лишило Аду последних сил. Голова ее обессилено упала на подушки. Джоанне было больно видеть, что женщина, к которой она успела привязаться, тает буквально на глазах.
– Воды? – предложила она. Ада слабо покачала головой:
– Мне тяжело глотать. Вы не почитаете мне псалмы?
– С удовольствием.
Джоанна читала дольше, чем обычно, опасаясь оставить Аду одну, хотя было раннее утро, а отравленное питье, как она знала, должны были доставить в полдень. Тем не менее, Джоанна решила вернуться и посидеть с Адой после разговора с шерифом.
Пока она читала, глаза Ады закрылись. Джоанну тоже клонило в сон, но ей не давала заснуть тревога за Аду. Она нервно поглядывала на спящую женщину, чтобы убедиться, что ее грудь поднимается и опускается.
Когда она закончила чтение и вернула псалтырь на полку, Ада открыла глаза.
– Я вспомнила, – невнятно произнесла она, видимо, не до конца проснувшись.
Опустившись на стул, Джоанна взяла Аду за руку, казавшуюся ужасно маленькой и хрупкой.
– Спите.
– Я вспомнила один поступок Рольфа, – сказала Ада, медленно выговаривая слова, – показавшийся мне необычным. Это было весной – после Пасхи, но перед Троицей.
– То есть месяца полтора назад, – заметила Джоанна – Но я думала, что вы не видели мужа с Великого поста.
– Это действительно так. Но однажды в полдень Этель подалась ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84