Поэтому нечего изображать живого человека, когда душа давно мертва.
— Как можно так говорить? Вам еще есть зачем жить. Подумайте о своем сыне. Разве Стивену было бы приятно узнать, как вы живете? Загляните к себе в сердце.
— Стивен… — По щекам Элеоноры потекли слезы при воспоминании о Стивене, ее дорогом мальчике, веселом и счастливом, каким он был когда-то.
— Подумайте о сыне, Элеонора. Подумайте, понравился бы ему ваш нынешний образ жизни. — Алекс встала перед женщиной на колени и сжала ей руку. — Я иду в храм, где можно в безопасности переждать дождь. Пойдемте со мной!
Боль разрывала сердце Элеоноры, но это была не прежняя тупая боль, а жажда тепла, участия, душевной близости. Хотелось, чтобы рядом был человек, кому не все равно, есть ли ты на свете или тебя нет. Но ведь она уже так долго без этого обходится! Что же ей теперь делать?
— Я потеряла все, что любила. Разве вы не видите? Я уже умерла — там, внутри.
Алекс была тронута отчаянием несчастной женщины и лишь крепче сжала ее руку.
— Пойдемте. Мы вместе помолимся за Стивена и Джонатана.
Подумав о сыне, Элеонора взволнованно посмотрела на Алекс:
— Ему было бы сейчас столько же, сколько вам…
— И он был бы прекрасным человеком. Он не мог быть другим, имея такую замечательную мать, как вы.
Элеонора плакала.
— Спасибо вам за добрые слова, — всхлипнула она.
Алекс крепче обняла Элеонору за плечи. Рыдания душили несчастную, и она полностью отдалась на попечение молодой женщины.
Снова раздался гром, начало накрапывать. Теплые капли дождя мешались со слезами Алекс. Она тоже плакала.
— Пойдемте в храм. Вам нельзя больше оставаться одной.
Элеонора не сопротивлялась:
— Я там так долго не была… Господь не услышит моих молитв.
— Но я тоже буду молиться вместе с вами. Никто не отвергнет нас обеих.
Взяв Элеонору за руку, Алекс уводила ее от места смерти и отчаяния. Перед входом в монастырь Элеонора слегка заколебалась, и Алекс остановилась, давая ей собраться с силами.
Через несколько секунд они медленно вошли внутрь.
Монахини продолжали молиться. Проводив Элеонору вперед к одной из скамей, Алекс одобряюще улыбнулась Элеоноре и отвернулась, предоставляя пожилой женщине возможность обратиться к своим мыслям.
Спустя некоторое время Алекс заметила, что дверь храма приоткрылась, кто-то вошел и встал у нее за спиной. Даже не поворачивая головы, она знала, что это отец Уин. Присутствие его наполнило Алекс чувством спокойствия и безопасности.
Потом она просто обернулась. Его страстный, глубокий взгляд поразил Алекс, и сердце ее забилось чаще. Алекс непреодолимо влекло к Уину, но с трудом она заставила себя сдержаться.
Сестры, одна за другой, начали подниматься со своих мест и медленно пошли к выходу. Закончились утренние молитвы. Игуменья шла последней. Поравнявшись с Алекс, игуменья увидела Элеонору и в изумлении остановилась.
— Я скучала по вас, — искренне сказала она Элеоноре, — вы так давно здесь не были.
— Я не думала, что когда-нибудь вернусь. Но Алекс напомнила мне о том, что по-настоящему ценно.
— Александра — редкий человек, — задумчиво сказала игуменья. На ее глазах Алекс совершила чудо: в лоно Церкви вернулась женщина, которую они, казалось, потеряли навсегда.
— Да, это правда. — Элеонора тепло посмотрела на Алекс.
— Не могу сказать, как я рада вас снова видеть, — проговорила настоятельница.
— Спасибо, матушка.
Игуменья потянулась и коснулась ее руки.
— Давайте поговорим. Я так скучала.
— Да, я бы очень хотела. Мне так много надо сказать. Мое сердце отягощала такая печаль…
Уин и Алекс поднялись со скамьи, игуменья села рядом с Элеонорой. Она посмотрела на девушку:
— Спасибо.
В глазах Алекс стояли слезы, она смогла лишь сказать:
— Я рада была помочь.
— Спасибо, спасибо. — Элеонора встала и обняла ее. Поцеловав Элеонору, Алекс вышла вслед за Уином. Женщины остались наедине.
— Вы так добры, если сумели сделать это. — Уин ласково посмотрел на Алекс.
— Я действительно рада, что помогла ей. Надеюсь, она обретет здесь мир и покой. Так ужасно находиться в одиночестве.
— Да, — понимающе ответил он. Уин помнил, как тосковал после смерти родителей. Но ему повезло. С ним был дядя Эдвард. А у этой бедной женщины нет никого.
Днем Уин, Мэтт и Алекс сидели в комнате мужчин и пытались решить, что им теперь следует делать. Поиск новых ключей к разгадке тайны венца ни к чему не привел. Мэтт взялся, было за чтение второго ключа в своей книге, надеясь найти там какую-нибудь зацепку, но и это не дало положительных результатов.
— Я не улавливаю в этом никакого смысла, — объявил Мэтт, прочитав вслух второй отрывок:
«Дальше и дальше,
Да не остановит наш поиск
Все золото мира.
Двое здесь станут одним,
Но судьбы вашей то не коснется.
Вестник мой ждет па тропе,
Его дар вам укажет дорогу.
Только любовь вам поможет -
Ее сила разрушит преграды
И препятствия в прах обратит».
— Интересно, о чем Лоуренс думал, когда писал это — недоуменно пробормотал Уин. Он был в растерянности, как и Мэтт.
Стук в дверь прервал их размышления над таинственными словами коллекционера. На пороге стояла сестра Агнесс.
— Матушка игуменья хочет поговорить с вами. Она ждет вас в своей приемной.
— Мы сейчас идем, — ответила Алекс. Загадки Лоуренса были на время забыты.
Войдя к настоятельнице, гости ощутили всю важность момента: выражение ее лица было серьезно. Она в последний раз внимательно изучала их, снова и снова спрашивая себя, не ошибается ли она в честности их намерений: Лоуренс строго наказывал ей беречь книгу от недостойных людей. И вот теперь ей предстоит принять решение. Игуменья с любовью посмотрела на Алекс. Эта молодая женщина совершила чудо, ее доброта помогла Элеоноре освободиться от одиночества и страданий.
— Пожалуйста, садитесь, — пригласила она и, когда все уселись, продолжала: — Приехав сюда в последний раз, Лоуренс Энтони был глубоко несчастен. Он рассказал мне о своих сыновьях и их непомерной алчности и жестокости. Уезжая, он передал мне на сохранение нечто очень ценное. Я должна была бережно хранить это, пока не приедут люди, по-настоящему достойные. Я наблюдала за каждым из вас и могу сказать, что ваши сердца чисты, а слова ваши не расходятся с делами. Вы помогли нам, ничего не требуя, как делали бы другие в безумном желании обрести бесценное сокровище. Вы делились с нами сокровенным — вашими чувствами. За щедрость и доброту я вручаю вам то, что Лоуренс оставил мне.
С этими словами настоятельница достала из ящика стола небольшой сверток.
— Я твердо убеждена, что не ошиблась в вас. Желаю удачи в ваших поисках.
Она вручила книгу Уину.
— Благодарю вас, матушка.
— Мне очень приятно, что я могу вас отблагодарить, отец Брэдфорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Как можно так говорить? Вам еще есть зачем жить. Подумайте о своем сыне. Разве Стивену было бы приятно узнать, как вы живете? Загляните к себе в сердце.
— Стивен… — По щекам Элеоноры потекли слезы при воспоминании о Стивене, ее дорогом мальчике, веселом и счастливом, каким он был когда-то.
— Подумайте о сыне, Элеонора. Подумайте, понравился бы ему ваш нынешний образ жизни. — Алекс встала перед женщиной на колени и сжала ей руку. — Я иду в храм, где можно в безопасности переждать дождь. Пойдемте со мной!
Боль разрывала сердце Элеоноры, но это была не прежняя тупая боль, а жажда тепла, участия, душевной близости. Хотелось, чтобы рядом был человек, кому не все равно, есть ли ты на свете или тебя нет. Но ведь она уже так долго без этого обходится! Что же ей теперь делать?
— Я потеряла все, что любила. Разве вы не видите? Я уже умерла — там, внутри.
Алекс была тронута отчаянием несчастной женщины и лишь крепче сжала ее руку.
— Пойдемте. Мы вместе помолимся за Стивена и Джонатана.
Подумав о сыне, Элеонора взволнованно посмотрела на Алекс:
— Ему было бы сейчас столько же, сколько вам…
— И он был бы прекрасным человеком. Он не мог быть другим, имея такую замечательную мать, как вы.
Элеонора плакала.
— Спасибо вам за добрые слова, — всхлипнула она.
Алекс крепче обняла Элеонору за плечи. Рыдания душили несчастную, и она полностью отдалась на попечение молодой женщины.
Снова раздался гром, начало накрапывать. Теплые капли дождя мешались со слезами Алекс. Она тоже плакала.
— Пойдемте в храм. Вам нельзя больше оставаться одной.
Элеонора не сопротивлялась:
— Я там так долго не была… Господь не услышит моих молитв.
— Но я тоже буду молиться вместе с вами. Никто не отвергнет нас обеих.
Взяв Элеонору за руку, Алекс уводила ее от места смерти и отчаяния. Перед входом в монастырь Элеонора слегка заколебалась, и Алекс остановилась, давая ей собраться с силами.
Через несколько секунд они медленно вошли внутрь.
Монахини продолжали молиться. Проводив Элеонору вперед к одной из скамей, Алекс одобряюще улыбнулась Элеоноре и отвернулась, предоставляя пожилой женщине возможность обратиться к своим мыслям.
Спустя некоторое время Алекс заметила, что дверь храма приоткрылась, кто-то вошел и встал у нее за спиной. Даже не поворачивая головы, она знала, что это отец Уин. Присутствие его наполнило Алекс чувством спокойствия и безопасности.
Потом она просто обернулась. Его страстный, глубокий взгляд поразил Алекс, и сердце ее забилось чаще. Алекс непреодолимо влекло к Уину, но с трудом она заставила себя сдержаться.
Сестры, одна за другой, начали подниматься со своих мест и медленно пошли к выходу. Закончились утренние молитвы. Игуменья шла последней. Поравнявшись с Алекс, игуменья увидела Элеонору и в изумлении остановилась.
— Я скучала по вас, — искренне сказала она Элеоноре, — вы так давно здесь не были.
— Я не думала, что когда-нибудь вернусь. Но Алекс напомнила мне о том, что по-настоящему ценно.
— Александра — редкий человек, — задумчиво сказала игуменья. На ее глазах Алекс совершила чудо: в лоно Церкви вернулась женщина, которую они, казалось, потеряли навсегда.
— Да, это правда. — Элеонора тепло посмотрела на Алекс.
— Не могу сказать, как я рада вас снова видеть, — проговорила настоятельница.
— Спасибо, матушка.
Игуменья потянулась и коснулась ее руки.
— Давайте поговорим. Я так скучала.
— Да, я бы очень хотела. Мне так много надо сказать. Мое сердце отягощала такая печаль…
Уин и Алекс поднялись со скамьи, игуменья села рядом с Элеонорой. Она посмотрела на девушку:
— Спасибо.
В глазах Алекс стояли слезы, она смогла лишь сказать:
— Я рада была помочь.
— Спасибо, спасибо. — Элеонора встала и обняла ее. Поцеловав Элеонору, Алекс вышла вслед за Уином. Женщины остались наедине.
— Вы так добры, если сумели сделать это. — Уин ласково посмотрел на Алекс.
— Я действительно рада, что помогла ей. Надеюсь, она обретет здесь мир и покой. Так ужасно находиться в одиночестве.
— Да, — понимающе ответил он. Уин помнил, как тосковал после смерти родителей. Но ему повезло. С ним был дядя Эдвард. А у этой бедной женщины нет никого.
Днем Уин, Мэтт и Алекс сидели в комнате мужчин и пытались решить, что им теперь следует делать. Поиск новых ключей к разгадке тайны венца ни к чему не привел. Мэтт взялся, было за чтение второго ключа в своей книге, надеясь найти там какую-нибудь зацепку, но и это не дало положительных результатов.
— Я не улавливаю в этом никакого смысла, — объявил Мэтт, прочитав вслух второй отрывок:
«Дальше и дальше,
Да не остановит наш поиск
Все золото мира.
Двое здесь станут одним,
Но судьбы вашей то не коснется.
Вестник мой ждет па тропе,
Его дар вам укажет дорогу.
Только любовь вам поможет -
Ее сила разрушит преграды
И препятствия в прах обратит».
— Интересно, о чем Лоуренс думал, когда писал это — недоуменно пробормотал Уин. Он был в растерянности, как и Мэтт.
Стук в дверь прервал их размышления над таинственными словами коллекционера. На пороге стояла сестра Агнесс.
— Матушка игуменья хочет поговорить с вами. Она ждет вас в своей приемной.
— Мы сейчас идем, — ответила Алекс. Загадки Лоуренса были на время забыты.
Войдя к настоятельнице, гости ощутили всю важность момента: выражение ее лица было серьезно. Она в последний раз внимательно изучала их, снова и снова спрашивая себя, не ошибается ли она в честности их намерений: Лоуренс строго наказывал ей беречь книгу от недостойных людей. И вот теперь ей предстоит принять решение. Игуменья с любовью посмотрела на Алекс. Эта молодая женщина совершила чудо, ее доброта помогла Элеоноре освободиться от одиночества и страданий.
— Пожалуйста, садитесь, — пригласила она и, когда все уселись, продолжала: — Приехав сюда в последний раз, Лоуренс Энтони был глубоко несчастен. Он рассказал мне о своих сыновьях и их непомерной алчности и жестокости. Уезжая, он передал мне на сохранение нечто очень ценное. Я должна была бережно хранить это, пока не приедут люди, по-настоящему достойные. Я наблюдала за каждым из вас и могу сказать, что ваши сердца чисты, а слова ваши не расходятся с делами. Вы помогли нам, ничего не требуя, как делали бы другие в безумном желании обрести бесценное сокровище. Вы делились с нами сокровенным — вашими чувствами. За щедрость и доброту я вручаю вам то, что Лоуренс оставил мне.
С этими словами настоятельница достала из ящика стола небольшой сверток.
— Я твердо убеждена, что не ошиблась в вас. Желаю удачи в ваших поисках.
Она вручила книгу Уину.
— Благодарю вас, матушка.
— Мне очень приятно, что я могу вас отблагодарить, отец Брэдфорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79