Он выставил его на продажу. Я хотел бы узнать подробности. Если у него нет времени, я не буду настаивать.
— Одну минутку. — Слуга был вышколен, он так же превосходно защищал своего хозяина от Мэтта, как несколькими днями ранее защищал хозяина от Кэтрин. Ровно через минуту слуга вернулся и вежливо пригласил Мэтта войти.
— Пожалуйста, подождите в гостиной, мистер Маккитрик. Мистер Маркхам сейчас выйдет.
— Благодарю вас.
Войдя в огромную, просторную прихожую, Мэтт был поражен. Дом и внешне производил впечатление внушительного здания, но внутри он был просто великолепен. Высокий потолок, дорогие канделябры, серебряные дверные ручки говорили о достатке и хорошем вкусе. Дом был огромный, трехэтажный. С первого взгляда было понятно: владельцу такого особняка вряд ли срочно нужны деньги. Что же заставляет его так жестоко обходиться с приютом? Почему ему не терпится избавиться от сирот?
Горничная проводила Мэтта в уютную гостиную. Он внимательно изучал комнату. Все было подобрано со вкусом, но ничто не говорило о личности Маркхама. Гостиная была похожа на зал в мебельном магазине — в ней практически отсутствовали личные вещи. Единственным предметом, явно принадлежащим хозяину, был огромный портрет над камином, написанный маслом. На нем была изображена молодая белокурая женщина с ребенком на руках. Мэтт мельком взглянул на портрет, минутой позже вновь поднял глаза, словно завороженный.
Мэтт внимательно разглядывал портрет. Женщина и девочка кого-то ему напоминали. Женщина была настоящая красавица. Ее светлые волосы, огромные, широко распахнутые зеленые глаза, изящная фигура — не один мужчина, вероятно, был покорен подобной красотой. Мэтт заметил на шее у женщины золотую цепочку и кулон в виде сердца. Девочка была так же хороша, как и мать: те же белокурые волосы и ангельская чистота. Он был уверен, что никогда не встречал никого из них. Но что-то показалось ему очень знакомым. Дрожь пробежала у него по спине.
— Мистер Маккитрик — не так ли? Бенджамин Маркхам к вашим услугам. Чем могу помочь?
При звуке этого голоса Мэтт резко обернулся: Маркхам стоял в дверном проеме. Мэтт с любопытством разглядывал своего собеседника: начинающий полнеть, но все еще довольно привлекательный мужчина лет пятидесяти. Было ясно, что среди домашних он непререкаемый авторитет, обладающий почти императорской властью. Мэтт сразу мог сказать, что Маркхам не любил прислушиваться к чужому мнению.
— Доброе утро, сэр. — Мэтт подошел и протянул ему руку.
Маркхам пожал ее, потом жестом пригласил своего гостя сесть.
— Давайте сядем поудобнее и поговорим о делах. Ведь вы за этим пришли, не так ли, мистер Маккитрик?
— Безусловно. — Когда они сели (Мэтт на диване, а Маркхам — на стуле перед ним), Мэтт полюбопытствовал: — Сэр, а кто эта женщина на портрете?
— Моя жена Аннализа и моя единственная дочь Белинда.
— Какие красавицы!
— Благодарю вас. Они действительно были на редкость хороши.
— Были?
— Теперь я лишился их. Моя жена умерла много лет назад, когда Белинда была еще совсем крошкой, а дочь — четыре года назад.
— Простите.
Маркхам быстро переменил тему разговора. Воспоминания о дочери причиняли ему страдание.
— Перейдем к делу?
— Разумеется. Я решил встретиться с вами, мистер Маркхам, когда узнал, что ваша собственность — дом в Сан-Джоан выставлен на продажу. Это правда?
— Да, я решил продать здание. Вы этим интересуетесь? Цена вполне разумная, особенно если учесть удобное месторасположение.
— Я действительно заинтересован в этом здании, но несколько по другой причине, чем вы полагаете.
— Что вы имеете в виду?
— Я хотел бы убедить вас не продавать его. Вы должны сохранить приют, — прямо сказал Мэтт, не желая больше играть в кошки-мышки.
— Какое вам до этого дело? Вы обманули меня! — Гнев охватил Маркхама, он изумленно уставился на Мэтта.
— Я ни разу не солгал. Я говорил правду. Я сказал, что меня привлекает красота здания, и это действительно так. Я хочу сохранить его, — заявил Мэтт.
— До свидания, мистер Маккитрик. — Маркхам резко поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Нам больше не о чем разговаривать.
— Да вы хоть понимаете, что станет с теми несчастными детьми, которых вы вышвырнете на улицу через две недели?
— Кто вас подослал? Не иначе как эта Сутерлэнд! Я знал, что она будет вмешиваться не в свое дело и дальше… — с отвращением произнес Маркхам.
— Меня никто не подсылал. — Мэтт не хотел, чтобы на Кэтрин падала тень. — Когда я услышал о том, что происходит в Сан-Джоан, то сам решил вступиться за них. Вы бывали в последнее время в приюте? Вы видели, сколько добра приносит работа миссис Сутерлэнд, как счастливы дети? О них прекрасно заботятся, поверьте мне, на свете мало таких прекрасных приютов!
— Нет, я не был там и вряд ли когда-нибудь там побываю, — отрезал Маркхам, не желая слушать продолжение рассказа о его собственных делах. У него есть причина, и он продаст этот дом. Какое ему дело до детей, — до каких бы то ни было детей. Он хочет получить деньги, которые когда-то вложил в здание, он потратит их на себя, быть может, это хоть как-то скрасит его одинокую жизнь.
— Но вы понимаете, какой чудовищный вред вы наносите своим безответственным поступком?
— А вы понимаете, что мне на это наплевать? — в ярости закричал Маркхам. — До свидания, мистер Маккитрик.
— Мистер Маркхам. — Мэтт поднялся и готов был уйти. Он встретился глазами с Маркхамом, пытаясь понять причину его злости, его необъяснимого гнева. — Я вас не понимаю. Скажите, почему вы так поступаете? В данный момент вы — владелец здания, которое нуждается в вашей защите, в вашем попечительстве. Вы спасаете жизнь детей. Вместо этого вы по не понятным никому причинам готовы выгнать их на улицу и даже не задумываетесь о том горе, которое нанесете их душам.
— Как вы смеете читать мне нотации? — Маркхам был возмущен до глубины души. — Что вы знаете обо мне? Что вы знаете о горе? Вы, блюстители нравственности, все одинаковы! Красноречия у вас не отнять, но, скажите, где были вы и вам подобные моралисты, когда моей дочери нужна была помощь? Где? Отвечайте, где?
— Вашей дочери?..
— Да! Белинда сбежала из дома и вышла замуж против моей воли несколько лет назад. Муж предал ее, бросил, когда она была беременна. Белинда была слишком горда и не вернулась домой. Боже мой! Если бы она вернулась! Я ведь тогда уже ей все простил! Она серьезно заболела и умерла. Я узнал об этом только спустя несколько месяцев.
— Простите. — Мэтт обернулся и снова встретился глазами с маленькой очаровательной девочкой на портрете. Как больно, что она умерла! Смерть молодых людей всегда кажется несправедливостью. Думаешь, что у этого человека все впереди, что он еще будет весел, беспечен и счастлив, а дни его сочтены… Но самое ужасное — пережить смерть собственного ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Одну минутку. — Слуга был вышколен, он так же превосходно защищал своего хозяина от Мэтта, как несколькими днями ранее защищал хозяина от Кэтрин. Ровно через минуту слуга вернулся и вежливо пригласил Мэтта войти.
— Пожалуйста, подождите в гостиной, мистер Маккитрик. Мистер Маркхам сейчас выйдет.
— Благодарю вас.
Войдя в огромную, просторную прихожую, Мэтт был поражен. Дом и внешне производил впечатление внушительного здания, но внутри он был просто великолепен. Высокий потолок, дорогие канделябры, серебряные дверные ручки говорили о достатке и хорошем вкусе. Дом был огромный, трехэтажный. С первого взгляда было понятно: владельцу такого особняка вряд ли срочно нужны деньги. Что же заставляет его так жестоко обходиться с приютом? Почему ему не терпится избавиться от сирот?
Горничная проводила Мэтта в уютную гостиную. Он внимательно изучал комнату. Все было подобрано со вкусом, но ничто не говорило о личности Маркхама. Гостиная была похожа на зал в мебельном магазине — в ней практически отсутствовали личные вещи. Единственным предметом, явно принадлежащим хозяину, был огромный портрет над камином, написанный маслом. На нем была изображена молодая белокурая женщина с ребенком на руках. Мэтт мельком взглянул на портрет, минутой позже вновь поднял глаза, словно завороженный.
Мэтт внимательно разглядывал портрет. Женщина и девочка кого-то ему напоминали. Женщина была настоящая красавица. Ее светлые волосы, огромные, широко распахнутые зеленые глаза, изящная фигура — не один мужчина, вероятно, был покорен подобной красотой. Мэтт заметил на шее у женщины золотую цепочку и кулон в виде сердца. Девочка была так же хороша, как и мать: те же белокурые волосы и ангельская чистота. Он был уверен, что никогда не встречал никого из них. Но что-то показалось ему очень знакомым. Дрожь пробежала у него по спине.
— Мистер Маккитрик — не так ли? Бенджамин Маркхам к вашим услугам. Чем могу помочь?
При звуке этого голоса Мэтт резко обернулся: Маркхам стоял в дверном проеме. Мэтт с любопытством разглядывал своего собеседника: начинающий полнеть, но все еще довольно привлекательный мужчина лет пятидесяти. Было ясно, что среди домашних он непререкаемый авторитет, обладающий почти императорской властью. Мэтт сразу мог сказать, что Маркхам не любил прислушиваться к чужому мнению.
— Доброе утро, сэр. — Мэтт подошел и протянул ему руку.
Маркхам пожал ее, потом жестом пригласил своего гостя сесть.
— Давайте сядем поудобнее и поговорим о делах. Ведь вы за этим пришли, не так ли, мистер Маккитрик?
— Безусловно. — Когда они сели (Мэтт на диване, а Маркхам — на стуле перед ним), Мэтт полюбопытствовал: — Сэр, а кто эта женщина на портрете?
— Моя жена Аннализа и моя единственная дочь Белинда.
— Какие красавицы!
— Благодарю вас. Они действительно были на редкость хороши.
— Были?
— Теперь я лишился их. Моя жена умерла много лет назад, когда Белинда была еще совсем крошкой, а дочь — четыре года назад.
— Простите.
Маркхам быстро переменил тему разговора. Воспоминания о дочери причиняли ему страдание.
— Перейдем к делу?
— Разумеется. Я решил встретиться с вами, мистер Маркхам, когда узнал, что ваша собственность — дом в Сан-Джоан выставлен на продажу. Это правда?
— Да, я решил продать здание. Вы этим интересуетесь? Цена вполне разумная, особенно если учесть удобное месторасположение.
— Я действительно заинтересован в этом здании, но несколько по другой причине, чем вы полагаете.
— Что вы имеете в виду?
— Я хотел бы убедить вас не продавать его. Вы должны сохранить приют, — прямо сказал Мэтт, не желая больше играть в кошки-мышки.
— Какое вам до этого дело? Вы обманули меня! — Гнев охватил Маркхама, он изумленно уставился на Мэтта.
— Я ни разу не солгал. Я говорил правду. Я сказал, что меня привлекает красота здания, и это действительно так. Я хочу сохранить его, — заявил Мэтт.
— До свидания, мистер Маккитрик. — Маркхам резко поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Нам больше не о чем разговаривать.
— Да вы хоть понимаете, что станет с теми несчастными детьми, которых вы вышвырнете на улицу через две недели?
— Кто вас подослал? Не иначе как эта Сутерлэнд! Я знал, что она будет вмешиваться не в свое дело и дальше… — с отвращением произнес Маркхам.
— Меня никто не подсылал. — Мэтт не хотел, чтобы на Кэтрин падала тень. — Когда я услышал о том, что происходит в Сан-Джоан, то сам решил вступиться за них. Вы бывали в последнее время в приюте? Вы видели, сколько добра приносит работа миссис Сутерлэнд, как счастливы дети? О них прекрасно заботятся, поверьте мне, на свете мало таких прекрасных приютов!
— Нет, я не был там и вряд ли когда-нибудь там побываю, — отрезал Маркхам, не желая слушать продолжение рассказа о его собственных делах. У него есть причина, и он продаст этот дом. Какое ему дело до детей, — до каких бы то ни было детей. Он хочет получить деньги, которые когда-то вложил в здание, он потратит их на себя, быть может, это хоть как-то скрасит его одинокую жизнь.
— Но вы понимаете, какой чудовищный вред вы наносите своим безответственным поступком?
— А вы понимаете, что мне на это наплевать? — в ярости закричал Маркхам. — До свидания, мистер Маккитрик.
— Мистер Маркхам. — Мэтт поднялся и готов был уйти. Он встретился глазами с Маркхамом, пытаясь понять причину его злости, его необъяснимого гнева. — Я вас не понимаю. Скажите, почему вы так поступаете? В данный момент вы — владелец здания, которое нуждается в вашей защите, в вашем попечительстве. Вы спасаете жизнь детей. Вместо этого вы по не понятным никому причинам готовы выгнать их на улицу и даже не задумываетесь о том горе, которое нанесете их душам.
— Как вы смеете читать мне нотации? — Маркхам был возмущен до глубины души. — Что вы знаете обо мне? Что вы знаете о горе? Вы, блюстители нравственности, все одинаковы! Красноречия у вас не отнять, но, скажите, где были вы и вам подобные моралисты, когда моей дочери нужна была помощь? Где? Отвечайте, где?
— Вашей дочери?..
— Да! Белинда сбежала из дома и вышла замуж против моей воли несколько лет назад. Муж предал ее, бросил, когда она была беременна. Белинда была слишком горда и не вернулась домой. Боже мой! Если бы она вернулась! Я ведь тогда уже ей все простил! Она серьезно заболела и умерла. Я узнал об этом только спустя несколько месяцев.
— Простите. — Мэтт обернулся и снова встретился глазами с маленькой очаровательной девочкой на портрете. Как больно, что она умерла! Смерть молодых людей всегда кажется несправедливостью. Думаешь, что у этого человека все впереди, что он еще будет весел, беспечен и счастлив, а дни его сочтены… Но самое ужасное — пережить смерть собственного ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79