Она прерывисто дышала.
– О!
Они отдавали друг другу и получали взамен, жадные, расточительно нежные и яростные. Их руки и языки путешествовали по телам друг друга, каждый брал от другого все и был благодарен за это. Простыни сбились, две подушки упали на пол, остальные они приспособили, как им было удобно.
Он сказал:
– Я помню твой запах.
Она сказала:
– А я твой…
Запах, вкус…
– Твои руки, – шептала она, разглядывая их, – я всегда так любила твои руки. Вот тут… сюда…
Чуть позже он пробормотал:
– А тебе это все еще нравится…
– О-о, – простонала она, закрыла глаза и чуть слышно прошептала:
– Да.
То, что происходило сейчас между ними, происходило множество раз и у других. Почему же им казалось, что эти ощущения могут принадлежать только им? Им, и никому больше – ни до них, ни после? Они сами ответили на этот вопрос, когда он слился с ней, прижимая ее к груди.
– Я думаю, что опять в тебя влюблен, Бесс, – прошептал он в ее влажные волосы.
Ее сердце отчаянно забилось. Казалось, его биение наполняло все ее тело, всю комнату, весь мир.
– Я думаю, что тоже влюбилась в тебя.
Боясь разрушить этот трепещущий драгоценный момент, ни один из них не говорил и не двигался. Ее глаза были закрыты, его широкая ладонь лежала на ее затылке, влажные волосы приятно холодили ее.
Наконец Майкл отстранился, ласково убирая волосы от ее лица.
– Это правда? – Он удивленно улыбался.
– Правда.
Они целовали друг друга с пронизывающей душу нежностью – голову, лицо, виски, горло. Каждый поцелуй говорил больше, чем произнесенные слова.
– Эти последние две недели были ужасны. Давай никогда больше не доставлять столько горя друг другу, – прошептал он.
– Да, – согласилась она так тихо, что слово еле слетело с ее губ.
Все это, начавшись столь непристойно, закончилось красиво. Мужчина и женщина, прильнувшие друг к другу в ритмичных движениях. Затем последний момент, остановивший дыхание, экстаз… и улыбка, когда он кончился.
Потом она прошептала:
– Не уходи… – И положила его руку туда, где ей и полагалось лежать, а другую туда, где, казалось, осталась ее душа.
Потом они лежали на боку. Горела настольная лампа, тишину нарушал шелест крыльев какого-то насекомого. Их головы лежали на одной подушке, и волосы Бесс, как всегда, пахли розами. Сбившееся покрывало разделяло их ноги. Майкл ногой расправил его, нащупал пальцы Бесс, прижал их к своим, закрыл глаза и вздохнул.
Она рассматривала его левую руку, свисающую с матраса, пятно волос под мышкой, белую кожу на внутренней стороне руки, золотой браслет часов, ладонь, пальцы, на которых не было кольца.
Прошло немало минут, прежде чем он произнес:
– Бесс?
Она открыла глаза:
– Что?
– Готова выслушать предложение руки и сердца?
Она ответила не сразу:
– Не знаю.
– Я думаю, что нам следует обсудить этот вопрос, – сказал он.
– Согласна.
Они поудобнее улеглись на спину. Он вынул руку из-под ее головы.
– Хорошо, – начал он. – Давай поговорим напрямую. Как ты думаешь, если мы снова поженимся, все будет хорошо?
Хотя Бесс уже знала, о чем пойдет речь, слово это заставило ее вздрогнуть. Она ответила:
– Я только об этом и думаю. Что касается постели, то да.
– А кроме этого?
– А ты как думаешь?
– Я думаю, что самой большой проблемой будет доверие. У каждого из нас были другие и…
– Другой. У меня, во всяком случае.
– Да и у меня тоже. Но доверие – это то, что будет необходимо прежде всего.
– Ты прав.
– Мы оба встречаемся с разными людьми, вступаем с ними в деловые отношения, иногда нужны вечерние встречи. Если я скажу тебе, что еду на совещание в мэрию, ты мне поверишь?
Майкл взял ее руку и положил на свою.
– Не знаю, – ответила она честно. – Когда я наткнулась на ту коробку с презервативами, я думала…
Они внимательно рассматривали свои руки, меняя положение пальцев.
– Да ты ведь знаешь, что я подумала.
– Знаю.
Он отпустил ее руку и положил свои под голову.
– Но мы не можем постоянно пересчитывать презервативы, Бесс.
Она повернулась к нему и положила руку ему на грудь:
– Понимаю, Майкл. Я просто честно говорю то, о чем думаю.
– Ты больше не сможешь мне доверять?
Бесс молчала, задумавшись.
Майкл снова заговорил:
– Я думал и о многом другом. Мы ведь оба работаем. Я теперь все хорошо осознал и готов разделить с тобой домашний труд наполовину, нет, не обязательно наполовину. Иногда на шестьдесят четыре процента, иногда на сорок шесть. Я понял теперь, что, когда работают оба, усилия должны быть совместными.
Она улыбнулась:
– У меня теперь домработница.
– Она для тебя готовит?
– Нет.
– Ну, вот видишь. Мы можем готовить по очереди.
Бесс почувствовала, что засыпает, – Знаешь что?
– Что?
– Мне нравится, что меня уговаривают. Продолжай.
– Я даже думал про мою охоту. Я знаю, что тебя обижало, когда я уезжал и оставлял тебя одну, но теперь у меня есть охотничий домик, и ты можешь ездить со мной… зажечь огонь в камине… взять с собой хорошую книжку… ну как?
– Ммм…
– Для тебя будет полезно отвлечься от дел, немного отдохнуть…
– Ммм…
Ее рука лежала на его груди тяжело и неподвижно.
– Бесс, ты спишь?
Она ровно дышала, даже ресницы не подрагивали во сне. Он приподнялся на локте, нащупал покрывало, прикрыл ее, затем себя. Она что-то пробормотала и задышала глубже. Он положил руку на ее живот, подтянул к нему колени, устроился поуютнее рядом и подумал: «Я посплю только полчаса… так приятно быть рядом с ней… если я не выключу свет, то проснусь скоро».
Глава 16
Рэнди вернулся домой в четверть третьего ночи, выехал на дорогу, ведущую к дому, и остановился, уставившись в изумлении на серебряный «кадиллак-севилль». «Какого черта, что он делает здесь?» Он поднял глаза на окна спальни матери, увидел, что там горит свет, покачал в негодовании головой и захлопнул за собой дверь фургона.
В холле на втором этаже горела люстра. На ступеньках лестницы было что-то разбросано. Он подошел поближе и увидел коробку из-под презервативов и сами презервативы. Рэнди поднял один из них, положил на ладонь, рассматривая, и стал осторожно подниматься по ступенькам, стараясь не задеть валявшуюся там одежду. На лестничной площадке ее было еще больше – мужские брюки, ботинки, халатик матери, который она надевала после ванны. Дверь в спальню была распахнута, в комнате горел свет.
– Мам, – позвал он.
Молчание.
Он подошел к двери, остановился и позвал еще раз:
– Мама, ты в порядке?
Опять никакого ответа, поэтому Рэнди вошел в спальню.
Отец с матерью лежали на кровати, свернувшись калачиком, голые, чуть прикрытые покрывалом. Рука Майкла обнимала талию Бесс, другая лежала на ее груди. Комната выглядела как поле боя, а сама кровать имела такой вид, словно ее пропустили через машину для изготовления канатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86