— Знают, шкуры, побьют их солдаты за плохую команду. С утра было видно, что немец закружение делает.
— Солдаты доносили, а их не слухали, вот и достукались!
— Измену генералы делали, немцу хотели сдать всех солдат и пушки с пулемётами, да не вышло.
— Нашлись солдаты и кое-кто из офицеров, поняли генеральский шахер-махер, перестали их слухать и решили сами добираться домой.
Енджеевский делал вид, что не слышит этих крамольных слов. О самом Енджеевском солдаты подробно допрашивали Блохина и Зуева.
— Геройский командир! Одно Вам скажу, знаем его ещё с японской войны! Начальство его не жаловало. Ни крестов, ни орденов ему не давали. Для солдат — отец родной. Неужто среди Вас нет солдат его роты, батальона или полка? Они должны тоже его знать.
— Ну, я знаю их благородию, — охотно отозвался молоденький солдат. Он у нас в полку совсем недавно. Перед самой войной прибыл с другой части. Роту получил и сразу начал обучать стрельбе да перебежкам, а парады всё отменил. Мы, говорит, должны быть готовы к войне, а не к смотру, хотя бы и царскому. Порядок навёл в роте. За солдатским харчем следил, чтобы не обворовывали нас. Морду не бил и даже по-матерному не ругается. Чисто с барышнями обращался с солдатами. На войне зря в огонь не посылал. Вчера под Нейдебургом немец наш полк начисто разбил. Зашёл во фланг и тыл. Мало кто и ушёл из закружения, и штабс-капитан взяли на себя командование всеми, кто от полков остался. Сейчас только на него и надежда, что выберемся отсюда, — с гордостью рассказывал словоохотливый солдат о своём командире.
18
Уже совсем стемнело, когда Енджеевский решил идти на прорыв. Артиллеристам он приказал следовать последними и наблюдать, что делается в тылу. Едва солдаты ушли с поляны, как на неё хлынули новые части…
Тем временем на опушку леса выехала группа всадников с казачьим конвоем.
Блохин глаза раскрыл от удивления. Толкнув Зуева кулаком в бок, он проговорил:
— Глянь-ка, сколько превосходительств пожаловало. Один одного важнее. И с казачьим конвоем. Не иначе как штаб.
— Дядя Филя, такой спектакль увидишь не каждый день! Давай посмотрим, что дальше будет, — взмолился Вася. — Лежнёв, мигом разузнай у казачков, что это за птицы.
Между тем ружейная и пулемётная стрельба становилась всё слышнее. Было очевидно, что немцы, приближаясь, стягивали кольцо окружения. Генералы нервничали. Запыхавшись, прибежал Лежнёв и сообщил, что перед ними сам генерал Клюев, командующий 13-м армейским корпусом, со своим штабом.
— Пора, пора! — услышали разведчики голос Клюева. — Где же запропастился казак с пикой? Привяжите к ней белую простыню вместо флага и с трубачом отправляйтесь навстречу немцам.
Но никто не торопился выполнять позорную роль парламентёра, извещавшего врага о сдаче штаба корпуса. Наконец Клюев вызвал одного из штабных офицеров, лично ему вручил злосчастную пику с простыней и приказал ехать к немцам. Выбрали место, откуда меньше всего слышалась стрельба и офицер в сопровождении трубача шагом поехал навстречу своему позору.
— Нешто и впрямь сейчас сдадутся немцам? — упавшим голосом сказал Лежнёв.
Скоро стали слышны звуки горна с той стороны, куда уехал офицер с белым флагом. Стрельба стала стихать. Из лесу вышел немецкий офицер и с ним несколько солдат. Рядом русский штабной офицер нёс белый флаг.
Немец громко справился, кто из русских начальников является старшим и имеет право отдать распоряжение о капитуляции. Он довольно чисто говорил по-русски.
Приложив руку к козырьку, к нему подошёл сам Клюев и так же громко по-немецки доложил, кто он и почему решил капитулировать. Зуев поспешил перевести Блохину и Лежневу генеральскую речь.
— Считаю положение на фронте моего корпуса совершенно безнадёжным и дальнейшее сопротивление бесполезным. Прошу принять от меня безоговорочную капитуляцию.
— Очен карош! Не будем напрасно убивайт люди. Я сейчас доложу в штаб армия генералу фон Гинденбургу. Если он разрешит принят капитулянц, война будет кончена. Прошу здесь подождайт. Оставляю свой офицерен и драй солдатен под Ваш ответ. — И немец ушёл.
Генералы сразу бойко и громко заговорили между собой, весело подсмеиваясь над чем-то. Всем захотелось есть, стали звать денщиков с консервами. Откуда-то появилась водка. Генералы налили себе и немецкому офицеру, чокнулись за мир. Всё это напоминало скорее эпизод на закончившихся манёврах, чем позорную капитуляцию на войне.
— Ну и ну! — проговорил Блохин, плюнул и зло выругался. — Сейчас бы пушку да прямой наводкой по этой сволочи.
— Братцы, тикать надо, — взмолился Лежнёв. — А то, неровен час, и мы застрянем у немца.
Было необычно тихо. Перестрелка прекратилась. Уставшие от боёв и бессонницы солдаты бросали ненужные им более винтовки на землю и сами валились на траву. Артиллеристы потихоньку стали отходить в лес, но неожиданно натолкнулись в темноте на немецких солдат.
— Цурюк! — услышали они команду.
— Попались, — произнёс Лежнёв и громко выругался. — Они уже оцепили лес.
Немцы заставили артиллеристов сдать им лошадей, отобрали оружие и погнали к стоящей толпе обезоруженных солдат. Стало ясно, что уйти отсюда будет не так-то легко, как казалось сначала.
— Падай на землю и выбирайся к ржаному полю, пока темно, а там видно будет, что делать дальше, — распорядился Блохин.
Немцы теперь обходили поляну, освещая землю электрическими фонариками. Солдат они сгоняли в одно место, офицеров — в другое.
Разведчики поползли туда, где было меньше солдат с фонарями. Постепенно они углубились в лес и стали действовать смелее.
Миновав лес, артиллеристы очутились на ещё не сжатом ржаном поле и уже спокойно, во весь рост, двинулись вперёд, останавливаясь, лишь когда раздавались окрики немецких солдат. Отзывался Зуев. Обычно справлялись, какого они полка и какой дивизии. Ещё в штабе Зуев узнал, что против 13-го корпуса действует 36-я германская дивизия в составе трёх пехотных полков 106-го, 107-го и 108-го. На вопрос о том, какого они полка, Вася бойко называл номер одного из этих полков и заявлял, что они ищут обоз полка, чтобы хоть немного перекусить. Для маскировки разведчики надели подобранные по дороге немецкие каски с шишаками. Немцы в темноте принимали их за своих и сочувствовали, так как сами тоже были голодны. Они охотно указывали, где находятся полковые обозы дивизии.
Отойдя несколько километров от злополучного леса, где Клюев сложил оружие, разведчики напрямик пошли на юг, ориентируясь по заревам пожаров. Перед рассветом они были уже в двадцати километрах от места сдачи. Немцев нигде не было видно, и, выйдя на шоссе, артиллеристы зашагали по направлению к русской границе.
К полудню их нагнал большой отряд пехоты, среди которого шло несколько артиллерийских запряжек, две пушки с зарядными ящиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131