Его коротко подстриженные волосы имели легкий рыжеватый оттенок, несколько сильнее выраженный в модной юношеской бородке. Глаза, в зависимости от освещения, меняли цвет от сапфирово-синего до черного; их цвет, казалось, отражался в сапфире перстня. Весь он, от белого пера на шляпе до швов на туфлях с квадратными носками, являл собой образец совершенства.
Единственное, что, вопреки всем стараниям де Норвиля, портило его ангельский вид, — это несколько складочек у рта..
Де Норвиль был савойским аристократом и, по сути дела, иностранцем, однако, унаследовав от недавно умершей жены крупные земельные владения в Фор, он стал в некотором роде вассалом Бурбона, которому теперь служил, выполняя конфиденциальные поручения. Благодаря обаянию и способностям де Норвиль добился высокого положения и благосклонности коннетабля.
— Конечно, герцог знает об этом, — остановил он де Лальера. — Парижский парламент в следующем месяце намерен издать указ, направленный против него. Это прекрасное владение, — он коротко махнул рукой в сторону карты, — захватит король, который уже требует Ла-Марш и виконтства Карлат и Мюрат. Нет сомнения, такое возможно. И тогда — многая лета дому Валуа и прощай, дом Бурбонов… если только…
Он улыбнулся, не закончив фразы.
Антуан де Лальер снова взорвался:
— И прощай все: справедливость, честь, старый уклад жизни! Господа, я уже шестьдесят лет наблюдаю, куда катится Франция. Где сейчас герцогства Бургундское и Бретонское? Узурпированы королем. Где сейчас феодальные права дворянства? Узурпированы королем. И вот теперь, в 1523 году, последнее крупное ленное владение, наше герцогство Бурбонское, ожидает топора. Истинно говорю вам, господа: придет день, когда мы, французские дворяне, станем не более чем рабами и лакеями короля!..
— Если только… — повторил де Норвиль. — Господа, вы присутствовали на последнем собрании дворян герцога в Монбризоне, которое состоялось на прошлой неделе. Там вы нашли множество согласных с вами. Так что же?
Глаза старика вспыхнули фанатичным огнем:
— Герцог может рассчитывать на нас. Так ведь, сын мой?
Ги де Лальер, сидевший по левую руку от отца, кивнул. Он был человек немногословный. Многие находили, что это, как и некоторые черты его внешности, делало Ги де Лальера похожим на самого герцога Карла Бурбонского, и он с немалой гордостью всячески старался подчеркнуть свое сходство с ним. Подобно герцогу, он был высок и темноволос, носил густую черную бороду, одевался во все черное и надевал под шляпу куаф.
Сдерживаемая пылкость придавала его речи странный трепет.
— Монсеньор коннетабль знает, что может рассчитывать на нас. Мы получили от него наши земли и принесли клятву верности. Я служил под его знаменами при Мариньяно и в Пикардии. Но сейчас настало время оказать нам доверие. В Монбризоне ходили слухи о союзе с императором, но ничего определенного сказано не было… За исключением того, что мы не можем одни бороться со всей остальной Францией. Собирается ли герцог сражаться вообще? Ему следовало быть откровеннее с нами.
Де Норвиль перебил его:
— А с какой же иной целью, по-вашему, я прибыл сюда?
Он понизил голос:
— Поймите, господа, это величайшая тайна. Одно лишь слово королю о том, что зреет, — и весь заговор рухнет. Умоляю вас иметь это в виду. Общество в Монбризоне было слишком многолюдным для доверительных разговоров. Между нами говоря, там присутствовали не только дворяне из Бурбонне, Форе и Оверни. В своих личных покоях герцог беседовал наедине с Андриеном де Круа, посланником императора, который тайно прибыл из Бург-ан-Бреса, что в Савойе.
— А! — воскликнул Антуан де Лальер. — Сеньор де Борен из Фландрии! Я встречал его в Италии.
— Он самый, — подтвердил кивком собеседник. — И между герцогом Бурбонским и императором Карлом Пятым был заключен договор о взаимной помощи и взаимной выгоде, который скоро вступит в силу. Но мог ли герцог открыто объявить это в столь большом собрании? У короля везде есть шпионы. А кроме того, не все вассалы Бурбона готовы поднять оружие против остальной Франции… Взять, к примеру, вашу семью. Ведь ваш сын состоит на службе у короля.
Старший де Лальер вскипел:
— Черт побери! Вы намекаете, что, поскольку мой сын Блез служит в тяжелой кавалерии, в роте господина де Баярда, мы — его старший брат и я — менее верны герцогу?!
Де Норвиль выдержал сердитый взгляд старика.
— Будь у меня сомнения в вашей верности, разве заговорил бы я при вас о договоре с императором? Однако ведь это правда, что ваш младший сын Блез воспитывался в доме своего крестного отца, маркиза де Воля — главного интригана и шпиона короля Франциска.
— И моего старого товарища, — заявил Антуан. — Тогда он был всего лишь Дени де Сюрси. Если он и продался двору, разве это отразилось на мне? Блез появился в доме маркиза незадолго до смерти прежнего короля и покинул этот дом восемнадцатилетним. Как младший сын, он должен сам пробивать себе дорогу. Я слышал, Блез достаточно хорошо показал себя в армии, хотя он преизрядный шалопай и сорвиголова; но я не видел его три года. Тысяча чертей и все дьяволы, на что вы намекаете?
— Совершенно ни на что. — Ясная улыбка де Норвиля не могла быть более искренней и открытой. — Я всего лишь хотел сказать, друг мой, что если уж у вас и вашего сына, которых герцог считает своими вернейшими друзьями, есть близкий родственник во вражеском стане, то что же тогда говорить о двух десятках других участников собрания в Монбризоне, о которых монсеньор почти ничего не знает? Вы упрекаете его в недостатке доверия к вам. Вовсе нет! Можно доверять друзьям, но не быть опрометчивым. Герцог предпочитает конфиденциально договариваться с теми, в ком уверен, и потому посылает меня своим представителем. Письма монсеньора вы видели. Вопрос в том, можем ли мы положиться на соседей-дворян, которых вы созвали сюда сегодня вечером?
— Полностью, — сказал Ги де Лальер. — Я ручаюсь за них своей жизнью.
— Ну что ж, господа, вот так выглядит план в общих чертах. Подробностями займемся позже.
И де Норвиль поведал, что следует, не теряя времени, сплачивать Бурбонне, Форе и Овернь вокруг герцога и быть в полной готовности, ожидая сигнала к восстанию. Призыв к нему прозвучит в следующем месяце или, самое позднее, в сентябре, когда король поведет свое войско через горы для очередной попытки вернуть Ломбардию.
Тогда восточная Франция запылает у него за спиной, валом повалят германские наемники, император нападет из Испании, а Англия вторгнется с севера. Французская монархия, если вообще уцелеет, сможет лишь прозябать в качестве бедного вассала своих соседей. Карл Бурбонский будет провозглашен суверенным государем и получит в супруги сестру императора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Единственное, что, вопреки всем стараниям де Норвиля, портило его ангельский вид, — это несколько складочек у рта..
Де Норвиль был савойским аристократом и, по сути дела, иностранцем, однако, унаследовав от недавно умершей жены крупные земельные владения в Фор, он стал в некотором роде вассалом Бурбона, которому теперь служил, выполняя конфиденциальные поручения. Благодаря обаянию и способностям де Норвиль добился высокого положения и благосклонности коннетабля.
— Конечно, герцог знает об этом, — остановил он де Лальера. — Парижский парламент в следующем месяце намерен издать указ, направленный против него. Это прекрасное владение, — он коротко махнул рукой в сторону карты, — захватит король, который уже требует Ла-Марш и виконтства Карлат и Мюрат. Нет сомнения, такое возможно. И тогда — многая лета дому Валуа и прощай, дом Бурбонов… если только…
Он улыбнулся, не закончив фразы.
Антуан де Лальер снова взорвался:
— И прощай все: справедливость, честь, старый уклад жизни! Господа, я уже шестьдесят лет наблюдаю, куда катится Франция. Где сейчас герцогства Бургундское и Бретонское? Узурпированы королем. Где сейчас феодальные права дворянства? Узурпированы королем. И вот теперь, в 1523 году, последнее крупное ленное владение, наше герцогство Бурбонское, ожидает топора. Истинно говорю вам, господа: придет день, когда мы, французские дворяне, станем не более чем рабами и лакеями короля!..
— Если только… — повторил де Норвиль. — Господа, вы присутствовали на последнем собрании дворян герцога в Монбризоне, которое состоялось на прошлой неделе. Там вы нашли множество согласных с вами. Так что же?
Глаза старика вспыхнули фанатичным огнем:
— Герцог может рассчитывать на нас. Так ведь, сын мой?
Ги де Лальер, сидевший по левую руку от отца, кивнул. Он был человек немногословный. Многие находили, что это, как и некоторые черты его внешности, делало Ги де Лальера похожим на самого герцога Карла Бурбонского, и он с немалой гордостью всячески старался подчеркнуть свое сходство с ним. Подобно герцогу, он был высок и темноволос, носил густую черную бороду, одевался во все черное и надевал под шляпу куаф.
Сдерживаемая пылкость придавала его речи странный трепет.
— Монсеньор коннетабль знает, что может рассчитывать на нас. Мы получили от него наши земли и принесли клятву верности. Я служил под его знаменами при Мариньяно и в Пикардии. Но сейчас настало время оказать нам доверие. В Монбризоне ходили слухи о союзе с императором, но ничего определенного сказано не было… За исключением того, что мы не можем одни бороться со всей остальной Францией. Собирается ли герцог сражаться вообще? Ему следовало быть откровеннее с нами.
Де Норвиль перебил его:
— А с какой же иной целью, по-вашему, я прибыл сюда?
Он понизил голос:
— Поймите, господа, это величайшая тайна. Одно лишь слово королю о том, что зреет, — и весь заговор рухнет. Умоляю вас иметь это в виду. Общество в Монбризоне было слишком многолюдным для доверительных разговоров. Между нами говоря, там присутствовали не только дворяне из Бурбонне, Форе и Оверни. В своих личных покоях герцог беседовал наедине с Андриеном де Круа, посланником императора, который тайно прибыл из Бург-ан-Бреса, что в Савойе.
— А! — воскликнул Антуан де Лальер. — Сеньор де Борен из Фландрии! Я встречал его в Италии.
— Он самый, — подтвердил кивком собеседник. — И между герцогом Бурбонским и императором Карлом Пятым был заключен договор о взаимной помощи и взаимной выгоде, который скоро вступит в силу. Но мог ли герцог открыто объявить это в столь большом собрании? У короля везде есть шпионы. А кроме того, не все вассалы Бурбона готовы поднять оружие против остальной Франции… Взять, к примеру, вашу семью. Ведь ваш сын состоит на службе у короля.
Старший де Лальер вскипел:
— Черт побери! Вы намекаете, что, поскольку мой сын Блез служит в тяжелой кавалерии, в роте господина де Баярда, мы — его старший брат и я — менее верны герцогу?!
Де Норвиль выдержал сердитый взгляд старика.
— Будь у меня сомнения в вашей верности, разве заговорил бы я при вас о договоре с императором? Однако ведь это правда, что ваш младший сын Блез воспитывался в доме своего крестного отца, маркиза де Воля — главного интригана и шпиона короля Франциска.
— И моего старого товарища, — заявил Антуан. — Тогда он был всего лишь Дени де Сюрси. Если он и продался двору, разве это отразилось на мне? Блез появился в доме маркиза незадолго до смерти прежнего короля и покинул этот дом восемнадцатилетним. Как младший сын, он должен сам пробивать себе дорогу. Я слышал, Блез достаточно хорошо показал себя в армии, хотя он преизрядный шалопай и сорвиголова; но я не видел его три года. Тысяча чертей и все дьяволы, на что вы намекаете?
— Совершенно ни на что. — Ясная улыбка де Норвиля не могла быть более искренней и открытой. — Я всего лишь хотел сказать, друг мой, что если уж у вас и вашего сына, которых герцог считает своими вернейшими друзьями, есть близкий родственник во вражеском стане, то что же тогда говорить о двух десятках других участников собрания в Монбризоне, о которых монсеньор почти ничего не знает? Вы упрекаете его в недостатке доверия к вам. Вовсе нет! Можно доверять друзьям, но не быть опрометчивым. Герцог предпочитает конфиденциально договариваться с теми, в ком уверен, и потому посылает меня своим представителем. Письма монсеньора вы видели. Вопрос в том, можем ли мы положиться на соседей-дворян, которых вы созвали сюда сегодня вечером?
— Полностью, — сказал Ги де Лальер. — Я ручаюсь за них своей жизнью.
— Ну что ж, господа, вот так выглядит план в общих чертах. Подробностями займемся позже.
И де Норвиль поведал, что следует, не теряя времени, сплачивать Бурбонне, Форе и Овернь вокруг герцога и быть в полной готовности, ожидая сигнала к восстанию. Призыв к нему прозвучит в следующем месяце или, самое позднее, в сентябре, когда король поведет свое войско через горы для очередной попытки вернуть Ломбардию.
Тогда восточная Франция запылает у него за спиной, валом повалят германские наемники, император нападет из Испании, а Англия вторгнется с севера. Французская монархия, если вообще уцелеет, сможет лишь прозябать в качестве бедного вассала своих соседей. Карл Бурбонский будет провозглашен суверенным государем и получит в супруги сестру императора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136