(9) Когда же сенат объявил ребенка Цезарем, так как он по возрасту не мог управлять делами, народ перестал гневаться и позволил государям вступить в императорский дворец.
11. (1) В то же самое время случилось гибельное бедствие в Риме, началом и поводом для которого послужил дерзкий поступок двух мужей из сената. Все сошлись в сенат, чтобы рассмотреть создавшееся положение. (2) Узнав об этом, воины, которых Максим оставил в лагере (они были уже накануне освобождения от воинской службы и по возрасту оставлены дома), подошли к входу в сенат, желая узнать о происходящем; невооруженные и одетые в простые плащи, они стояли вместе с остальным народом. (3) Другие оставались перед дверями, но двое или трое, которым не терпелось услышать обсуждение, вступили в здание сената, так что даже зашли за поставленный там алтарь Победы. Сенатор, недавно бывший консулом, по имени Галликан, родом карфагенянин, и другой, бывший претор по имени Меценат , мечами, принесенными за пазухой, наносят удары в грудь воинам, ничего не {124} ожидавшим и даже державшим руки под плащами. (4) Из-за происшедшей стычки и смятения оказалось, что все, кто открыто, кто тайно, были вооружены мечами, принеся их будто бы ради собственной защиты против неожиданного злого умысла врагов. В то время воины, сраженные и от внезапности не сумевшие защититься, полегли перед алтарем. (5) Видя это, остальные воины, потрясенные тем, что случилось с их товарищами, испугавшись массы народа, и сами, не имея оружия, обратились в бегство.
Галликан же, выбежав из сената в гущу народа, показывая меч и окровавленную руку, побуждал преследовать и убивать врагов сената и римлян, друзей и союзников Максимина. (6) Легко поддавшись уговорам, народ стал славословить Галликана; воинов же, каких можно было настичь, забрасывали камнями. Другие воины, успевшие убежать раньше (причем несколько из них было ранено), прибежав в лагерь и заперев ворота, взялись за оружие и стали охранять стену лагеря. Галликан же, сразу решившийся на столь большое дело, навлек на город гражданскую войну и большое бедствие. (7) Он убедил толпу ворваться в общественные склады оружия, которое было приготовлено скорее для торжественных шествий, чем для сражения, и прикрыть свое тело, чем каждый сумеет; отперев гладиаторские казармы, он вывел гладиаторов, вооруженных их собственным оружием. Сколько было в частных домах и мастерских копий, мечей и секир, — все расхватывалось. (8) Воспламенившись, народ превращал в оружие любой подвернувшийся предмет из пригодного для сражения материала. Собравшись таким образом, они направились к лагерю и сразу же бросились к воротам и стенам, словно готовые к осаде. Воины же с большой опытностью, вооруженные… и зубцы стен, и щиты отгоняли их, пуская в них стрелы и отстраняя от стены длинными копьями.
(9) С наступлением вечера, когда утомленный народ и израненные гладиаторы захотели уйти, воины, увидев, что те повернули, подставляют спины и уходят беспечно, так как полагают, что немногочисленные воины не решатся преследовать такую массу, внезапно открыв ворота, выбежали вслед за народом, убили гладиаторов, и в толчее погибло много народа. Воины преследовали их настолько, чтобы недалеко отойти от лагеря, и, возвратившись обратно, остались за стенами.
12. (1) После этого гнев народа и сената усилился. Избирались военачальники, со всей Италии собирались отборные воины и вся молодежь, и вооружились они на скорую руку сделанным и случайно подвернувшимся оружием. Большую {125} часть их Максим повел с собой, чтобы воевать с Максимином; прочие остались охранять город и защищать его.
(2) Все время совершались нападения на стену лагеря, но у них ничего не получалось, так как воины бились, находясь наверху, и они, поражаемые и получая ранения, уходили с уроном.
Оставшийся дома Бальбин в изданном постановлении умолял народ пойти на примирение, а воинам обещал амнистию и давал прощение за все провинности. (3) Он, однако, не убедил ни тех, ни других; зло все время увеличивалось, потому что народная масса была возмущена тем, что к ней с презрением относятся немногочисленные воины, а воины негодовали на то, что терпят такое от римлян, словно от варваров.
Наконец, так как штурмовавшие стену не могли ничего сделать, военачальники решили отрезать все источники воды, по которым она втекала в лагерь, и заставить воинов сдаться из-за недостатка питья и нужды в воде.
(4) Взявшись за это, они стали отводить всю воду лагеря в другие русла, отрезая и загораживая стоки воды в лагерь. Воины же, видя опасность и оказавшись в отчаянном положении, отперли ворота и выступили; после жестокого сражения и бегства народа воины в своем преследовании проникли далеко за город.
(5) Потерпев поражение в рукопашном бою, массы народа взбирались на дома и, швыряя черепицу, камни и разные черепки, губили воинов, а те не решались идти на них из-за незнания устройства домов; затем, так как дома и мастерские были заперты, они поднесли огонь к дверям и ко всем деревянным выступам, каких было много в городе. (6) Пламя очень легко распространилось по большей части города из-за скученности жилищ и большого количества сплошного дерева и превратило в бедных многих богатых, утративших великолепное и большое имущество, ценное богатыми доходами и разнообразной роскошью. (7) Вместе с этим сгорело множество людей, не сумевших убежать, так как пламя успело охватить все выходы. Были разграблены целые состояния богатых людей еще и потому, что к воинам ради грабежа примешались злодеи и негодяи из простого народа. Огонь погубил такую часть города, что с этой частью не мог бы сравниться в целом ни один из крупнейших городов.
(8) Такое происходило в Риме; Максимин же, окончив путь, остановился у границ Италии и, принеся жертвы на пограничных алтарях, собирался совершить вторжение в Ита-{126} лию; он приказал всему войску быть под оружием и выступать в строгом порядке.
Мы описали восстание Ливии, гражданскую войну в Риме, то, что произошло у Максимина, и его прибытие в Италию; последующее будет рассказано ниже. {127}
Книга VIII
1. (1) То, что было совершено Максимином после кончины Гордиана, а именно — его прибытие в Италию, отпадение Ливии и распря между воинами и народом в Риме, описано в предыдущей книге. Остановившись у границ, Максимин выслал вперед лазутчиков, чтобы они разведали, нет ли каких-нибудь тайных засад в горных ущельях или в лесных чащах. (2) Сам же он, сведя войско в долину, выстроил отряды тяжеловооруженных четырехугольниками, вытянутыми более в длину, чем в глубину, чтобы охватить большую часть долины, а весь вьючный скот и повозки поместил в середине; сам он вместе с телохранителями следовал в арьергарде. (3) С обеих сторон скакали подразделения конных латников, мавританские копейщики и лучники с Востока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
11. (1) В то же самое время случилось гибельное бедствие в Риме, началом и поводом для которого послужил дерзкий поступок двух мужей из сената. Все сошлись в сенат, чтобы рассмотреть создавшееся положение. (2) Узнав об этом, воины, которых Максим оставил в лагере (они были уже накануне освобождения от воинской службы и по возрасту оставлены дома), подошли к входу в сенат, желая узнать о происходящем; невооруженные и одетые в простые плащи, они стояли вместе с остальным народом. (3) Другие оставались перед дверями, но двое или трое, которым не терпелось услышать обсуждение, вступили в здание сената, так что даже зашли за поставленный там алтарь Победы. Сенатор, недавно бывший консулом, по имени Галликан, родом карфагенянин, и другой, бывший претор по имени Меценат , мечами, принесенными за пазухой, наносят удары в грудь воинам, ничего не {124} ожидавшим и даже державшим руки под плащами. (4) Из-за происшедшей стычки и смятения оказалось, что все, кто открыто, кто тайно, были вооружены мечами, принеся их будто бы ради собственной защиты против неожиданного злого умысла врагов. В то время воины, сраженные и от внезапности не сумевшие защититься, полегли перед алтарем. (5) Видя это, остальные воины, потрясенные тем, что случилось с их товарищами, испугавшись массы народа, и сами, не имея оружия, обратились в бегство.
Галликан же, выбежав из сената в гущу народа, показывая меч и окровавленную руку, побуждал преследовать и убивать врагов сената и римлян, друзей и союзников Максимина. (6) Легко поддавшись уговорам, народ стал славословить Галликана; воинов же, каких можно было настичь, забрасывали камнями. Другие воины, успевшие убежать раньше (причем несколько из них было ранено), прибежав в лагерь и заперев ворота, взялись за оружие и стали охранять стену лагеря. Галликан же, сразу решившийся на столь большое дело, навлек на город гражданскую войну и большое бедствие. (7) Он убедил толпу ворваться в общественные склады оружия, которое было приготовлено скорее для торжественных шествий, чем для сражения, и прикрыть свое тело, чем каждый сумеет; отперев гладиаторские казармы, он вывел гладиаторов, вооруженных их собственным оружием. Сколько было в частных домах и мастерских копий, мечей и секир, — все расхватывалось. (8) Воспламенившись, народ превращал в оружие любой подвернувшийся предмет из пригодного для сражения материала. Собравшись таким образом, они направились к лагерю и сразу же бросились к воротам и стенам, словно готовые к осаде. Воины же с большой опытностью, вооруженные… и зубцы стен, и щиты отгоняли их, пуская в них стрелы и отстраняя от стены длинными копьями.
(9) С наступлением вечера, когда утомленный народ и израненные гладиаторы захотели уйти, воины, увидев, что те повернули, подставляют спины и уходят беспечно, так как полагают, что немногочисленные воины не решатся преследовать такую массу, внезапно открыв ворота, выбежали вслед за народом, убили гладиаторов, и в толчее погибло много народа. Воины преследовали их настолько, чтобы недалеко отойти от лагеря, и, возвратившись обратно, остались за стенами.
12. (1) После этого гнев народа и сената усилился. Избирались военачальники, со всей Италии собирались отборные воины и вся молодежь, и вооружились они на скорую руку сделанным и случайно подвернувшимся оружием. Большую {125} часть их Максим повел с собой, чтобы воевать с Максимином; прочие остались охранять город и защищать его.
(2) Все время совершались нападения на стену лагеря, но у них ничего не получалось, так как воины бились, находясь наверху, и они, поражаемые и получая ранения, уходили с уроном.
Оставшийся дома Бальбин в изданном постановлении умолял народ пойти на примирение, а воинам обещал амнистию и давал прощение за все провинности. (3) Он, однако, не убедил ни тех, ни других; зло все время увеличивалось, потому что народная масса была возмущена тем, что к ней с презрением относятся немногочисленные воины, а воины негодовали на то, что терпят такое от римлян, словно от варваров.
Наконец, так как штурмовавшие стену не могли ничего сделать, военачальники решили отрезать все источники воды, по которым она втекала в лагерь, и заставить воинов сдаться из-за недостатка питья и нужды в воде.
(4) Взявшись за это, они стали отводить всю воду лагеря в другие русла, отрезая и загораживая стоки воды в лагерь. Воины же, видя опасность и оказавшись в отчаянном положении, отперли ворота и выступили; после жестокого сражения и бегства народа воины в своем преследовании проникли далеко за город.
(5) Потерпев поражение в рукопашном бою, массы народа взбирались на дома и, швыряя черепицу, камни и разные черепки, губили воинов, а те не решались идти на них из-за незнания устройства домов; затем, так как дома и мастерские были заперты, они поднесли огонь к дверям и ко всем деревянным выступам, каких было много в городе. (6) Пламя очень легко распространилось по большей части города из-за скученности жилищ и большого количества сплошного дерева и превратило в бедных многих богатых, утративших великолепное и большое имущество, ценное богатыми доходами и разнообразной роскошью. (7) Вместе с этим сгорело множество людей, не сумевших убежать, так как пламя успело охватить все выходы. Были разграблены целые состояния богатых людей еще и потому, что к воинам ради грабежа примешались злодеи и негодяи из простого народа. Огонь погубил такую часть города, что с этой частью не мог бы сравниться в целом ни один из крупнейших городов.
(8) Такое происходило в Риме; Максимин же, окончив путь, остановился у границ Италии и, принеся жертвы на пограничных алтарях, собирался совершить вторжение в Ита-{126} лию; он приказал всему войску быть под оружием и выступать в строгом порядке.
Мы описали восстание Ливии, гражданскую войну в Риме, то, что произошло у Максимина, и его прибытие в Италию; последующее будет рассказано ниже. {127}
Книга VIII
1. (1) То, что было совершено Максимином после кончины Гордиана, а именно — его прибытие в Италию, отпадение Ливии и распря между воинами и народом в Риме, описано в предыдущей книге. Остановившись у границ, Максимин выслал вперед лазутчиков, чтобы они разведали, нет ли каких-нибудь тайных засад в горных ущельях или в лесных чащах. (2) Сам же он, сведя войско в долину, выстроил отряды тяжеловооруженных четырехугольниками, вытянутыми более в длину, чем в глубину, чтобы охватить большую часть долины, а весь вьючный скот и повозки поместил в середине; сам он вместе с телохранителями следовал в арьергарде. (3) С обеих сторон скакали подразделения конных латников, мавританские копейщики и лучники с Востока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60