На наших глазах оба самолета, подбитые «Сейбрами», начали падать: один загорелся и свечкой врезался в землю, из второго летчик катапультировался, а самолет еще долго держался в воздухе без пилота…
Такой воздушный расстрел, ставший возможным из-за отсутствия у нас эффективных средств обнаружения, был у американцев самым ходовым и практически безопасным для них приемом. И, что особенно трагично, эта страшная картина была здесь для всех привычной.
Получив сразу по прибытии столь наглядное свидетельство беззащитности наших МИГов, мы отправились на сопку, где располагался командный пункт генерала Лобова, командующего истребительной авиацией «китайских добровольцев» (на самом деле командующего нашими МИГами). Мы — это группа полковников Генерального штаба, возглавляемая полковником Ершовым, и я.
Прибыв на КП, полковник Ершов доложил одетому в форму китайского добровольца генералу Лобову, что мы, группа полковников Генерального штаба, прибыли изучить на месте американские помехи нашим РЛС и возможные пути борьбы с ними.
Лобов посмотрел на него довольно мрачно:
— Вы — не первая группа для борьбы с помехами. Группы прибывают, набивают себе чемоданы всяким добром и улетают, а вот помехи остаются!
Ершов, указывая на меня, покрутил пальцем около виска: мол, с нами еще ненормальный один, чудик. Но генерал, явно игнорируя жест Ершова, первым делом обратился ко мне:
— Лейтенант, что это у вас за станция такая? И почему мне об этом докладывают в последнюю очередь? Девяносто восемь процентов потерь нашей авиации — из-за того, что наши пилоты вовремя не обнаруживают атаки американцев, а вы молчите! Так что же у вас за станция?
Я показал свою «малютку».
— Эта крошка? И что она может? Какая у нее дальность? Углы?
Я перечислил параметры станции.
Реакция Лобова была мгновенной:
— Сколько времени нужно на установку? Три? Начальник штаба, немедленно доставить в третий ангар самолеты лучших летчиков корпуса! Лейтенант Мацкевич! Немедленно отправляйтесь туда и начинайте установку станций. Помните, каждый день — это гибель наших людей!
Генерал указал мне огромный ангар на аэродроме и перечислил фамилии: командир полка Герой Советского Союза полковник Шевелев, командир полка подполковник Банников, командир эскадрильи капитан Шкодин и другие.
За одну ночь мы установили станции на девяти самолетах МИГ-15. Я научил летчиков работе со станциями, и наутро они ушли в бой. Те, кого атаковали «Сейбры», впервые услышали сигналы обнаружения и убедились, что по ним легко судить о расстоянии до приближающегося противника. Остальные нарочно подставили хвосты, чтобы своими ушами услышать сигналы предупреждения.
Вернулись пилоты страшно возбужденными и принялись делиться впечатлениями. Эта крошечка, оказывается, отличает наши самолеты от «Сейбров»! Ведь подходит МИГ — никаких сигналов. Подходит «Сейбр» — она сигналит с расстояния 8—10 километров, то есть задолго до вхождения в зону возможного ведения огня. Есть время подготовиться к маневру ухода от «Сейбра» или к залпу на его поражение.
Последним приземлился командир эскадрильи капитан Шкодин и затеял настоящий скандал: обижают, дескать, сталинских соколов, привезли всего-то 10 станций, когда им и 100 мало!
«Если бы не станция, — рассказал он, — я был бы уже сейчас покойником». И показал на левое крыло машины, изрешеченное американскими снарядами.
— Станцию толком я еще не освоил, поэтому услышал сигналы, когда «Сейбр» был уже близко — метрах в пятистах — восьмистах! А без станции, может, и вовсе не заметил бы! Что делать? Не глядя, сзади этот «Сейбр» или сбоку, делаю крутой разворот к земле, и в это время слева прошел сноп огня. Я повернул вправо, и слева тоже такой же сноп. Левую плоскость мне «Сейбр» прострелил. Но остался живым: имитировал катастрофу и до самой земли валился так, что у американца не было сомнений, что я сбит. А без станции и этого бы сделать не смог.
Под впечатлением от станции летчики скопом уселись в какую-то попутную грузовую машину и с ходу поехали на командный пункт к генералу Лобову. А я замешкался, не сообразив сразу, что и мне с ними туда надо ехать.
Примерно час искал машину. Когда я прибыл на командный пункт, ко мне навстречу с распростертыми руками и радостной улыбкой вышел генерал Лобов:
— Какой эффект! Поздравляю! Я сегодня же буду докладывать министру обороны Булганину об исключительной эффективности твоей станции.
Через три дня меня переодели в форму китайского добровольца и вновь привезли на КП к Лобову. Генерал, склонившийся над картой, распрямился:
— С добрым утром, капитан!
— Я — лейтенант, товарищ генерал.
Про себя я подумал, что по форме китайского добровольца, видимо, трудно определить звание. Лобов подошел ближе, пожал мне руку и широко улыбнулся:
— А Николай Александрович Булганин говорит, что ты капитан! Только за инициативу, только за начало он присвоил тебе звание капитана. Так что все очень хорошо, но только вот одна сложность возникла.
У меня упало сердце:
— Что такое, товарищ генерал?
— Видишь ли, Николай Александрович доложил о твоем успехе самому Сталину. А тот в свою очередь приказал в течение трех месяцев оборудовать все самолеты корпуса твоим изобретением. Это четыреста — пятьсот самолетов. Поэтому придется тебе здесь задержаться на это время.
Пока остолбенело смотрел на него, Лобов продолжал:
— Я понимаю, тебе хочется домой, у тебя жена, ребенок. О них позаботятся, уже дана команда, чтобы их там, на Чкаловской, обеспечили всем необходимым: деньги, продукты. Их перевезут из коммуналки в отдельную квартиру. Словом, твоей семье помогут. А ты помоги нам, капитан, я очень тебя прошу.
Забегая вперед, скажу, что приказ Сталина был выполнен в срок. Его выполнил прежде всего 108-й институт, институт адмирала Берга, который так сильно сомневался в эффективности моей станции. Когда я спустя несколько месяцев вернулся из Китая в Москву, за мной прибыла шикарная машина. Полковник Генерального штаба доставил меня прямо на Арбат к новому заместителю министра обороны по электронике — Акселю Ивановичу Бергу, который получил эту должность за выпуск моих электронных станций.
Адмирал встретил меня с красной коробкой в руке:
— Мне поручено наградить тебя орденом Красной Звезды за работу в Корее.
Он рассказал мне, что когда подтвердилась высокая эффективность станции, товарищ Сталин приказал в течение трех месяцев сделать 500 таких станций и установить их на самолеты МИГ-15 в Корее. Булганин собрал директоров всех крупнейших радиозаводов Москвы, Ленинграда, Горького, Киева, Воронежа, других городов и обратился к ним с призывом остановить трагедию нашей авиации в Корее, где американцы применяют новейшие электронные прицелы с очень большой дальностью действия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Такой воздушный расстрел, ставший возможным из-за отсутствия у нас эффективных средств обнаружения, был у американцев самым ходовым и практически безопасным для них приемом. И, что особенно трагично, эта страшная картина была здесь для всех привычной.
Получив сразу по прибытии столь наглядное свидетельство беззащитности наших МИГов, мы отправились на сопку, где располагался командный пункт генерала Лобова, командующего истребительной авиацией «китайских добровольцев» (на самом деле командующего нашими МИГами). Мы — это группа полковников Генерального штаба, возглавляемая полковником Ершовым, и я.
Прибыв на КП, полковник Ершов доложил одетому в форму китайского добровольца генералу Лобову, что мы, группа полковников Генерального штаба, прибыли изучить на месте американские помехи нашим РЛС и возможные пути борьбы с ними.
Лобов посмотрел на него довольно мрачно:
— Вы — не первая группа для борьбы с помехами. Группы прибывают, набивают себе чемоданы всяким добром и улетают, а вот помехи остаются!
Ершов, указывая на меня, покрутил пальцем около виска: мол, с нами еще ненормальный один, чудик. Но генерал, явно игнорируя жест Ершова, первым делом обратился ко мне:
— Лейтенант, что это у вас за станция такая? И почему мне об этом докладывают в последнюю очередь? Девяносто восемь процентов потерь нашей авиации — из-за того, что наши пилоты вовремя не обнаруживают атаки американцев, а вы молчите! Так что же у вас за станция?
Я показал свою «малютку».
— Эта крошка? И что она может? Какая у нее дальность? Углы?
Я перечислил параметры станции.
Реакция Лобова была мгновенной:
— Сколько времени нужно на установку? Три? Начальник штаба, немедленно доставить в третий ангар самолеты лучших летчиков корпуса! Лейтенант Мацкевич! Немедленно отправляйтесь туда и начинайте установку станций. Помните, каждый день — это гибель наших людей!
Генерал указал мне огромный ангар на аэродроме и перечислил фамилии: командир полка Герой Советского Союза полковник Шевелев, командир полка подполковник Банников, командир эскадрильи капитан Шкодин и другие.
За одну ночь мы установили станции на девяти самолетах МИГ-15. Я научил летчиков работе со станциями, и наутро они ушли в бой. Те, кого атаковали «Сейбры», впервые услышали сигналы обнаружения и убедились, что по ним легко судить о расстоянии до приближающегося противника. Остальные нарочно подставили хвосты, чтобы своими ушами услышать сигналы предупреждения.
Вернулись пилоты страшно возбужденными и принялись делиться впечатлениями. Эта крошечка, оказывается, отличает наши самолеты от «Сейбров»! Ведь подходит МИГ — никаких сигналов. Подходит «Сейбр» — она сигналит с расстояния 8—10 километров, то есть задолго до вхождения в зону возможного ведения огня. Есть время подготовиться к маневру ухода от «Сейбра» или к залпу на его поражение.
Последним приземлился командир эскадрильи капитан Шкодин и затеял настоящий скандал: обижают, дескать, сталинских соколов, привезли всего-то 10 станций, когда им и 100 мало!
«Если бы не станция, — рассказал он, — я был бы уже сейчас покойником». И показал на левое крыло машины, изрешеченное американскими снарядами.
— Станцию толком я еще не освоил, поэтому услышал сигналы, когда «Сейбр» был уже близко — метрах в пятистах — восьмистах! А без станции, может, и вовсе не заметил бы! Что делать? Не глядя, сзади этот «Сейбр» или сбоку, делаю крутой разворот к земле, и в это время слева прошел сноп огня. Я повернул вправо, и слева тоже такой же сноп. Левую плоскость мне «Сейбр» прострелил. Но остался живым: имитировал катастрофу и до самой земли валился так, что у американца не было сомнений, что я сбит. А без станции и этого бы сделать не смог.
Под впечатлением от станции летчики скопом уселись в какую-то попутную грузовую машину и с ходу поехали на командный пункт к генералу Лобову. А я замешкался, не сообразив сразу, что и мне с ними туда надо ехать.
Примерно час искал машину. Когда я прибыл на командный пункт, ко мне навстречу с распростертыми руками и радостной улыбкой вышел генерал Лобов:
— Какой эффект! Поздравляю! Я сегодня же буду докладывать министру обороны Булганину об исключительной эффективности твоей станции.
Через три дня меня переодели в форму китайского добровольца и вновь привезли на КП к Лобову. Генерал, склонившийся над картой, распрямился:
— С добрым утром, капитан!
— Я — лейтенант, товарищ генерал.
Про себя я подумал, что по форме китайского добровольца, видимо, трудно определить звание. Лобов подошел ближе, пожал мне руку и широко улыбнулся:
— А Николай Александрович Булганин говорит, что ты капитан! Только за инициативу, только за начало он присвоил тебе звание капитана. Так что все очень хорошо, но только вот одна сложность возникла.
У меня упало сердце:
— Что такое, товарищ генерал?
— Видишь ли, Николай Александрович доложил о твоем успехе самому Сталину. А тот в свою очередь приказал в течение трех месяцев оборудовать все самолеты корпуса твоим изобретением. Это четыреста — пятьсот самолетов. Поэтому придется тебе здесь задержаться на это время.
Пока остолбенело смотрел на него, Лобов продолжал:
— Я понимаю, тебе хочется домой, у тебя жена, ребенок. О них позаботятся, уже дана команда, чтобы их там, на Чкаловской, обеспечили всем необходимым: деньги, продукты. Их перевезут из коммуналки в отдельную квартиру. Словом, твоей семье помогут. А ты помоги нам, капитан, я очень тебя прошу.
Забегая вперед, скажу, что приказ Сталина был выполнен в срок. Его выполнил прежде всего 108-й институт, институт адмирала Берга, который так сильно сомневался в эффективности моей станции. Когда я спустя несколько месяцев вернулся из Китая в Москву, за мной прибыла шикарная машина. Полковник Генерального штаба доставил меня прямо на Арбат к новому заместителю министра обороны по электронике — Акселю Ивановичу Бергу, который получил эту должность за выпуск моих электронных станций.
Адмирал встретил меня с красной коробкой в руке:
— Мне поручено наградить тебя орденом Красной Звезды за работу в Корее.
Он рассказал мне, что когда подтвердилась высокая эффективность станции, товарищ Сталин приказал в течение трех месяцев сделать 500 таких станций и установить их на самолеты МИГ-15 в Корее. Булганин собрал директоров всех крупнейших радиозаводов Москвы, Ленинграда, Горького, Киева, Воронежа, других городов и обратился к ним с призывом остановить трагедию нашей авиации в Корее, где американцы применяют новейшие электронные прицелы с очень большой дальностью действия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30