ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Так что Идеи был совершенно прав в своих утверждениях, вот только его предшественники в руководстве британской внешней политикой не всегда следовали этим правилам.
В небольшом местечке под Прагой в начале тридцатых годов проживал в эмиграции донской казак, выпускник академии Генерального штаба, в годы Гражданской войны генерал-майор Исаак Федорович Быкадоров. Он создал и возглавлял организацию «Вольное казачество», объединенную идеей его самостийности. Именно по этой причине к деятельности генерала проявился повышенный интерес в ряде зарубежных государств, где присматривались к проявлениям сепаратизма в России как потенциальному инструменту ее ослабления, а в идеале расчленения на отдельные национальные или территориальные образования.
Вообще-то о создании вместо мощной России конгломерата государств мечтал еще Наполеон. Накануне бегства из горящей Москвы он, как известно, направил своего генерала Лористона к Александру I с предложением о мире — на французских, естественно, условиях. Кутузов, у которого уже созрел план контрнаступления, опасаясь, как бы император не принял опрометчивого решения, задержал посланца Бонапарта в Тарутинском лагере, а затем ему сообщили, что царь аудиенции дать не может. Наполеон был взбешен, кричал, что поворачивает свою армию на Петербург, поставит Россию на колени, а затем урежет ее (в гневе он явно проговорился) — будут созданы герцогство Смоленское, ханство Казанское и королевство Казацкое. Что случилось далее, известно.
Парадокс истории заключался и в том, что именно казаки изрядно потрепали наполеоновские войска, особенно при их отступлении. Они же были в конвое русского императора при его триумфальном въезде в Париж. Шустрые молодцы-казаки немедленно освоили местные питейные заведения и только покрикивали на гарсонов: быстро, быстро. Французы переиначили слово на свой лад и получилось известное теперь во всем мире бистро. А казаки, закончив свою миссию, возвратились в родные места и продолжали верно служить своей отчизне, защищая неприкосновенность ее границ.
Революция и последовавшая за нею Гражданская война оживили идею самостийности казачества и если не создания королевства, как у Наполеона, то, во всяком случае, отделения соответствующих территорий от России, разумеется, под внешним патронажем. Нашлась у влиятельных западных политиков и фигура, которая, по их мнению, могла бы стать лидером казацкого сепаратизма. Таковой, как понял читатель, посчитали И. Ф. Быкадорова. Случилось так, что в то время с генералом повстречался его хороший знакомый, тоже донской казак, и они много говорили о судьбах казачества, положении соотечественников за рубежом и взаимоотношениях с теми самыми западными деятелями, которые питали к эмиграции свой интерес.
Собеседник генерала под большим впечатлением сразу же после встречи подробно записал содержание разговоров, сопроводив эти заметки своими дополнениями о личности Быкадорова, которого считал фактическим лидером зарубежного донского казачества. Вскоре эти записи оказались в распоряжении советской внешней разведки.
О Быкадорове: генштабист, в свое время незаурядный казачий офицер, решительный, энергичный, умный, дальновидный, по убеждениям самостийник. Свои взгляды особенно никогда не афишировал, боясь ссоры с Деникиным, стоявшим за «единую и неделимую». Еще более осторожным стал после расправы главкома Добровольческой армии с кубанскими самостийниками, когда по приказу Антона Ивановича был казнен их лидер Калабухов.
На русско-германском фронте Быкадоров последовательно командовал сотней, полком и дивизией, будучи в должности начальника штаба. Отличался личной отвагой, казаки ему доверяли. Честный, ни одной казачьей копейки к его рукам не прилипло — вот отзыв казацкой массы о нем. Все полученные им награды, в том числе такие высокие, как орден Георгия и Георгиевское оружие, его подчиненные считали вполне заслуженными. После тяжелого ранения генерал потерял глаз.
Авторитет среди казаков Быкадоров сохранил и после революции. Поход Корнилова на Петроград не поддержал, Керенского в его противоборстве с большевиками тоже. Вернувшись в свою родную станицу Константиновскую, начал пропаганду идей независимости Дона, стал деятельным членом Войскового круга. Будучи в эмиграции, сохранил свое реноме, его продолжали считать одной из самых ярких фигур среди самостийников, чем, очевидно, и объясняются виды на него иностранцев, а также их хождение к нему.
Образ жизни Быкадорова можно назвать скромным. Квартира, в которой он проживал, небольшая, убранство простое .
В доме масса книг, в основном по военному делу, в том числе на немецком и французском языках, которыми их хозяин владел, но есть и такие, как «Перманентная революция» Троцкого, сочинения Ленина, речь Сталина на XVI съезде ВКП(б), книжка Беседовского.
Несколько опережая события, заметим, что в конце концов, повидав, послушав, поразмыслив, столкнувшись с закулисьем «Вольного казачества», Быкадоров открыто заявил, что видит будущее соплеменников в едином сильном Российском государстве. Эта его позиция весьма импонировала руководству РОВС и его председателю Е. К. Миллеру, который не преминул выразить удовлетворение по поводу такого шага генерала. Бывшие сподвижники Быкадорова по «Вольному казачеству» нещадно его хулили, даже называли предателем казачьего дела. А он сам себе был судьей.
Но послушаем рассказ самого Исаака Федоровича, как он воспроизведен его земляком.
«Однажды заходит ко мне мой сотоварищ Фролов и говорит, не пора ли, мол, начать деятельную работу, сначала хотя бы за границей. Коль скоро умело поведем дело, то и деньги и всякая другая помощь приложатся сами собой. Спрашиваю, на каком же стержне эта наша деятельность будет вертеться. Он отвечает: да все на том же — Дон, Кубань, Терек. С этого все и началось. Сначала были вдвоем, потом пригласили Билого и других. Заседали, спорили, пока не докатились до учредительного совета, который и родил идею „Вольного казачества“. За все время этих дискуссий я ясно заметил, что чья-то невидимая рука руководит всей закваской. А вскоре Фролов заявил, что по избрании исполнительного органа организации его членам надлежит поехать в Варшаву, где с нужными людьми и будут обсуждены вопросы будущей работы.
Недели через две после этого мы выехали в столицу Речи Посполитой. Состоялась встреча, на которой с принимающей стороны участвовали: пан Голувко, чиновник министерства иностранных дел, Шетцель — начальник 2-го отдела польского Генштаба и французский представитель в звании полковника .
Голувко произнес вступительное слово. Он сказал, обращаясь к нам, что уважаемые господа приглашены для обсуждения деловых вопросов и все сказанное здесь должно храниться в строжайшей тайне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88