Эластичный нейлон, наоборот, облегал тело, как вторая кожа, и блестел на солнце. Кимберли появлялась в нем на пляже уже несколько недель, но в присутствии Джека надела впервые. И он не мог не задаться вопросом, а не потянется ли за ними шлейф скандальной репутации.
Но Джек знал, что Кимберли так не думает и вообще она не прислушивается к чужому мнению. Кимберли полагала, что они с Джеком — самая красивая семейная пара на всем пляже и все остальные восхищаются ими. Возможно, в этом она не ошибалась.
Маленький Джон подбежал к ним:
— Мама! Папа! Ничего, если я вытащу на пляж Барбару? Вместе купаться веселее.
— Да, конечно, — кивнула Кимберли.
Мальчик повернулся и побежал к соседскому дому, в котором жила девочка на два года старше Джона.
Джек поднялся с песка.
— Пожалуй, и я пойду окунусь. Глупо прийти на пляж и не искупаться.
— Я должна тебе кое в чем признаться. — Кимберли погладила нейлон. — Этот материал, намокая, становится чуть ли не прозрачным. Так что сегодня я купаться не буду.
Шагая к воде, Джек гадал, зачем она надела купальный костюм, который нельзя мочить. И сам тут же нашел ответ. Вспомнил, что у Кимберли был костюм для тенниса, хотя она никогда не выходила на корт, и костюм для верховой езды, но при этом она ни разу не садилась на лошадь.
Джек тоже не ездил верхом, так как к лошадям относился с подозрением. Но он вырос в Калифорнии, а потому хорошо плавал и отменно играл в теннис. И этим летом он несколько раз показывал свое мастерство, завоевав репутацию достойного соперника. Его даже пригласили сыграть на турнирах двух местных клубов, куда посторонние допускались крайне редко.
Джек нырнул в набегающую волну. Кто-то закрепил плот ярдах в пятидесяти от берега. Джек поплыл к плоту, взобрался на него и оглянулся.
Он увидел Джона и Барбару, радостно скачущих в пене прибоя, загляделся на них и не сразу заметил, что Кимберли уже не одна. Когда Джек посмотрел на нее, она призывно помахала ему рукой.
Рядом с ней стояли Кертис и Бетси Фредерик, оба в городской одежде.
Джек спрыгнул с плотика и поплыл к ним.
— Похоже, зря мы не включали радио, — такими словами встретила его Кимберли.
Кертис шагнул к Джеку.
— Сегодня утром армия Гитлера вторглась в Польшу.
Глава 10
1
1940 год
Семнадцатого декабря 1939 года поврежденный немецкий линкор «Граф Шпее» бросил якорь в бухте Монтевидео. В бухту его загнали английские крейсеры, обосновавшиеся на рейде. Правительство Уругвая известило капитана, что береговые батареи откроют огонь, если в течение сорока восьми часов, разрешенных международным законом, он не выведет свои корабль в нейтральные воды.
Весь мир с замиранием сердца ждал решения немецкого капитана. В предвкушении грандиозного морского сражения громадные толпы собирались на набережной Монтевидео. По счастливой случайности в Монтевидео оказался американский радиокомментатор, который организовал прямые репортажи с места событий.
В копне концов капитан Лангсдорф позорно бежал, но американские радиослушатели жадно внимали каждому этапу этой захватывающей драмы. Джек и Кимберли, как и многие миллионы американцев, в те дни не выключали радио.
До трансляции из Монтевидео Джек полагал, что постоянный корреспондент в Европе (естественно, речь шла о Кертисе Фредерике) им не нужен. Хватит и коротких командировок, думал он. Однако, оценив эффект прямого репортажа, если не с поля боя, то с ближайших к нему подступов, Джек разрешил Кертису организовать в Париже информационное бюро «Лир бродкастинг», как можно чаще выезжать на линию Мажино, где, как ожидалось, столкнутся немецкая и французская армии, и делиться с радиослушателями личными впечатлениями.
Кертис прибыл в Париж в феврале, в тот самый период, который впоследствии получил название «странная война», или «Sitzkrieg». Настоящая война шла в Норвегии и на русско-финской границе. Единственным значительным событием, которое засвидетельствовал Фредерик, стала встреча Гитлера и Муссолини, прошедшая 18 марта в Бреннере.
Поскольку над Парижем опасность войны еще не нависла, Кертис вызвал Бетси, и она поселились в его квартире на улице Сен-Фердинанд.
Они наслаждались романтической идиллией, когда Джек решил отозвать Кертиса в Америку. Его репортажи обходились «Лир бродкастинг» слишком дорого, не вызывая у слушателей ни малейшего интереса.
В понедельник 6 мая 1940 года в Нью-Йорке Джек поднялся на борт клиппера авиакомпании «Пан-Ам», чтобы вылететь в Лиссабон. Кимберли настаивала, чтобы он взял ее с собой, но Джек ей отказал, сославшись на то, что в Париже он пробудет максимум сорок восемь часов, которые придется полностью посвятить бизнесу. Кимберли смирилась, лишь получив заверения Джека, что второй раз он в Париж без нее не полетит и уж та поездка продлится никак не меньше двух недель.
В Париж Джек прибыл в четверг 9 мая. Кертис встретил его и отвез в «Руайаль Монсо», огромный отель, расположенный в нескольких кварталах от Триумфальной арки, возвышающейся над крышами домов и кронами деревьев.
В Европу Джек попал впервые. Кертис заверил его, что Париж наиболее красив именно весной. Дождей не было уже несколько недель, в бездонном синем небе сияло солнце. Сады стояли в цвету. Джек видел множество длинноногих, модно одетых женщин, в ярких легких платьях, радующихся жизни в знаменитых уличных кафе. И хотя на улицах встречались мужчины и женщины в форме, Париж ничем не напоминал столицу воюющего государства.
— Итак, Джек, определимся с вечером. — Кертис и Джек сидели в гостиной «люкса». — В телеграмме ты написал, что хочешь пойти в Фоли-Бержер. Этого хочет каждый американец. И каждый американец должен это увидеть. Но мне сказали, что сегодня вечером герцогиня Виндзорская обедает в «Ритце». Может, тебе лучше взглянуть на нее?
— Герцогиня будет такая же голая, как артистки кордебалета? — насмешливо спросил Джек.
Кертис рассмеялся.
— Все ясно. А потом пообедаем.
— Разумеется, с Бетси.
Втроем они отправились в Фоли. От представления Джек пришел в восторг. Конечно, Кимберли внушала ему, что дамам и джентльменам дозволительно только слушать оперу, по Джек еще раз убедился — нет ничего лучше обнаженных танцующих красоток.
Пообедали они в русском ресторане неподалеку от отеля. Посетителям тоже предлагалось шоу: треньканье балалаек, казачьи танцы и танцы с саблями. В зале стоял такой шум, что не было никакой возможности поговорить. Джек подумал, не хочет ли Кертис оттянуть неприятный для него разговор. Когда Кертис отошел в туалет, Бетси взяла Джека за руку и сказала, что счастлива, но ей недостает тех минут, что они проводили вместе.
К отелю они шли пешком уже после полуночи. Как и Нью-Йорк, Париж не засыпал до самого утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Но Джек знал, что Кимберли так не думает и вообще она не прислушивается к чужому мнению. Кимберли полагала, что они с Джеком — самая красивая семейная пара на всем пляже и все остальные восхищаются ими. Возможно, в этом она не ошибалась.
Маленький Джон подбежал к ним:
— Мама! Папа! Ничего, если я вытащу на пляж Барбару? Вместе купаться веселее.
— Да, конечно, — кивнула Кимберли.
Мальчик повернулся и побежал к соседскому дому, в котором жила девочка на два года старше Джона.
Джек поднялся с песка.
— Пожалуй, и я пойду окунусь. Глупо прийти на пляж и не искупаться.
— Я должна тебе кое в чем признаться. — Кимберли погладила нейлон. — Этот материал, намокая, становится чуть ли не прозрачным. Так что сегодня я купаться не буду.
Шагая к воде, Джек гадал, зачем она надела купальный костюм, который нельзя мочить. И сам тут же нашел ответ. Вспомнил, что у Кимберли был костюм для тенниса, хотя она никогда не выходила на корт, и костюм для верховой езды, но при этом она ни разу не садилась на лошадь.
Джек тоже не ездил верхом, так как к лошадям относился с подозрением. Но он вырос в Калифорнии, а потому хорошо плавал и отменно играл в теннис. И этим летом он несколько раз показывал свое мастерство, завоевав репутацию достойного соперника. Его даже пригласили сыграть на турнирах двух местных клубов, куда посторонние допускались крайне редко.
Джек нырнул в набегающую волну. Кто-то закрепил плот ярдах в пятидесяти от берега. Джек поплыл к плоту, взобрался на него и оглянулся.
Он увидел Джона и Барбару, радостно скачущих в пене прибоя, загляделся на них и не сразу заметил, что Кимберли уже не одна. Когда Джек посмотрел на нее, она призывно помахала ему рукой.
Рядом с ней стояли Кертис и Бетси Фредерик, оба в городской одежде.
Джек спрыгнул с плотика и поплыл к ним.
— Похоже, зря мы не включали радио, — такими словами встретила его Кимберли.
Кертис шагнул к Джеку.
— Сегодня утром армия Гитлера вторглась в Польшу.
Глава 10
1
1940 год
Семнадцатого декабря 1939 года поврежденный немецкий линкор «Граф Шпее» бросил якорь в бухте Монтевидео. В бухту его загнали английские крейсеры, обосновавшиеся на рейде. Правительство Уругвая известило капитана, что береговые батареи откроют огонь, если в течение сорока восьми часов, разрешенных международным законом, он не выведет свои корабль в нейтральные воды.
Весь мир с замиранием сердца ждал решения немецкого капитана. В предвкушении грандиозного морского сражения громадные толпы собирались на набережной Монтевидео. По счастливой случайности в Монтевидео оказался американский радиокомментатор, который организовал прямые репортажи с места событий.
В копне концов капитан Лангсдорф позорно бежал, но американские радиослушатели жадно внимали каждому этапу этой захватывающей драмы. Джек и Кимберли, как и многие миллионы американцев, в те дни не выключали радио.
До трансляции из Монтевидео Джек полагал, что постоянный корреспондент в Европе (естественно, речь шла о Кертисе Фредерике) им не нужен. Хватит и коротких командировок, думал он. Однако, оценив эффект прямого репортажа, если не с поля боя, то с ближайших к нему подступов, Джек разрешил Кертису организовать в Париже информационное бюро «Лир бродкастинг», как можно чаще выезжать на линию Мажино, где, как ожидалось, столкнутся немецкая и французская армии, и делиться с радиослушателями личными впечатлениями.
Кертис прибыл в Париж в феврале, в тот самый период, который впоследствии получил название «странная война», или «Sitzkrieg». Настоящая война шла в Норвегии и на русско-финской границе. Единственным значительным событием, которое засвидетельствовал Фредерик, стала встреча Гитлера и Муссолини, прошедшая 18 марта в Бреннере.
Поскольку над Парижем опасность войны еще не нависла, Кертис вызвал Бетси, и она поселились в его квартире на улице Сен-Фердинанд.
Они наслаждались романтической идиллией, когда Джек решил отозвать Кертиса в Америку. Его репортажи обходились «Лир бродкастинг» слишком дорого, не вызывая у слушателей ни малейшего интереса.
В понедельник 6 мая 1940 года в Нью-Йорке Джек поднялся на борт клиппера авиакомпании «Пан-Ам», чтобы вылететь в Лиссабон. Кимберли настаивала, чтобы он взял ее с собой, но Джек ей отказал, сославшись на то, что в Париже он пробудет максимум сорок восемь часов, которые придется полностью посвятить бизнесу. Кимберли смирилась, лишь получив заверения Джека, что второй раз он в Париж без нее не полетит и уж та поездка продлится никак не меньше двух недель.
В Париж Джек прибыл в четверг 9 мая. Кертис встретил его и отвез в «Руайаль Монсо», огромный отель, расположенный в нескольких кварталах от Триумфальной арки, возвышающейся над крышами домов и кронами деревьев.
В Европу Джек попал впервые. Кертис заверил его, что Париж наиболее красив именно весной. Дождей не было уже несколько недель, в бездонном синем небе сияло солнце. Сады стояли в цвету. Джек видел множество длинноногих, модно одетых женщин, в ярких легких платьях, радующихся жизни в знаменитых уличных кафе. И хотя на улицах встречались мужчины и женщины в форме, Париж ничем не напоминал столицу воюющего государства.
— Итак, Джек, определимся с вечером. — Кертис и Джек сидели в гостиной «люкса». — В телеграмме ты написал, что хочешь пойти в Фоли-Бержер. Этого хочет каждый американец. И каждый американец должен это увидеть. Но мне сказали, что сегодня вечером герцогиня Виндзорская обедает в «Ритце». Может, тебе лучше взглянуть на нее?
— Герцогиня будет такая же голая, как артистки кордебалета? — насмешливо спросил Джек.
Кертис рассмеялся.
— Все ясно. А потом пообедаем.
— Разумеется, с Бетси.
Втроем они отправились в Фоли. От представления Джек пришел в восторг. Конечно, Кимберли внушала ему, что дамам и джентльменам дозволительно только слушать оперу, по Джек еще раз убедился — нет ничего лучше обнаженных танцующих красоток.
Пообедали они в русском ресторане неподалеку от отеля. Посетителям тоже предлагалось шоу: треньканье балалаек, казачьи танцы и танцы с саблями. В зале стоял такой шум, что не было никакой возможности поговорить. Джек подумал, не хочет ли Кертис оттянуть неприятный для него разговор. Когда Кертис отошел в туалет, Бетси взяла Джека за руку и сказала, что счастлива, но ей недостает тех минут, что они проводили вместе.
К отелю они шли пешком уже после полуночи. Как и Нью-Йорк, Париж не засыпал до самого утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104