Тем, кто угадает, разрешается остаться допоздна и поиграть в сетевые игры.
Разрешается остаться допоздна? Уточнять не будем.
– А сколько у вас народу работает?
– Честно сказать, почти всех сократили, – сказал Греко. – В штате меньше двадцати сотрудников. Все на этом этаже. Остальные – из агентств, на подхвате.
Человеческие жизненные формы в этой экосистеме – явно редкость. Да и те, что есть, – довольно механические.
– И никто не жалуется? Я имею в виду – гарантий занятости никто не хочет?
– Все уходят с опционами, – объяснил Греко. – И прекрасно понимают: едва алгоритм успешно интегрировал их функции – все, сами сотрудники лишние.
– То есть в итоге вообще никого не останется. Одна программа. И корпорация.
– Идея такова, да.
– Тебя не пугает? – спросил я, пытаясь в его глазах разглядеть Эль-Греко из детства.
– Где написано, что люди должны работать, чтобы жить? – просто ответил он. – Пошли. Мистер Торенс будет готов тебя принять через несколько минут.
Греко отвел меня в круглый конференц-зал – в центре этажа, поэтому без окон. Мы расположились за большим столом.
Скорее бы с Торенсом познакомиться. Может, буддистский эколог придаст конторе человечности. Осознав, что за все отвечает он, я расслабился.
– Я и не знал, что он в Нью-Йорке. Часто приезжает?
– А, нет. У него по расписанию один приезд в год. Обычно живет в Швеции. Настоял, чтобы по контракту разрешили работать дистанционно. По экологическим соображениям. Сэкономить топливо и доказать, что это возможно.
В динамиках на потолке нежно блямкнул гонг. Греко нажал на круглую столешницу, и оттуда поднялся плоский дисплей с зеленым логотипом.
Логотип растворился, сменившись немного зернистым изображением Тора Торенса. Он сидел за большим деревянным столом на открытой веранде, к восхитительному озеру спиной. По столу раскиданы бумаги, придавленные камнями, книгами и глиняными кофейными кружками.
– Здравствуйте, мистер Ваганян! – сказал Тор. – Это мистер Коэн с вами?
– Да, сэр, это он, – ответствовал Греко. Глаза его распахнулись в восторге и угодливости.
– Приятно познакомиться, мистер Коэн.
– Джейми, – сказал я. – И мне ужасно приятно, мистер Торенс.
– Тор, – сердечно откликнулся он. – Я бы сказал, мне жаль, что я не имею возможности встретиться с вами лично, но мне вот не жаль. – Он махнул в сторону озера. Я кивнул и улыбнулся. – И я уверен, мистер Ваганян показал все, что вам необходимо увидеть.
– О, конечно, он показал, да.
Эль-Греко сидел и лыбился.
– Ну, Джейми, я просто хотел по-человечески с вами пообщаться. И сказать, что, если возникнут проблемы, вы всегда можете со мной связаться. Как вы, американцы, выражаетесь, я – последняя инстанция. Нужно ли вам от меня еще что-нибудь?
– Э… ну… я просто хотел еще раз заверить насчет Федеральной резервной системы. Я знаю, сегодняшнее выступление…
– Извините, Джейми, но я спрашивал, нужно ли вам что-нибудь от меня . Я у вас ничего не просил. Мне ничего не нужно.
– Я подумал, может, вы видели репортажи по телевизору, и хотел вам сказать, что мы над этим работаем.
– Я абсолютно доверяю и вам, и вашим сотрудникам, Джейми. Правда. Если этой сделке не суждено состояться, мы об этом вскорости узнаем. Я не беспокоюсь.
– Приятно слышать. Видимо, я просто хотел…
– Убедиться, что я не занервничал и не передумал. Я понял. Что-нибудь еще?
– Наверное, нет. Я безумно рад с вами встретиться. Я много лет был поклонником вашей работы. И особенно приятно знать, что такой человек…
– А-ай! – заорал Торенс. Ветер свалил самодельное пресс-папье, и груда бумаг взметнулась в воздух. – Это был квартальный отчет!
Мы с Греко ждали, пока Тор оклемается.
– На чем мы остановились? – спросил он. – Ах да. Моя работа, ваша радость. Я ценю ваши добрые слова. Они совершенно необязательны. Мы теперь партнеры. И, как в любом новом союзе, попробуем развлечься и посмотрим, как все обернется, ага? Большего и желать нельзя.
– Да, наверное, нельзя, – сказал я.
– Ну, чудесно, – улыбнулся Тор. Новый порыв ветра разворошил бумаги. Торенс передвигал по столу пресс-папье. – Пойду еще камней наберу. Увидимся в Нью-Йорке!
Он нажал кнопку на столе и исчез.
– Ух ты, – сказал я. – Это он был?
– Единственный и неповторимый.
– Даже лучше, чем я думал, – сказал я. – Совсем естественный. Здравый такой. Вовсе не интернет-бизнесмен. Представление о ценностях есть. Даже чувство юмора.
– Я рад, что он тебе понравился, – сказал Греко. – Он очень особенный. Приятно встретить идола и в кои-то веки не разочароваться.
Я кивнул старому другу. Эта невероятная преданность меня проняла. По-своему трогательно. Я со своими подозрениями – просто закоренелый циник. Что ужасного в любви к работе, компании и боссу? Ясное дело, сам я к Морхаусу так не проникнусь – пусть он меня и зауважал.
Греко нажал другую часть столешницы, и над ней медленно поднялся пульт управления.
– Позволь показать тебе Алгоритм. – Греко нажал пару клавиш, и в зале потемнело. На стене замелькали картинки.
– Сначала мы тестировали его в играх, – рассказывал Греко, пока подростки в фильме мочили друг друга в стрелялках. – Разбирались, как встроить в интерфейс поощрение и порицание, как стимулировать интерес, ставить привлекательные цели и так далее.
На стене появились молодые люди чуть постарше. Эти играли в военные игры.
– Контракты с Министерством обороны позволили нам применить те же принципы к задачам, где важную роль играют время и развитые рефлексы, – к примеру, наведение ракет, управление самолетами и анализ боевых сценариев.
Бомбы вокруг летели по графическим траекториям, попадали в цель. Презентация психоделики.
– В конечном счете мы начали работать над автоматизацией и акселерацией человеческих реакций, дабы они соответствовали компьютерным расчетам. Фокус был в том, чтобы научить нервную систему человека предугадывать запросы компьютера.
– Чтобы люди реагировали на волю машины?
– Джейми, у машины нет воли. Она подчиняется программам.
– А потом пользователь подчиняется машине?
– Разумеется, если машину правильно запрограммировали.
– Тогда зачем вообще в этом уравнении человек?
– Хороший вопрос, – сказал Греко. – На сегодняшний день в контексте военных задач людям приятнее думать, что во всей последовательности действий присутствует человеческое существо. Как бы есть смотритель. Но поскольку это существо целиком погружено в алгоритм, оно с тем же успехом может быть элементом машины. Оно эмоционально вовлечено в деятельность – имитировать это мы научились на компьютерных играх, – однако на результат абсолютно не влияет. Разве что добавляет временные задержки и редкие погрешности. Но мы над этим работаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Разрешается остаться допоздна? Уточнять не будем.
– А сколько у вас народу работает?
– Честно сказать, почти всех сократили, – сказал Греко. – В штате меньше двадцати сотрудников. Все на этом этаже. Остальные – из агентств, на подхвате.
Человеческие жизненные формы в этой экосистеме – явно редкость. Да и те, что есть, – довольно механические.
– И никто не жалуется? Я имею в виду – гарантий занятости никто не хочет?
– Все уходят с опционами, – объяснил Греко. – И прекрасно понимают: едва алгоритм успешно интегрировал их функции – все, сами сотрудники лишние.
– То есть в итоге вообще никого не останется. Одна программа. И корпорация.
– Идея такова, да.
– Тебя не пугает? – спросил я, пытаясь в его глазах разглядеть Эль-Греко из детства.
– Где написано, что люди должны работать, чтобы жить? – просто ответил он. – Пошли. Мистер Торенс будет готов тебя принять через несколько минут.
Греко отвел меня в круглый конференц-зал – в центре этажа, поэтому без окон. Мы расположились за большим столом.
Скорее бы с Торенсом познакомиться. Может, буддистский эколог придаст конторе человечности. Осознав, что за все отвечает он, я расслабился.
– Я и не знал, что он в Нью-Йорке. Часто приезжает?
– А, нет. У него по расписанию один приезд в год. Обычно живет в Швеции. Настоял, чтобы по контракту разрешили работать дистанционно. По экологическим соображениям. Сэкономить топливо и доказать, что это возможно.
В динамиках на потолке нежно блямкнул гонг. Греко нажал на круглую столешницу, и оттуда поднялся плоский дисплей с зеленым логотипом.
Логотип растворился, сменившись немного зернистым изображением Тора Торенса. Он сидел за большим деревянным столом на открытой веранде, к восхитительному озеру спиной. По столу раскиданы бумаги, придавленные камнями, книгами и глиняными кофейными кружками.
– Здравствуйте, мистер Ваганян! – сказал Тор. – Это мистер Коэн с вами?
– Да, сэр, это он, – ответствовал Греко. Глаза его распахнулись в восторге и угодливости.
– Приятно познакомиться, мистер Коэн.
– Джейми, – сказал я. – И мне ужасно приятно, мистер Торенс.
– Тор, – сердечно откликнулся он. – Я бы сказал, мне жаль, что я не имею возможности встретиться с вами лично, но мне вот не жаль. – Он махнул в сторону озера. Я кивнул и улыбнулся. – И я уверен, мистер Ваганян показал все, что вам необходимо увидеть.
– О, конечно, он показал, да.
Эль-Греко сидел и лыбился.
– Ну, Джейми, я просто хотел по-человечески с вами пообщаться. И сказать, что, если возникнут проблемы, вы всегда можете со мной связаться. Как вы, американцы, выражаетесь, я – последняя инстанция. Нужно ли вам от меня еще что-нибудь?
– Э… ну… я просто хотел еще раз заверить насчет Федеральной резервной системы. Я знаю, сегодняшнее выступление…
– Извините, Джейми, но я спрашивал, нужно ли вам что-нибудь от меня . Я у вас ничего не просил. Мне ничего не нужно.
– Я подумал, может, вы видели репортажи по телевизору, и хотел вам сказать, что мы над этим работаем.
– Я абсолютно доверяю и вам, и вашим сотрудникам, Джейми. Правда. Если этой сделке не суждено состояться, мы об этом вскорости узнаем. Я не беспокоюсь.
– Приятно слышать. Видимо, я просто хотел…
– Убедиться, что я не занервничал и не передумал. Я понял. Что-нибудь еще?
– Наверное, нет. Я безумно рад с вами встретиться. Я много лет был поклонником вашей работы. И особенно приятно знать, что такой человек…
– А-ай! – заорал Торенс. Ветер свалил самодельное пресс-папье, и груда бумаг взметнулась в воздух. – Это был квартальный отчет!
Мы с Греко ждали, пока Тор оклемается.
– На чем мы остановились? – спросил он. – Ах да. Моя работа, ваша радость. Я ценю ваши добрые слова. Они совершенно необязательны. Мы теперь партнеры. И, как в любом новом союзе, попробуем развлечься и посмотрим, как все обернется, ага? Большего и желать нельзя.
– Да, наверное, нельзя, – сказал я.
– Ну, чудесно, – улыбнулся Тор. Новый порыв ветра разворошил бумаги. Торенс передвигал по столу пресс-папье. – Пойду еще камней наберу. Увидимся в Нью-Йорке!
Он нажал кнопку на столе и исчез.
– Ух ты, – сказал я. – Это он был?
– Единственный и неповторимый.
– Даже лучше, чем я думал, – сказал я. – Совсем естественный. Здравый такой. Вовсе не интернет-бизнесмен. Представление о ценностях есть. Даже чувство юмора.
– Я рад, что он тебе понравился, – сказал Греко. – Он очень особенный. Приятно встретить идола и в кои-то веки не разочароваться.
Я кивнул старому другу. Эта невероятная преданность меня проняла. По-своему трогательно. Я со своими подозрениями – просто закоренелый циник. Что ужасного в любви к работе, компании и боссу? Ясное дело, сам я к Морхаусу так не проникнусь – пусть он меня и зауважал.
Греко нажал другую часть столешницы, и над ней медленно поднялся пульт управления.
– Позволь показать тебе Алгоритм. – Греко нажал пару клавиш, и в зале потемнело. На стене замелькали картинки.
– Сначала мы тестировали его в играх, – рассказывал Греко, пока подростки в фильме мочили друг друга в стрелялках. – Разбирались, как встроить в интерфейс поощрение и порицание, как стимулировать интерес, ставить привлекательные цели и так далее.
На стене появились молодые люди чуть постарше. Эти играли в военные игры.
– Контракты с Министерством обороны позволили нам применить те же принципы к задачам, где важную роль играют время и развитые рефлексы, – к примеру, наведение ракет, управление самолетами и анализ боевых сценариев.
Бомбы вокруг летели по графическим траекториям, попадали в цель. Презентация психоделики.
– В конечном счете мы начали работать над автоматизацией и акселерацией человеческих реакций, дабы они соответствовали компьютерным расчетам. Фокус был в том, чтобы научить нервную систему человека предугадывать запросы компьютера.
– Чтобы люди реагировали на волю машины?
– Джейми, у машины нет воли. Она подчиняется программам.
– А потом пользователь подчиняется машине?
– Разумеется, если машину правильно запрограммировали.
– Тогда зачем вообще в этом уравнении человек?
– Хороший вопрос, – сказал Греко. – На сегодняшний день в контексте военных задач людям приятнее думать, что во всей последовательности действий присутствует человеческое существо. Как бы есть смотритель. Но поскольку это существо целиком погружено в алгоритм, оно с тем же успехом может быть элементом машины. Оно эмоционально вовлечено в деятельность – имитировать это мы научились на компьютерных играх, – однако на результат абсолютно не влияет. Разве что добавляет временные задержки и редкие погрешности. Но мы над этим работаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73