После ланча с Эмили что-то произошло, и ему это не нравилось. Закончив разговор с Рэндэллом Веллингбаем, она извинилась и отправилась за сэндвичами, но тунец с ржаным хлебом не улучшил ее настроения. Как и четыре диетические содовые, которые она выпила в обед. Видя ее нынешнее состояние, он подумал, что, когда они вернутся домой, она уже не будет такой очаровательной, как в прошлый вечер.
– Ты провела сегодня огромную работу и достигла замечательных успехов, – заметил Джек, стараясь поднять ей настроение.
– Надеюсь. Кажется, неплохо для взбалмошной богатой девчонки.
Джек чуть не уронил папку. Эмили говорила таким ледяным тоном. Ему показалось, что он ее не правильно расслышал.
– Что?
– Я целый день об этом думала. Вчера вечером мне показалось, что ты против моего разговора с Рэндэллом Веллингбаем. А когда у меня все получилось и возникла реальная возможность заполучить ОБГ в качестве клиента, у тебя опять появилось то же самое недовольное выражение лица, словно ты с трудом сдерживаешься, чтобы не сорваться.
Хотя она не скрывала своей обиды, ее голос оставался тихим и спокойным.
– Единственное объяснение, пришедшее мне в голову, – продолжила Эмили тем же голосом, состоит в том, что ты считаешь меня избалованной богатой девчонкой, которая сумела сделать карьеру только потому, что мой отец – владелец компании. И неважно, справляюсь ли я со своими обязанностями в этой должности, в любом случае ты не собираешься доверять мне работу с важными клиентами.
Джек вспомнил, что, когда весть о ее повышении распространилась в офисе, он был удивлен. Ведь ей всего лишь тридцать один год.
Квентин был известным специалистом в своей области, но ему было тридцать пять, когда он занял это место.
Но перед своим уходом Квентин убедил Джека, что Эмили будет так же компетентна, напомнив ему, что Ллойд никогда никого не продвигает по служебной лестнице, если человек не соответствует занимаемой должности. И еще он подчеркнул, что имеет достоверные сведения, что Эмили строго соблюдает служебную этику. И пока не было примеров, которые опровергли бы мнение Квентина.
Конечно, в офисе ходило много разнообразных слухов, и Джек принялся наблюдать за Эмили. Он продолжает это и сейчас, во время поездки, но не намерен делать скоропалительные выводы.
– С чего это тебе пришла в голову такая мысль? Я никогда не говорил ничего подобного.
– Нет, говорил. Но даже если и нет, твое поведение навело меня на такую мысль.
Стараясь говорить спокойно, Джек спросил:
– Когда и кому именно я говорил, что ты избалованная богатая девчонка?
– Моему отцу. Удивительно, что ты не помнишь.
Он с облегчением откинулся на сиденье.
– Теперь я все понял. Эмили, если бы я когда-нибудь сказал подобное твоему отцу, мне бы не поздоровилось. Скажи честно, что произошло на самом деле.
– Я не шучу. Я как раз направлялась к нему в кабинет, когда услышала ваш разговор. Ты сказал, что я «избалованная богатая девчонка». А отец говорил тебе, как он был поражен, узнав, что ты сумел так много добиться в жизни. Я была так расстроена и рассержена твоим замечанием о богатой девчонке, что не помню продолжения разговора. А еще он сказал, что надеется на твое долгое пребывание в «Винтерсофте».
– О'кей. В отличие от тебя я отчетливо помню тот разговор. И могу тебя уверить, что ты ошибаешься. Ты слышала разговор с середины.
Мы говорили о той легкомысленной девице, которую я по недоразумению притащил на вечеринку. Я был обескуражен ее поведением и пришел извиниться перед твоим отцом. Только и всего.
– Так вы говорили не обо мне? – смутилась Эмили.
– Нет.
Она помолчала, обдумывая услышанное, а потом спросила:
– Теперь, когда я беру свои слова обратно, объясни, пожалуйста, чем ты был недоволен вчера за ужином?
– По-моему, тебе это показалось.
– Но все-таки у меня остается ощущение, что ты сам хотел провести переговоры с Рэндэллом Веллингбаем. Но даже теперь, когда я с ним переговорила, ты, по-моему, все равно не веришь, что я убедила его перевести ОБГ в «Винтерсофт».
Она повернулась и посмотрела ему в глаза.
– Я ведь права, не правда ли?
Джек облегченно вздохнул, когда она опять перевела взгляд на дорогу, затем включила поворотник и поменяла ряд, чтобы свернуть к дому.
– Ты права, – согласился он. – Но это не потому, что ты избалованная богатая девчонка.
– А почему?
– Просто ты еще недавно в этой должности.
Только и всего. Я всегда так отношусь к новичкам, которые впервые присутствуют на торговой ярмарке. А мы не можем позволить себе рисковать.
Она скептически улыбнулась.
– И это несмотря на то, что я уже встречалась раньше с Рэндэллом в Лондоне и у меня уже установились с ним доверительные отношения?
– Да, – Джек продолжал глядеть в сторону, старательно отводя от нее взгляд. – Я ничего не имею против тебя лично, Эмили. Просто это моя работа. И я стараюсь избежать любых возможных ошибок.
– И ты не мог мне этого сказать раньше? Целую неделю, пока мы готовились к выставке, собирая материалы, пока готовили презентацию или обсуждали с разработчиками программу...
– Мы никогда не оставались одни в офисе. И я считал недопустимым обсуждать такие вещи в окружении других людей. Ты согласна со мною? А когда мы оказались здесь... я не знаю...
Мне казалось... не правильным и нетактичным говорить тебе что-либо подобное. Я не хотел, чтобы ты сочла, что я подвергаю сомнению твои профессиональные способности. Потому что это не так.
– Хорошо, я согласна, – Эмили тяжело вздохнула. – Должна признать, что то же самое сделал бы на твоем месте и мой отец. Неудивительно, что он так тебя ценит и доверяет тебе.
Джек пожал плечами. Ллойд доверяет всем, пока они не докажут своим поведением, что он не должен был этого делать.
– В таком случае прошу прощения. Я должна была понять... – Некоторое время они молчали, прежде чем Эмили отважилась:
– Знаешь, что я тебе скажу? Пожалуй, я дам тебе на ужин запеканку.
– Любезно приготовленную миссис Вилбурс?
– Да, я ее подогрею. Я даже накрою на стол.
– Значит, я прощен, – ухмыльнулся Джек.
– Сейчас – да, – она завернула к стоянке около ворот и, набрав код, въехала на территорию.
– Что значит – сейчас? Ты хочешь сказать, что я могу опять в чем-нибудь провиниться?
– Надеюсь, этого не произойдет. – Она насмешливо улыбнулась. Что все-таки творится с Эмили Винтере? Когда он работал с Квентином, то особенно не задумывался о том, какого тот мнения о его профессиональных способностях.
А сейчас его постоянно заботит ее мнение. Что-то в ней есть такое, что выбивает его и» колеи, когда они остаются наедине.
– Но я все еще хочу знать, почему ты так скептически относишься к перспективе наших дальнейших взаимоотношений с ОБГ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Ты провела сегодня огромную работу и достигла замечательных успехов, – заметил Джек, стараясь поднять ей настроение.
– Надеюсь. Кажется, неплохо для взбалмошной богатой девчонки.
Джек чуть не уронил папку. Эмили говорила таким ледяным тоном. Ему показалось, что он ее не правильно расслышал.
– Что?
– Я целый день об этом думала. Вчера вечером мне показалось, что ты против моего разговора с Рэндэллом Веллингбаем. А когда у меня все получилось и возникла реальная возможность заполучить ОБГ в качестве клиента, у тебя опять появилось то же самое недовольное выражение лица, словно ты с трудом сдерживаешься, чтобы не сорваться.
Хотя она не скрывала своей обиды, ее голос оставался тихим и спокойным.
– Единственное объяснение, пришедшее мне в голову, – продолжила Эмили тем же голосом, состоит в том, что ты считаешь меня избалованной богатой девчонкой, которая сумела сделать карьеру только потому, что мой отец – владелец компании. И неважно, справляюсь ли я со своими обязанностями в этой должности, в любом случае ты не собираешься доверять мне работу с важными клиентами.
Джек вспомнил, что, когда весть о ее повышении распространилась в офисе, он был удивлен. Ведь ей всего лишь тридцать один год.
Квентин был известным специалистом в своей области, но ему было тридцать пять, когда он занял это место.
Но перед своим уходом Квентин убедил Джека, что Эмили будет так же компетентна, напомнив ему, что Ллойд никогда никого не продвигает по служебной лестнице, если человек не соответствует занимаемой должности. И еще он подчеркнул, что имеет достоверные сведения, что Эмили строго соблюдает служебную этику. И пока не было примеров, которые опровергли бы мнение Квентина.
Конечно, в офисе ходило много разнообразных слухов, и Джек принялся наблюдать за Эмили. Он продолжает это и сейчас, во время поездки, но не намерен делать скоропалительные выводы.
– С чего это тебе пришла в голову такая мысль? Я никогда не говорил ничего подобного.
– Нет, говорил. Но даже если и нет, твое поведение навело меня на такую мысль.
Стараясь говорить спокойно, Джек спросил:
– Когда и кому именно я говорил, что ты избалованная богатая девчонка?
– Моему отцу. Удивительно, что ты не помнишь.
Он с облегчением откинулся на сиденье.
– Теперь я все понял. Эмили, если бы я когда-нибудь сказал подобное твоему отцу, мне бы не поздоровилось. Скажи честно, что произошло на самом деле.
– Я не шучу. Я как раз направлялась к нему в кабинет, когда услышала ваш разговор. Ты сказал, что я «избалованная богатая девчонка». А отец говорил тебе, как он был поражен, узнав, что ты сумел так много добиться в жизни. Я была так расстроена и рассержена твоим замечанием о богатой девчонке, что не помню продолжения разговора. А еще он сказал, что надеется на твое долгое пребывание в «Винтерсофте».
– О'кей. В отличие от тебя я отчетливо помню тот разговор. И могу тебя уверить, что ты ошибаешься. Ты слышала разговор с середины.
Мы говорили о той легкомысленной девице, которую я по недоразумению притащил на вечеринку. Я был обескуражен ее поведением и пришел извиниться перед твоим отцом. Только и всего.
– Так вы говорили не обо мне? – смутилась Эмили.
– Нет.
Она помолчала, обдумывая услышанное, а потом спросила:
– Теперь, когда я беру свои слова обратно, объясни, пожалуйста, чем ты был недоволен вчера за ужином?
– По-моему, тебе это показалось.
– Но все-таки у меня остается ощущение, что ты сам хотел провести переговоры с Рэндэллом Веллингбаем. Но даже теперь, когда я с ним переговорила, ты, по-моему, все равно не веришь, что я убедила его перевести ОБГ в «Винтерсофт».
Она повернулась и посмотрела ему в глаза.
– Я ведь права, не правда ли?
Джек облегченно вздохнул, когда она опять перевела взгляд на дорогу, затем включила поворотник и поменяла ряд, чтобы свернуть к дому.
– Ты права, – согласился он. – Но это не потому, что ты избалованная богатая девчонка.
– А почему?
– Просто ты еще недавно в этой должности.
Только и всего. Я всегда так отношусь к новичкам, которые впервые присутствуют на торговой ярмарке. А мы не можем позволить себе рисковать.
Она скептически улыбнулась.
– И это несмотря на то, что я уже встречалась раньше с Рэндэллом в Лондоне и у меня уже установились с ним доверительные отношения?
– Да, – Джек продолжал глядеть в сторону, старательно отводя от нее взгляд. – Я ничего не имею против тебя лично, Эмили. Просто это моя работа. И я стараюсь избежать любых возможных ошибок.
– И ты не мог мне этого сказать раньше? Целую неделю, пока мы готовились к выставке, собирая материалы, пока готовили презентацию или обсуждали с разработчиками программу...
– Мы никогда не оставались одни в офисе. И я считал недопустимым обсуждать такие вещи в окружении других людей. Ты согласна со мною? А когда мы оказались здесь... я не знаю...
Мне казалось... не правильным и нетактичным говорить тебе что-либо подобное. Я не хотел, чтобы ты сочла, что я подвергаю сомнению твои профессиональные способности. Потому что это не так.
– Хорошо, я согласна, – Эмили тяжело вздохнула. – Должна признать, что то же самое сделал бы на твоем месте и мой отец. Неудивительно, что он так тебя ценит и доверяет тебе.
Джек пожал плечами. Ллойд доверяет всем, пока они не докажут своим поведением, что он не должен был этого делать.
– В таком случае прошу прощения. Я должна была понять... – Некоторое время они молчали, прежде чем Эмили отважилась:
– Знаешь, что я тебе скажу? Пожалуй, я дам тебе на ужин запеканку.
– Любезно приготовленную миссис Вилбурс?
– Да, я ее подогрею. Я даже накрою на стол.
– Значит, я прощен, – ухмыльнулся Джек.
– Сейчас – да, – она завернула к стоянке около ворот и, набрав код, въехала на территорию.
– Что значит – сейчас? Ты хочешь сказать, что я могу опять в чем-нибудь провиниться?
– Надеюсь, этого не произойдет. – Она насмешливо улыбнулась. Что все-таки творится с Эмили Винтере? Когда он работал с Квентином, то особенно не задумывался о том, какого тот мнения о его профессиональных способностях.
А сейчас его постоянно заботит ее мнение. Что-то в ней есть такое, что выбивает его и» колеи, когда они остаются наедине.
– Но я все еще хочу знать, почему ты так скептически относишься к перспективе наших дальнейших взаимоотношений с ОБГ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32