Но подарок стоил того.
— Иди, переодевайся, — Павел подтолкнул Жанну в сторону раздевалки. — Там есть всё необходимое на твой размер.
Лиза не тронулась с места и продолжала смотреть на Павла. Жанне стало неприятно, но она решительно направилась к домику.
Павел решил сделать ей сюрприз, и ему это удалось. Жанна нашла в домике отличную амазонку и котелок. Павлик предусмотрел и это! Какой же он всё-таки милый, заботливый, самый лучший! Он знал, что она обожает лошадей, и скучает по ним, и сделал ей отличный сюрприз — привёз на эту конюшню…
Жанна вышла из домика и, улыбаясь, направилась к Павлу, любезничающему с Лизой. Хорошее её настроение как ветром сдуло. Она сама взлетела в седло, и, натянув поводья, поскакала навстречу ветру, легко перемахнув через ограду. Кобыла, почуяв опытного седока, не протестовала, чувствуя, как шпоры врезаются ей в бока.
Через час, когда Жанна вернулась, Павел сидел на крылечке домика. Лизы не было видно.
— Наконец-то, — подскочил он с места, — я так волновался! Ну как ты могла так со мной поступить?
Жанна против воли засмеялась. Павел всегда выражался книжным языком, и это было забавно.
— Я просто захотела побыть в одиночестве, — строго сказала она.
Как будто она и так целыми днями не сидит одна в этой чёртовой квартире! Павел сник. Жанне стало жаль его. В конце концов, он не виноват, что она так ревнива!
— А где Лиза? — поинтересовалась она.
— Не знаю, — отмахнулся он. — Я за ней не слежу. А почему ты спрашиваешь?
— Она мне не нравится, — призналась Жанна, заводя лошадь в стойло.
— Ну, это легко исправить, — засмеялся Павел. — Ты можешь её уволить!
— Что? — не поняла Жанна.
— Это теперь твоя конюшня, и ты вольна делать всё, что хочешь! Это мой тебе подарок!
Жанна молча завела арабку в стойло, и, будто ничего не случилось, вернулась. Но, не дойдя нескольких метров до обескураженного любимого, она завизжала от восторга, и бросилась ему на шею.
Ковалёв был доволен. Резник вложил в его раскрутку больше миллиона долларов. И теперь он должен оправдать его доверие, быть ему надёжной опорой в политических кругах.
Подумать только, как изменилась его жизнь! Ещё совсем недавно он был импотентом — неудачником, а теперь — он будущий депутат! Да, уже в декабре он станет депутатом — когда будут проходить выборы в Думу! Резник обещал, что так и будет. Да и зачем бы ему так тратиться, если он не был бы уверен в том, что говорит? Когда он станет депутатом, то непременно купит себе другую квартиру, и уйдёт из семьи. Вернее, уйдёт от жены и дочери, потому что никакой семьи у них нет и не было. Он видеть их больше не может. Но не станет же из-за этого просить у Резника денег ещё и на свою жилплощадь! Толик и так стал его ангелом — хранителем, он помог ему изменить жизнь — на сто восемьдесят градусов повернуть её. Теперь — то он станет заниматься своим делом — и поможет своему другу, у которого начинаются неприятности с бизнесом. Как, впрочем, у всех крупных бизнесменов этой страны. Это где-то ТАМ, за океаном, можно жить спокойно, не бояться, что тебя накажут за то, что ты работал 24 часа в сутки и заработал состояние — собственной головой, собственными руками, отказом от всех удовольствий ради спокойной обеспеченной старости.
Это где-то ТАМ можно класть деньги в банк, и не бояться за то, что они исчезнут в любой момент. Это там не надо бояться наказания за то, что стал другим, а не таким, как все. За то, что не захотел быть нищим.
А здесь это нельзя. Заработал денежки — будь добр, отстегни государству львиную долю. За что? А за то, что тебе позволили работать, заработать эти деньги, за то, что вообще позволили жить! Как говорил Бендер, « с таким счастьем — и на свободе».
Резник оказался в сложной ситуации — с одной стороны, на него началось давление государства, а с другой стороны, его силы подкашивают эти азербайджанцы. В общем-то, никаких особенно сильных проблем они ему не доставят, потому что они — моськи, лающие на слона. Но всё равно, конечно, Резнику досадно и неприятно. Мало хорошего, когда взрывают твои бензоколонки. И ещё хуже, что в этот момент он занят предстоящим слиянием двух корпораций, да ещё и находится под колпаком у спецслужб, старающихся не допустить этого слияния. Ведь в этом случае в руках у объединившихся компаний будет мощное средство влияния на ситуацию с нефтью в стране. Разве может это понравиться президенту?
Но он, Ковалёв Владимир Ильич, старый неудачник, импотент, подкаблучник, должен смягчить эту ситуации с государством. Потому что в ситуации с мусульманами люди Резника разберутся сами!
Владимир Ильич вспомнил, как несколько дней назад он общался с представителями ПР — агенства, которое возьмётся за его раскрутку. Которое за полгода должно будет сделать из него депутата — честь и совесть эпохи, цвет нации.
Дочь, узнав о планах Резника относительно отца, тут же изменила отношение к нему. Стала заискивать, предлагать свои услуги, делиться проблемами. Если бы это произошло несколько недель назад, Ковалёв был бы несказанно счастлив. Но сейчас, зная Милу, как облупленную и понимая, почему она старается, он чувствовал только гадливость к собственной дочери — и ничего больше.
Сейчас начинается новая эра в его жизни. Он был не слишком доволен, что начинается она со лжи, но что же, раз это необходимо…
Представитель ПР — агентства сказал, что ему требуется легенда. О нём должны быть напечатаны репортажи в газетах и журналах, региональных, само собой, значит, читателю надо подать историю его жизни. Жизни, надо сказать, необыкновенной.
Эту историю требовалось сочинить от агентства, а он её должен был бы запомнить и повторять на каждом углу. А через несколько дней ему надо будет лететь на Урал — там у Резника консервный завод. Именно от этого одномандатного округа и будет избираться Ковалёв — как независимый депутат. И дай Бог, чтобы всё получилось! А уж он-то не даст Резнику пропасть, ведь тот вытащил его из гнилой ямы.
Запах мятной жевательной резинки заполнил весь автомобиль. Тофик сглотнул и прямо-таки почувствовал вкус мяты. Ему нестерпимо захотелось этой жвачки, хотя он в принципе не переносил жевательных резинок.
— У тебя есть жвачка? — спросил он у Настеньки, выдувавшей из резинки огромные пузыри.
— У мэнэ тильки для сэбэ, — недовольно ответила она.
Тофик едва удержал руль. Вот жадная дрянь! Он скосил глаза. Всё ещё обиженная девушка, широко расставив толстые ноги, едва прикрытые короткой юбкой, смотрела в окно. Её пережжённые от постоянного обесцвечивания волосы развевались на ветру, а расстёгнутая короткая кожаная курточка еле удерживала в себе готовую вылезти наружу аппетитную грудь. Настя не могла простить Тофику, что он бросил её, не появлялся и не отвечал на звонки почти две недели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Иди, переодевайся, — Павел подтолкнул Жанну в сторону раздевалки. — Там есть всё необходимое на твой размер.
Лиза не тронулась с места и продолжала смотреть на Павла. Жанне стало неприятно, но она решительно направилась к домику.
Павел решил сделать ей сюрприз, и ему это удалось. Жанна нашла в домике отличную амазонку и котелок. Павлик предусмотрел и это! Какой же он всё-таки милый, заботливый, самый лучший! Он знал, что она обожает лошадей, и скучает по ним, и сделал ей отличный сюрприз — привёз на эту конюшню…
Жанна вышла из домика и, улыбаясь, направилась к Павлу, любезничающему с Лизой. Хорошее её настроение как ветром сдуло. Она сама взлетела в седло, и, натянув поводья, поскакала навстречу ветру, легко перемахнув через ограду. Кобыла, почуяв опытного седока, не протестовала, чувствуя, как шпоры врезаются ей в бока.
Через час, когда Жанна вернулась, Павел сидел на крылечке домика. Лизы не было видно.
— Наконец-то, — подскочил он с места, — я так волновался! Ну как ты могла так со мной поступить?
Жанна против воли засмеялась. Павел всегда выражался книжным языком, и это было забавно.
— Я просто захотела побыть в одиночестве, — строго сказала она.
Как будто она и так целыми днями не сидит одна в этой чёртовой квартире! Павел сник. Жанне стало жаль его. В конце концов, он не виноват, что она так ревнива!
— А где Лиза? — поинтересовалась она.
— Не знаю, — отмахнулся он. — Я за ней не слежу. А почему ты спрашиваешь?
— Она мне не нравится, — призналась Жанна, заводя лошадь в стойло.
— Ну, это легко исправить, — засмеялся Павел. — Ты можешь её уволить!
— Что? — не поняла Жанна.
— Это теперь твоя конюшня, и ты вольна делать всё, что хочешь! Это мой тебе подарок!
Жанна молча завела арабку в стойло, и, будто ничего не случилось, вернулась. Но, не дойдя нескольких метров до обескураженного любимого, она завизжала от восторга, и бросилась ему на шею.
Ковалёв был доволен. Резник вложил в его раскрутку больше миллиона долларов. И теперь он должен оправдать его доверие, быть ему надёжной опорой в политических кругах.
Подумать только, как изменилась его жизнь! Ещё совсем недавно он был импотентом — неудачником, а теперь — он будущий депутат! Да, уже в декабре он станет депутатом — когда будут проходить выборы в Думу! Резник обещал, что так и будет. Да и зачем бы ему так тратиться, если он не был бы уверен в том, что говорит? Когда он станет депутатом, то непременно купит себе другую квартиру, и уйдёт из семьи. Вернее, уйдёт от жены и дочери, потому что никакой семьи у них нет и не было. Он видеть их больше не может. Но не станет же из-за этого просить у Резника денег ещё и на свою жилплощадь! Толик и так стал его ангелом — хранителем, он помог ему изменить жизнь — на сто восемьдесят градусов повернуть её. Теперь — то он станет заниматься своим делом — и поможет своему другу, у которого начинаются неприятности с бизнесом. Как, впрочем, у всех крупных бизнесменов этой страны. Это где-то ТАМ, за океаном, можно жить спокойно, не бояться, что тебя накажут за то, что ты работал 24 часа в сутки и заработал состояние — собственной головой, собственными руками, отказом от всех удовольствий ради спокойной обеспеченной старости.
Это где-то ТАМ можно класть деньги в банк, и не бояться за то, что они исчезнут в любой момент. Это там не надо бояться наказания за то, что стал другим, а не таким, как все. За то, что не захотел быть нищим.
А здесь это нельзя. Заработал денежки — будь добр, отстегни государству львиную долю. За что? А за то, что тебе позволили работать, заработать эти деньги, за то, что вообще позволили жить! Как говорил Бендер, « с таким счастьем — и на свободе».
Резник оказался в сложной ситуации — с одной стороны, на него началось давление государства, а с другой стороны, его силы подкашивают эти азербайджанцы. В общем-то, никаких особенно сильных проблем они ему не доставят, потому что они — моськи, лающие на слона. Но всё равно, конечно, Резнику досадно и неприятно. Мало хорошего, когда взрывают твои бензоколонки. И ещё хуже, что в этот момент он занят предстоящим слиянием двух корпораций, да ещё и находится под колпаком у спецслужб, старающихся не допустить этого слияния. Ведь в этом случае в руках у объединившихся компаний будет мощное средство влияния на ситуацию с нефтью в стране. Разве может это понравиться президенту?
Но он, Ковалёв Владимир Ильич, старый неудачник, импотент, подкаблучник, должен смягчить эту ситуации с государством. Потому что в ситуации с мусульманами люди Резника разберутся сами!
Владимир Ильич вспомнил, как несколько дней назад он общался с представителями ПР — агенства, которое возьмётся за его раскрутку. Которое за полгода должно будет сделать из него депутата — честь и совесть эпохи, цвет нации.
Дочь, узнав о планах Резника относительно отца, тут же изменила отношение к нему. Стала заискивать, предлагать свои услуги, делиться проблемами. Если бы это произошло несколько недель назад, Ковалёв был бы несказанно счастлив. Но сейчас, зная Милу, как облупленную и понимая, почему она старается, он чувствовал только гадливость к собственной дочери — и ничего больше.
Сейчас начинается новая эра в его жизни. Он был не слишком доволен, что начинается она со лжи, но что же, раз это необходимо…
Представитель ПР — агентства сказал, что ему требуется легенда. О нём должны быть напечатаны репортажи в газетах и журналах, региональных, само собой, значит, читателю надо подать историю его жизни. Жизни, надо сказать, необыкновенной.
Эту историю требовалось сочинить от агентства, а он её должен был бы запомнить и повторять на каждом углу. А через несколько дней ему надо будет лететь на Урал — там у Резника консервный завод. Именно от этого одномандатного округа и будет избираться Ковалёв — как независимый депутат. И дай Бог, чтобы всё получилось! А уж он-то не даст Резнику пропасть, ведь тот вытащил его из гнилой ямы.
Запах мятной жевательной резинки заполнил весь автомобиль. Тофик сглотнул и прямо-таки почувствовал вкус мяты. Ему нестерпимо захотелось этой жвачки, хотя он в принципе не переносил жевательных резинок.
— У тебя есть жвачка? — спросил он у Настеньки, выдувавшей из резинки огромные пузыри.
— У мэнэ тильки для сэбэ, — недовольно ответила она.
Тофик едва удержал руль. Вот жадная дрянь! Он скосил глаза. Всё ещё обиженная девушка, широко расставив толстые ноги, едва прикрытые короткой юбкой, смотрела в окно. Её пережжённые от постоянного обесцвечивания волосы развевались на ветру, а расстёгнутая короткая кожаная курточка еле удерживала в себе готовую вылезти наружу аппетитную грудь. Настя не могла простить Тофику, что он бросил её, не появлялся и не отвечал на звонки почти две недели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66