На экране началась бешеная пляска призрачных вихрей. Потом все успокоилось. На обычном экране по прежнему струилось легкое марево.
— Готово, — облегченно сказал Уо. — Барьер пройден.
Он снова сделал переключения. На «экране видимости» показался силуэт Петра Михайловича, теперь уже не синий, а коричнево-зеленый. Уо подал мне плоские наушники, в которых я услышал слабый голос Самойлова:
— Я на куполе Мозга. Вводите площадку дальше.
На «экране видимости» тонкими линиями вырисовывались купол Централи и «зона Самойлова», вплотную примкнувшая к нему. Уо снова сделал серию переключений, и «зона», как нож в масло, вошла в вещество купола. На обычном экране во всю стену появился внутренний зал с рядами гигантских электронных машин, полукругом обступивших огромный пульт, похожий на лежащую раковину летней эстрады. Вокруг пульта сновали служители. Вдруг они беспокойно забегали по Централи, жестикулируя и возбужденно переговариваясь. На пульте, на входных блоках здания, под крышей замигали сотни разноцветных индикаторов. В тот момент, когда «зона Самойлова» преодолевала пространственный барьер и проникала в Централи, все сигнальные приборы, вероятно, отметили неожиданные изменения энергетического равновесия.
Но служители вскоре успокоились, так как не нашли никаких нарушений в работе Мозга и барьера.
А в это время «зона» плавно опустилась почти на самый пульт и неподвижно повисла в пространстве всего метре над клавишами управления. Это было похоже на сказку: словно у себя дома, академик встал с кресла, потянулся, разминая затекшие члены, прошелся по своей невидимой «клетке», снова сел за стол, приготовив магнитофон для записи наблюдений. Некоторое время он напряженно прислушивался к разговорам ничего не подозревавших служителей. Потом настроил аппарат связи.
— Они говорят, — передавал Самойлов, — что День Спадания Активности наступит через сорок шесть циклов (то есть через восемьдесят пять наших часов). В этот день на Централь приедет Югд закладывать очередное звено программы. Когда активность достигнет максимума, силовой луч, направленный на Лезу, разрушит ее до основания. «Грианоиды Лезы ни о чем не знают. Их постигнет заслуженное наказание! Слава мудрым Познавателям!!!» — так говорят служители.
— Что вы намерены делать в ожидании Дня Спадания Активности? — спросил я академика.
— Необходимо тщательно изучить законы функционирования Электронного Мозга и чередования циклов управления. Короче говоря, надо уловить ритмику процессов. Тогда можно будет разгадать программу по входному звену, которое заложит Югд.
Почти четверо суток Самойлов, не разгибаясь, работал за столом, лишь иногда ненадолго засыпая. Он внимательно следил за работой Электронного Мозга.
Наступил День Спадания Активности. Приближался решительный момент. Удастся ли Петру Михайловичу овладеть программированием грианской энергии? Если удастся, то судьба Познавателей будет решена. Нелепый в эпоху высокой цивилизации «Распорядок Жизни» рухнет вместе со своими выродившимися творцами.
В этот день с восходом грианского солнца на куполе загорелись тысячи фиолетовых и зеленых огней, возвестивших о прибытии Югда. Когда Познаватель вошел в Централь, служители подобострастно бросились к его ногам: они знали, что Югд должен назвать счастливцев, за верную службу Познавателям назначенных в полугодичный кейф на Острова Отдыха.
Югд сделал рукой знак, и служители покинули зал. Вероятно, им тоже не доверяли. Акт священнодействия начался! Югд подошел к пульту и стал наносить на белые пластинки код очередной программы. «Зона Самойлова» висела почти на его плечах. Подними Югд руку, он неминуемо наткнулся бы на площадку, где стоял стол академика.
Петр Михайлович весь превратился в слух, следя за манипуляциями Познавателя. Его электроанализатор непрерывно трещал, расшифровывая закладываемую программу. До Югда же ни звук, ни свет от «зоны» не доходили. Тонкий слой перестроенного пространства надежно изолировал академика.
Наконец Югд выпрямился: программа была заложена. И сразу огромные светящиеся индикаторы на пульте Мозга стали разгораться ослепительным белым огнем: активность энергостанций резко повысилась. Они снова вырабатывали море энергии.
— Программа разгадана! — вдруг раздался в наушниках взволнованный голос Петра Михайловича. — Энергия в наших руках! Теперь можно действовать. Постойте, постойте… чудовищно!
Академик почти вплотную нагнулся к лицу Югда. Тот быстро составлял какую-то новую программу.
— О чудовище! — снова зазвучал голос академика в наушниках. — Он хочет заложить программу-команду южной группе энергостанций, питающих Лезу. Медлить нельзя! Леза будет лишена света, воздуха, энергии. Ага! Вот еще команда — генератору гравитации: «Над Лезой взорвать гравитационную бомбу! Полное разрушение!»
Югд уже протянул руку ко входному каналу, собираясь вложить в Мозг преступную команду, как вдруг академик схватил со стола массивный ящичек анализатора и стал бить им Познавателя по голому блестящему черепу. На обычном экране странно было видеть, как над головой грианина из пустоты вдруг вырастают голова и руки Петра Михайловича, и тяжелый металлический предмет падает на голову Югда.
Югд издал глухой звук и свалился на пульт головой вперед. Петр Михайлович вытер со лба пот, усиленно жуя губами. Первый раз в жизни он совершил убийство!
Служители, подобострастно наблюдавшие за Познавателем через прозрачные стены, вначале не могли понять, в чем дело. Они бестолково толкались у дверей, отчаянно жестикулируя, и вдруг гурьбой ринулись к Познавателю. Один из них вскочил на пульт, чтобы поддержать за плечи Югда, упавшего верхней половиной туловища на панель, и вдруг по чистой случайности вошел головой в «зону Самойлова», все еще не пришедшего в себя. Глаза служителя округлились от изумления и страха. Он отшатнулся и удивленно захлопал ресницами: перед ним снова была пустота. Он опять вошел в «зону» и увидел Самойлова. Потом с гортанным криком бросился на Петра Михайловича. Через секунду они бешено боролись, катаясь по площадке. Академик был крепок. Его коренастая фигура с широкими плечами часто оказывалась наверху. Он пытался схватить служителя за горло. С грохотом упало на пол тяжелое кресло, сбитое с площадки. Остальные служители, бросив Югда, в панике метались вокруг пульта, не понимая, куда исчез их товарищ и откуда свалилось кресло.
Медлить было нельзя. Каждую минуту «борцы» могли скатиться с площадки, и тогда академик погибнет. Ему не справиться с толпой служителей. С мольбой и отчаянием я повернулся к Уо. Тот быстро говорил что-то своим собратьям. Гиганты мгновенно выкатили из глубины корабля два цилиндрических аппарата и повернули их головками на северо-запад, по направлении к Централи гриан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Готово, — облегченно сказал Уо. — Барьер пройден.
Он снова сделал переключения. На «экране видимости» показался силуэт Петра Михайловича, теперь уже не синий, а коричнево-зеленый. Уо подал мне плоские наушники, в которых я услышал слабый голос Самойлова:
— Я на куполе Мозга. Вводите площадку дальше.
На «экране видимости» тонкими линиями вырисовывались купол Централи и «зона Самойлова», вплотную примкнувшая к нему. Уо снова сделал серию переключений, и «зона», как нож в масло, вошла в вещество купола. На обычном экране во всю стену появился внутренний зал с рядами гигантских электронных машин, полукругом обступивших огромный пульт, похожий на лежащую раковину летней эстрады. Вокруг пульта сновали служители. Вдруг они беспокойно забегали по Централи, жестикулируя и возбужденно переговариваясь. На пульте, на входных блоках здания, под крышей замигали сотни разноцветных индикаторов. В тот момент, когда «зона Самойлова» преодолевала пространственный барьер и проникала в Централи, все сигнальные приборы, вероятно, отметили неожиданные изменения энергетического равновесия.
Но служители вскоре успокоились, так как не нашли никаких нарушений в работе Мозга и барьера.
А в это время «зона» плавно опустилась почти на самый пульт и неподвижно повисла в пространстве всего метре над клавишами управления. Это было похоже на сказку: словно у себя дома, академик встал с кресла, потянулся, разминая затекшие члены, прошелся по своей невидимой «клетке», снова сел за стол, приготовив магнитофон для записи наблюдений. Некоторое время он напряженно прислушивался к разговорам ничего не подозревавших служителей. Потом настроил аппарат связи.
— Они говорят, — передавал Самойлов, — что День Спадания Активности наступит через сорок шесть циклов (то есть через восемьдесят пять наших часов). В этот день на Централь приедет Югд закладывать очередное звено программы. Когда активность достигнет максимума, силовой луч, направленный на Лезу, разрушит ее до основания. «Грианоиды Лезы ни о чем не знают. Их постигнет заслуженное наказание! Слава мудрым Познавателям!!!» — так говорят служители.
— Что вы намерены делать в ожидании Дня Спадания Активности? — спросил я академика.
— Необходимо тщательно изучить законы функционирования Электронного Мозга и чередования циклов управления. Короче говоря, надо уловить ритмику процессов. Тогда можно будет разгадать программу по входному звену, которое заложит Югд.
Почти четверо суток Самойлов, не разгибаясь, работал за столом, лишь иногда ненадолго засыпая. Он внимательно следил за работой Электронного Мозга.
Наступил День Спадания Активности. Приближался решительный момент. Удастся ли Петру Михайловичу овладеть программированием грианской энергии? Если удастся, то судьба Познавателей будет решена. Нелепый в эпоху высокой цивилизации «Распорядок Жизни» рухнет вместе со своими выродившимися творцами.
В этот день с восходом грианского солнца на куполе загорелись тысячи фиолетовых и зеленых огней, возвестивших о прибытии Югда. Когда Познаватель вошел в Централь, служители подобострастно бросились к его ногам: они знали, что Югд должен назвать счастливцев, за верную службу Познавателям назначенных в полугодичный кейф на Острова Отдыха.
Югд сделал рукой знак, и служители покинули зал. Вероятно, им тоже не доверяли. Акт священнодействия начался! Югд подошел к пульту и стал наносить на белые пластинки код очередной программы. «Зона Самойлова» висела почти на его плечах. Подними Югд руку, он неминуемо наткнулся бы на площадку, где стоял стол академика.
Петр Михайлович весь превратился в слух, следя за манипуляциями Познавателя. Его электроанализатор непрерывно трещал, расшифровывая закладываемую программу. До Югда же ни звук, ни свет от «зоны» не доходили. Тонкий слой перестроенного пространства надежно изолировал академика.
Наконец Югд выпрямился: программа была заложена. И сразу огромные светящиеся индикаторы на пульте Мозга стали разгораться ослепительным белым огнем: активность энергостанций резко повысилась. Они снова вырабатывали море энергии.
— Программа разгадана! — вдруг раздался в наушниках взволнованный голос Петра Михайловича. — Энергия в наших руках! Теперь можно действовать. Постойте, постойте… чудовищно!
Академик почти вплотную нагнулся к лицу Югда. Тот быстро составлял какую-то новую программу.
— О чудовище! — снова зазвучал голос академика в наушниках. — Он хочет заложить программу-команду южной группе энергостанций, питающих Лезу. Медлить нельзя! Леза будет лишена света, воздуха, энергии. Ага! Вот еще команда — генератору гравитации: «Над Лезой взорвать гравитационную бомбу! Полное разрушение!»
Югд уже протянул руку ко входному каналу, собираясь вложить в Мозг преступную команду, как вдруг академик схватил со стола массивный ящичек анализатора и стал бить им Познавателя по голому блестящему черепу. На обычном экране странно было видеть, как над головой грианина из пустоты вдруг вырастают голова и руки Петра Михайловича, и тяжелый металлический предмет падает на голову Югда.
Югд издал глухой звук и свалился на пульт головой вперед. Петр Михайлович вытер со лба пот, усиленно жуя губами. Первый раз в жизни он совершил убийство!
Служители, подобострастно наблюдавшие за Познавателем через прозрачные стены, вначале не могли понять, в чем дело. Они бестолково толкались у дверей, отчаянно жестикулируя, и вдруг гурьбой ринулись к Познавателю. Один из них вскочил на пульт, чтобы поддержать за плечи Югда, упавшего верхней половиной туловища на панель, и вдруг по чистой случайности вошел головой в «зону Самойлова», все еще не пришедшего в себя. Глаза служителя округлились от изумления и страха. Он отшатнулся и удивленно захлопал ресницами: перед ним снова была пустота. Он опять вошел в «зону» и увидел Самойлова. Потом с гортанным криком бросился на Петра Михайловича. Через секунду они бешено боролись, катаясь по площадке. Академик был крепок. Его коренастая фигура с широкими плечами часто оказывалась наверху. Он пытался схватить служителя за горло. С грохотом упало на пол тяжелое кресло, сбитое с площадки. Остальные служители, бросив Югда, в панике метались вокруг пульта, не понимая, куда исчез их товарищ и откуда свалилось кресло.
Медлить было нельзя. Каждую минуту «борцы» могли скатиться с площадки, и тогда академик погибнет. Ему не справиться с толпой служителей. С мольбой и отчаянием я повернулся к Уо. Тот быстро говорил что-то своим собратьям. Гиганты мгновенно выкатили из глубины корабля два цилиндрических аппарата и повернули их головками на северо-запад, по направлении к Централи гриан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74