Останься хотя бы на день!
– Я достаточно ждала. Пусть прощается с ребенком при мне, и мы поедем.
– Лена, это жестоко.
– Он прекрасно обзаведется новым сыном.
– Да что ты говоришь?
– Мухамед, я свободная женщина, не зли меня. – Она улыбалась, как будто удачно пошутила. – Я же сказала, пусть попрощаются, но при мне.
– Куда же ты поедешь?
– Пока не знаю. На вокзал. В гостиницу.
– А деньги у тебя есть? Ариф, конечно, нехорошо поступил, что приехал без денег, но обстоятельства…
– Мухамед, я ничего от него не хочу. Немного денег у меня есть. Спасибо, что заплатил наш долг за квартиру. Этого я тебе никогда не забуду.
Все это она говорила ему с ясным, спокойным лицом, глядя прямо в глаза. И он, встретив ее невинный взгляд, повернулся и молча вышел.
Исса плакал, обнимая Сашку. Мальчик тоже корчил жалобные рожицы, чтобы не зареветь, но при этом не переставал поглядывать на мать. Вдруг он уперся руками в грудь своему приятелю, оттолкнул и спросил мать:
– Папа здесь?
– Он сейчас придет попрощаться с тобой.
– А мы куда идем?
– Мы уезжаем. Совсем.
– С папой?
– Без папы. Не ной! Где твой мячик? Что-то я его не вижу.
– Я его Иссе подарил.
Она сказала что тогда все в порядке. Иссе можно. В комнату вошел Ариф. Исса встал, что-то сказал ему, тот отмахнулся. Когда парень вышел, Ариф обратился к жене:
– Ты меня перед всеми опозорила.
Она ответила, что это ее не волнует, и предложила попрощаться с сыном.
– Ты пожалеешь.
– Угрожать мне не надо.
– Я не угрожаю. Ты очень изменилась… – Ариф присел на корточки, протянул руки к ребенку:
– Иди сюда. Ну иди!
Мальчик испуганно смотрел на него, потом вдруг бросился к матери, обнял ее колени и уже из-за этого прикрытия принялся рассматривать отца. Ариф так и сидел с протянутыми руками, пока не понял – мальчик к нему не подойдет.
– Что ты сказала ребенку?
– Ничего. Все, что случилось, случилось только по твоей вине.
– Лена, ты не должна отнимать у него отца!
– У него весь год не было отца, а он жив и здоров. Чего и тебе желаю.
– Ты дрянь.
Лена с негодованием посмотрела на мужа и процедила сквозь зубы:
– Все, попрощались. Иди, тебя там ждут.
– Ладно. Уезжай. Не думал я, что ты меня так встретишь. Если бы знал…
– Не пришел бы? – Она с трудом выносила его присутствие. – Конечно. Лучше было бы, если бы я умерла. Жена, которая тебя презирает, и ребенок, который тебя забыл, – зачем такая семья? Нами тоже можно было пожертвовать. Бедняга. Мне тебя так жаль! Столько жертв – и зачем? Ну ничего, теперь не пропадешь. У тебя столько друзей! Почему же они все сидят в той комнате? Сколько их?
– Девять.
– Девять? – повторила она. – Ну, желаю тебе в этот раз не испугаться.
Он побелел – настолько, насколько позволяла темная кожа. Без голоса спросил:
– Значит, она тебе и это сказала?
– Кто? – Она отвернулась и услышала, как он быстро вышел из комнаты.
«Дура! – выругала она себя. – Зачем так прямо! Их тут девять. Фатиха говорила – для ритуального убийства нужно девять свидетелей… Значит, сегодня Ариф будет посвящен. Но только без меня, уж пожалуйста, без меня! Надо скорее уходить».
Она заторопилась. Сунула в сумку последние мелочи, подтянула на сыне штанишки, сказала:
– Идем.
Вышла с ребенком в коридор. Там столкнулась с Мухамедом. Тот сухо спросил:
– Леночка, тебя подвезти?
– Нет, я возьму машину. Это не проблема. Спасибо еще раз.
– Я совсем забыл. – Он сунул руку в карман и вытащил оттуда что-то блестящее, маленькое.
Она посмотрела и лишилась дара речи. На ладони лежали бабушкины часы, которые Лена когда-то оставила на той страшной квартире. Ошибиться было нельзя. Потертое тусклое золото, крохотные бриллиантики.
– Вот, – продолжал он, вкладывая часы в ее безвольную руку. – Ты когда-то их потеряла. Они нашлись. Один из моих гостей принес. Я хотел отдать Арифу, чтобы он порадовал тебя, но вижу, что вы уже не помиритесь. А жаль. Так жаль!
– И мне жаль… – Она застегнула часы на запястье, посмотрела на них. – Стоят. Ну конечно. Год прошел.
– Мне не хотелось бы, чтобы ты плохо о нас помнила. – Мухамед проводил ее до дверей, спросил:
– Может, все-таки подвезти?
– Не надо. – Она уже стояла на лестничной площадке и с тревогой смотрела вслед Сашке, который сбегал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. – А насчет воспоминаний не переживай. Воспоминания у меня самые лучшие. Спасибо за часы.
И пошла вниз по лестнице, балансируя тяжелой сумкой, которая то и дело била ее по ногам. Только спустившись этажом ниже, откуда она была уже не видна Мухамеду, Лена выпрямилась и перевела дух.
– Сашка! – крикнула она. – Не беги ты так!
* * *
– Я вас попрошу говорить по-русски, – предупредил Мухамеда следователь.
– Конечно, конечно… – Тот, казалось, очень волновался. – Он, значит, ничего не признал?
– Он утверждает, что не знал Фатиху.
– Дурак! Простите… – Мухамед сжал руки в кулаки, пояснил:
– Мне так обидно за девушку!
– Вы уверены, что не ошибаетесь? Она действительно была его любовницей?
– Ну, если вы его в такой форме спрашивали, то он вам, конечно, ни в чем не признался, – вздохнул Мухамед. – Он не хочет позорить свою жену.
– Ну посмотрим.
Когда в дверях показался Ибрагим, Мухамед весь поджался, резко повернулся к нему. Их взгляды встретились. Глаза Ибрагима ничего не выражали. Во взгляде Мухамеда был вопрос. Он подождал, когда разрешат говорить, и спросил:
– Почему ты отрицаешь, что знал Фатиху? Ибрагим молчал.
– Как ты с ней поступил? – продолжал Мукамед. – Ты знаешь, что с ней случилось? Тебе рассказали? Я сам это видел, все было на моих глазах.
Ибрагим быстро сказал что-то по-арабски, следователь возмутился:
– Я вас предупредил! Если будете говорить не по-русски, его отведут обратно.
– Он только сказал, что не хочет говорить с вами об этом, – перевел Мухамед.
– И все же придется. Так вы признаете, что знали эту девушку?
Ибрагим мрачно ответил, что знал ее. Почему раньше молчал? А он не обязан это рассказывать Это его личное дело.
– Вот именно, что ваше. – Следователь предложил Мухамеду сигарету, тот взял, но курить не стал – смотрел на Ибрагима не отрываясь.
– При чем тут девушка? – спросил Ибрагим.
– Будете теперь говорить или вам обязательно нужно, чтобы об этом просил соотечественник?
– Буду говорить.
– Тогда вы можете идти, – обратился следователь к Мухамеду. – Спасибо, что пришли.
– Вам спасибо – Тот положил незажженную сигарету на стол, в последний раз посмотрел на Ибрагима, посоветовал ему – Не знаю, о чем ты будешь говорить, но рассказывай всю правду Не позорь нас. Мы тебе прощали, пока ты у нас воровал. Но убийства тебе никто не простит. И Фатиху не простят.
С этими словами он вышел. Ибрагим проводил его отсутствующим взглядом, потом так же посмотрел на следователя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Я достаточно ждала. Пусть прощается с ребенком при мне, и мы поедем.
– Лена, это жестоко.
– Он прекрасно обзаведется новым сыном.
– Да что ты говоришь?
– Мухамед, я свободная женщина, не зли меня. – Она улыбалась, как будто удачно пошутила. – Я же сказала, пусть попрощаются, но при мне.
– Куда же ты поедешь?
– Пока не знаю. На вокзал. В гостиницу.
– А деньги у тебя есть? Ариф, конечно, нехорошо поступил, что приехал без денег, но обстоятельства…
– Мухамед, я ничего от него не хочу. Немного денег у меня есть. Спасибо, что заплатил наш долг за квартиру. Этого я тебе никогда не забуду.
Все это она говорила ему с ясным, спокойным лицом, глядя прямо в глаза. И он, встретив ее невинный взгляд, повернулся и молча вышел.
Исса плакал, обнимая Сашку. Мальчик тоже корчил жалобные рожицы, чтобы не зареветь, но при этом не переставал поглядывать на мать. Вдруг он уперся руками в грудь своему приятелю, оттолкнул и спросил мать:
– Папа здесь?
– Он сейчас придет попрощаться с тобой.
– А мы куда идем?
– Мы уезжаем. Совсем.
– С папой?
– Без папы. Не ной! Где твой мячик? Что-то я его не вижу.
– Я его Иссе подарил.
Она сказала что тогда все в порядке. Иссе можно. В комнату вошел Ариф. Исса встал, что-то сказал ему, тот отмахнулся. Когда парень вышел, Ариф обратился к жене:
– Ты меня перед всеми опозорила.
Она ответила, что это ее не волнует, и предложила попрощаться с сыном.
– Ты пожалеешь.
– Угрожать мне не надо.
– Я не угрожаю. Ты очень изменилась… – Ариф присел на корточки, протянул руки к ребенку:
– Иди сюда. Ну иди!
Мальчик испуганно смотрел на него, потом вдруг бросился к матери, обнял ее колени и уже из-за этого прикрытия принялся рассматривать отца. Ариф так и сидел с протянутыми руками, пока не понял – мальчик к нему не подойдет.
– Что ты сказала ребенку?
– Ничего. Все, что случилось, случилось только по твоей вине.
– Лена, ты не должна отнимать у него отца!
– У него весь год не было отца, а он жив и здоров. Чего и тебе желаю.
– Ты дрянь.
Лена с негодованием посмотрела на мужа и процедила сквозь зубы:
– Все, попрощались. Иди, тебя там ждут.
– Ладно. Уезжай. Не думал я, что ты меня так встретишь. Если бы знал…
– Не пришел бы? – Она с трудом выносила его присутствие. – Конечно. Лучше было бы, если бы я умерла. Жена, которая тебя презирает, и ребенок, который тебя забыл, – зачем такая семья? Нами тоже можно было пожертвовать. Бедняга. Мне тебя так жаль! Столько жертв – и зачем? Ну ничего, теперь не пропадешь. У тебя столько друзей! Почему же они все сидят в той комнате? Сколько их?
– Девять.
– Девять? – повторила она. – Ну, желаю тебе в этот раз не испугаться.
Он побелел – настолько, насколько позволяла темная кожа. Без голоса спросил:
– Значит, она тебе и это сказала?
– Кто? – Она отвернулась и услышала, как он быстро вышел из комнаты.
«Дура! – выругала она себя. – Зачем так прямо! Их тут девять. Фатиха говорила – для ритуального убийства нужно девять свидетелей… Значит, сегодня Ариф будет посвящен. Но только без меня, уж пожалуйста, без меня! Надо скорее уходить».
Она заторопилась. Сунула в сумку последние мелочи, подтянула на сыне штанишки, сказала:
– Идем.
Вышла с ребенком в коридор. Там столкнулась с Мухамедом. Тот сухо спросил:
– Леночка, тебя подвезти?
– Нет, я возьму машину. Это не проблема. Спасибо еще раз.
– Я совсем забыл. – Он сунул руку в карман и вытащил оттуда что-то блестящее, маленькое.
Она посмотрела и лишилась дара речи. На ладони лежали бабушкины часы, которые Лена когда-то оставила на той страшной квартире. Ошибиться было нельзя. Потертое тусклое золото, крохотные бриллиантики.
– Вот, – продолжал он, вкладывая часы в ее безвольную руку. – Ты когда-то их потеряла. Они нашлись. Один из моих гостей принес. Я хотел отдать Арифу, чтобы он порадовал тебя, но вижу, что вы уже не помиритесь. А жаль. Так жаль!
– И мне жаль… – Она застегнула часы на запястье, посмотрела на них. – Стоят. Ну конечно. Год прошел.
– Мне не хотелось бы, чтобы ты плохо о нас помнила. – Мухамед проводил ее до дверей, спросил:
– Может, все-таки подвезти?
– Не надо. – Она уже стояла на лестничной площадке и с тревогой смотрела вслед Сашке, который сбегал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. – А насчет воспоминаний не переживай. Воспоминания у меня самые лучшие. Спасибо за часы.
И пошла вниз по лестнице, балансируя тяжелой сумкой, которая то и дело била ее по ногам. Только спустившись этажом ниже, откуда она была уже не видна Мухамеду, Лена выпрямилась и перевела дух.
– Сашка! – крикнула она. – Не беги ты так!
* * *
– Я вас попрошу говорить по-русски, – предупредил Мухамеда следователь.
– Конечно, конечно… – Тот, казалось, очень волновался. – Он, значит, ничего не признал?
– Он утверждает, что не знал Фатиху.
– Дурак! Простите… – Мухамед сжал руки в кулаки, пояснил:
– Мне так обидно за девушку!
– Вы уверены, что не ошибаетесь? Она действительно была его любовницей?
– Ну, если вы его в такой форме спрашивали, то он вам, конечно, ни в чем не признался, – вздохнул Мухамед. – Он не хочет позорить свою жену.
– Ну посмотрим.
Когда в дверях показался Ибрагим, Мухамед весь поджался, резко повернулся к нему. Их взгляды встретились. Глаза Ибрагима ничего не выражали. Во взгляде Мухамеда был вопрос. Он подождал, когда разрешат говорить, и спросил:
– Почему ты отрицаешь, что знал Фатиху? Ибрагим молчал.
– Как ты с ней поступил? – продолжал Мукамед. – Ты знаешь, что с ней случилось? Тебе рассказали? Я сам это видел, все было на моих глазах.
Ибрагим быстро сказал что-то по-арабски, следователь возмутился:
– Я вас предупредил! Если будете говорить не по-русски, его отведут обратно.
– Он только сказал, что не хочет говорить с вами об этом, – перевел Мухамед.
– И все же придется. Так вы признаете, что знали эту девушку?
Ибрагим мрачно ответил, что знал ее. Почему раньше молчал? А он не обязан это рассказывать Это его личное дело.
– Вот именно, что ваше. – Следователь предложил Мухамеду сигарету, тот взял, но курить не стал – смотрел на Ибрагима не отрываясь.
– При чем тут девушка? – спросил Ибрагим.
– Будете теперь говорить или вам обязательно нужно, чтобы об этом просил соотечественник?
– Буду говорить.
– Тогда вы можете идти, – обратился следователь к Мухамеду. – Спасибо, что пришли.
– Вам спасибо – Тот положил незажженную сигарету на стол, в последний раз посмотрел на Ибрагима, посоветовал ему – Не знаю, о чем ты будешь говорить, но рассказывай всю правду Не позорь нас. Мы тебе прощали, пока ты у нас воровал. Но убийства тебе никто не простит. И Фатиху не простят.
С этими словами он вышел. Ибрагим проводил его отсутствующим взглядом, потом так же посмотрел на следователя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95