Они немного потанцевали, а затем, неприлично поскальзываясь и спотыкаясь, долго ловили такси. Кэрри даже на часы была не в силах взглянуть.
На следующий день позвонил Баркли:
— Ну, что скажешь, подруга?
— Понятия не имею. Ты же позвонил, а не я.
— Я же говорил, что не хочу серьезных отношений. Сама виновата. Ты же знала, что я за тип.
«Еще бы! — чуть не вырвалось у нее. — Меня всю жизнь тянуло к банальным, пошлым бабникам!»
Но она сдержалась.
— Вообще-то, если честно, мне наплевать.
И самое печальное заключалось в том, что это было действительно так.
Последующие четыре часа они провели за обсуждением его картин.
— Моя бы воля — я бы круглые сутки вот так трепался, каждый божий день, — сказал Баркли. — Это же в сто раз лучше, чем секс!
Великий НЕпритворщик
— Работа — это все, — заявил Роберт, издатель сорока двух лет. — Когда у человека столько работы, у него не остается времени на романтику.
Роберт рассказал, что какое-то время встречался с одной женщиной, которая ему нравилась, но через полтора месяца понял, что у них ничего не выйдет.
— Она меня все время проверяла на прочность — вроде как я еще в среду должен назначать ей свидание на пятницу. А если в среду у меня такое настроение, что хоть в петлю лезь, и я понятия не имею, что со мной будет в пятницу?! Ей хотелось, чтобы по ней с ума сходили. Я могу ее понять. Но не умею притворяться и изображать несуществующие чувства. Само собой, мы расстались друзьями, — добавил он. — Все время встречаемся. Просто не спим.
Нарцисс и «Времена года»
Как-то воскресным вечером я попала на благотворительный тематический ужин в клубе «Времена года». Тема вечера — «Ода любви». Каждый столик посвящен какой-нибудь прославленной паре: Тэмми Фэй с Джимом Беккером, Нарциссу и ему же, любимому, Екатерине Великой и ее лошади, Майклу Джексону и компании.
Аль Д'Амато сидел за столиком имени Билла и Хиллари Клинтон. В центре каждого столика красовалась композиция из соответствующих атрибутов — к примеру, столик Тэмми Фэй Беккер украшали накладные ресницы, голубые тени для глаз и свечи в форме губок. На столе Майкла Джексона громоздилось чучело гориллы и отбеливающий крем для лица.
Боб Питтман тоже оказался здесь. — Любовь жива — а вот с курением покончено, — произнес, ухмыляясь, Боб.
Рядом стояла Сэнди, его жена, а я все норовила украдкой затянуться сигаретой, прячась за пальмой. Сэнди сказала, что собирается махнуть на пару недель в Новую Гвинею покорять горные вершины.
Домой я отправилась в гордом одиночестве, но прежде чем я ушла, кто-то умудрился мне всучить челюсть лошади Екатерины Великой.
Любовь в баре «Бауэри»,
эпилог
Донован Линч встал из-за столика Фрэнсиса Форда Копполы и присоединился к нам.
— Да что вы?! — вступил он в разговор. — Я ни капли не сомневаюсь во всепоглощающей силе любви. Просто иногда для любви нужно немного воздуха.
Именно этого Манхэттену и не хватало.
— Ах да, кстати! Боб и Сэнди разводятся.
2
Секс на всю катушку?
Не думаю…
Все началось как обычно — совершенно невинно. Я сидела себе дома и поглощала скромный обед, состоявший из крекеров и сардин, когда неожиданно позвонил мой приятель. Его друг недавно попал в «Ле Трапез», секс-клуб для пар, и был потрясен. Ошарашен. Прямо перед его носом обнаженные гости занимались сексом. В отличие от садомазохистских клубов, где до настоящего секса дело не доходит, здесь был самый смак. Его девушка тоже слегка обалдела, но когда какая-то обнаженная дама к ней прильнула, ей «вроде даже понравилось». В его интерпретации.
На самом деле и ему там так понравилось, что он даже не хотел, чтобы я про это место писала, опасаясь, как бы — по примеру большинства приличных заведений в Нью-Йорке — слава его не испортила.
Я дала волю воображению: прекрасные молодые тела; томные прикосновения; девушки со светлыми вьющимися волосами в венках из виноградных листьев; юноши с крепкими белоснежными зубами, перепоясанные виноградными лозами. Я в наряде из листьев дикого винограда, едва прикрывающем бедра и ниспадающем с одного плеча. Мы входим туда в наших покровах и выходим просветленными.
Автоответчик заведения произвел на меня отрезвляющее действие.
— В «Ле Трапез» не бывает чужих, только свои, с которыми вы просто не успели еще познакомиться, — произнес голос неопределенного пола. Затем тот же голос поставил меня в известность, что в моем распоряжении «безалкогольный бар, а также горячий и холодный шведский стол» — понятия, в моем представлении не очень-то сопрягающиеся с сексом или наготой. В честь Дня Благодарения девятнадцатого ноября проводится «Ночь Востока». Звучало это довольно интригующе, и все было бы прекрасно, если бы потом не оказалось, что «Ночь Востока» подразумевала восточную еду, а не публику.
Вот тут-то и нужно было поставить точку. Не следовало заводиться от умничаний этой зашоренной Салли Тисдейл, которая в своей супермодной книге о порнографии «Расскажи, как ты меня хочешь» распространяется на тему публичного группового секса: «Это табу в полном смысле слова… Если бы секс-клубам удалось реализовать свое истинное предназначение, это возымело бы разрушительное действие. Да-да, произошло бы именно то, чего все так боятся, — крушение всяческих устоев и границ… Образовалась бы критическая масса». Нужно было еще тогда задать себе вопрос: «Ну и что в этом интригующего?».
Но мне обязательно нужно было увидеть все собственными глазами. А потому в моем ежедневнике появились две новые записи на ближайшую среду: 21.00 — прием в честь дизайнера Карла Лагерфельда, бар «Бауэри»; 23.30 — секс-клуб «Ле Трапез», Двадцать седьмая Ист-стрит.
Неряхи и гольфы
Как показывает практика, люди всегда не прочь поговорить о сексе, и вечер Карла Лагерфельда, кишмя кишевший супермоделями и редакторами журналов мод при исполнении, не был исключением. Более того, за нашим концом стола страсти кипели нешуточные. Некая восхитительная молодая особа с темными вьющимися волосами и с выражением пресыщенности на лице, столь хорошо удающимся в двадцатилетнем возрасте, заявила, что любит проводить время в топлес-барах, и не в простых, а в самых злачных, вроде «Биллиз Топлес», поскольку только там у девочек «все свое».
Все тут же согласились, что маленькая грудь лучше силиконовой, что повлекло за собой своего рода социологический опрос: кто из сидящих за столом мужчин когда-либо спал с женщиной с силиконовой грудью? Никто не сознавался, но один из присутствующих, художник тридцати с чем-то лет, недостаточно рьяно отрицал этот факт.
— Ну признайся, что было, — настаивал другой гость, владелец процветающего отеля с лицом херувима. — И главное — тебе это… понравилось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
На следующий день позвонил Баркли:
— Ну, что скажешь, подруга?
— Понятия не имею. Ты же позвонил, а не я.
— Я же говорил, что не хочу серьезных отношений. Сама виновата. Ты же знала, что я за тип.
«Еще бы! — чуть не вырвалось у нее. — Меня всю жизнь тянуло к банальным, пошлым бабникам!»
Но она сдержалась.
— Вообще-то, если честно, мне наплевать.
И самое печальное заключалось в том, что это было действительно так.
Последующие четыре часа они провели за обсуждением его картин.
— Моя бы воля — я бы круглые сутки вот так трепался, каждый божий день, — сказал Баркли. — Это же в сто раз лучше, чем секс!
Великий НЕпритворщик
— Работа — это все, — заявил Роберт, издатель сорока двух лет. — Когда у человека столько работы, у него не остается времени на романтику.
Роберт рассказал, что какое-то время встречался с одной женщиной, которая ему нравилась, но через полтора месяца понял, что у них ничего не выйдет.
— Она меня все время проверяла на прочность — вроде как я еще в среду должен назначать ей свидание на пятницу. А если в среду у меня такое настроение, что хоть в петлю лезь, и я понятия не имею, что со мной будет в пятницу?! Ей хотелось, чтобы по ней с ума сходили. Я могу ее понять. Но не умею притворяться и изображать несуществующие чувства. Само собой, мы расстались друзьями, — добавил он. — Все время встречаемся. Просто не спим.
Нарцисс и «Времена года»
Как-то воскресным вечером я попала на благотворительный тематический ужин в клубе «Времена года». Тема вечера — «Ода любви». Каждый столик посвящен какой-нибудь прославленной паре: Тэмми Фэй с Джимом Беккером, Нарциссу и ему же, любимому, Екатерине Великой и ее лошади, Майклу Джексону и компании.
Аль Д'Амато сидел за столиком имени Билла и Хиллари Клинтон. В центре каждого столика красовалась композиция из соответствующих атрибутов — к примеру, столик Тэмми Фэй Беккер украшали накладные ресницы, голубые тени для глаз и свечи в форме губок. На столе Майкла Джексона громоздилось чучело гориллы и отбеливающий крем для лица.
Боб Питтман тоже оказался здесь. — Любовь жива — а вот с курением покончено, — произнес, ухмыляясь, Боб.
Рядом стояла Сэнди, его жена, а я все норовила украдкой затянуться сигаретой, прячась за пальмой. Сэнди сказала, что собирается махнуть на пару недель в Новую Гвинею покорять горные вершины.
Домой я отправилась в гордом одиночестве, но прежде чем я ушла, кто-то умудрился мне всучить челюсть лошади Екатерины Великой.
Любовь в баре «Бауэри»,
эпилог
Донован Линч встал из-за столика Фрэнсиса Форда Копполы и присоединился к нам.
— Да что вы?! — вступил он в разговор. — Я ни капли не сомневаюсь во всепоглощающей силе любви. Просто иногда для любви нужно немного воздуха.
Именно этого Манхэттену и не хватало.
— Ах да, кстати! Боб и Сэнди разводятся.
2
Секс на всю катушку?
Не думаю…
Все началось как обычно — совершенно невинно. Я сидела себе дома и поглощала скромный обед, состоявший из крекеров и сардин, когда неожиданно позвонил мой приятель. Его друг недавно попал в «Ле Трапез», секс-клуб для пар, и был потрясен. Ошарашен. Прямо перед его носом обнаженные гости занимались сексом. В отличие от садомазохистских клубов, где до настоящего секса дело не доходит, здесь был самый смак. Его девушка тоже слегка обалдела, но когда какая-то обнаженная дама к ней прильнула, ей «вроде даже понравилось». В его интерпретации.
На самом деле и ему там так понравилось, что он даже не хотел, чтобы я про это место писала, опасаясь, как бы — по примеру большинства приличных заведений в Нью-Йорке — слава его не испортила.
Я дала волю воображению: прекрасные молодые тела; томные прикосновения; девушки со светлыми вьющимися волосами в венках из виноградных листьев; юноши с крепкими белоснежными зубами, перепоясанные виноградными лозами. Я в наряде из листьев дикого винограда, едва прикрывающем бедра и ниспадающем с одного плеча. Мы входим туда в наших покровах и выходим просветленными.
Автоответчик заведения произвел на меня отрезвляющее действие.
— В «Ле Трапез» не бывает чужих, только свои, с которыми вы просто не успели еще познакомиться, — произнес голос неопределенного пола. Затем тот же голос поставил меня в известность, что в моем распоряжении «безалкогольный бар, а также горячий и холодный шведский стол» — понятия, в моем представлении не очень-то сопрягающиеся с сексом или наготой. В честь Дня Благодарения девятнадцатого ноября проводится «Ночь Востока». Звучало это довольно интригующе, и все было бы прекрасно, если бы потом не оказалось, что «Ночь Востока» подразумевала восточную еду, а не публику.
Вот тут-то и нужно было поставить точку. Не следовало заводиться от умничаний этой зашоренной Салли Тисдейл, которая в своей супермодной книге о порнографии «Расскажи, как ты меня хочешь» распространяется на тему публичного группового секса: «Это табу в полном смысле слова… Если бы секс-клубам удалось реализовать свое истинное предназначение, это возымело бы разрушительное действие. Да-да, произошло бы именно то, чего все так боятся, — крушение всяческих устоев и границ… Образовалась бы критическая масса». Нужно было еще тогда задать себе вопрос: «Ну и что в этом интригующего?».
Но мне обязательно нужно было увидеть все собственными глазами. А потому в моем ежедневнике появились две новые записи на ближайшую среду: 21.00 — прием в честь дизайнера Карла Лагерфельда, бар «Бауэри»; 23.30 — секс-клуб «Ле Трапез», Двадцать седьмая Ист-стрит.
Неряхи и гольфы
Как показывает практика, люди всегда не прочь поговорить о сексе, и вечер Карла Лагерфельда, кишмя кишевший супермоделями и редакторами журналов мод при исполнении, не был исключением. Более того, за нашим концом стола страсти кипели нешуточные. Некая восхитительная молодая особа с темными вьющимися волосами и с выражением пресыщенности на лице, столь хорошо удающимся в двадцатилетнем возрасте, заявила, что любит проводить время в топлес-барах, и не в простых, а в самых злачных, вроде «Биллиз Топлес», поскольку только там у девочек «все свое».
Все тут же согласились, что маленькая грудь лучше силиконовой, что повлекло за собой своего рода социологический опрос: кто из сидящих за столом мужчин когда-либо спал с женщиной с силиконовой грудью? Никто не сознавался, но один из присутствующих, художник тридцати с чем-то лет, недостаточно рьяно отрицал этот факт.
— Ну признайся, что было, — настаивал другой гость, владелец процветающего отеля с лицом херувима. — И главное — тебе это… понравилось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58