С другой стороны, политикам и понадобилась преступность для выполнения грязной работы по разрушению советского строя и для поставки кадров подручных искусственно создаваемых «собственников». Причем озлобленных, повязанных круговой порукой преступлений, готовых воевать с обществом.
Но только от бедности люди не становятся ворами и убийцами — необходимо было и разрушение нравственных устоев. Оно было произведено, и сочетание этих причин с неизбежностью повлекло за собой взрыв массовой преступности. Новые «хозяева» создают небывалые в России условия жизни, когда массы молодых людей идут в банды и преступные «фирмы» как на нормальную, желанную работу. Их уже и не тянет к честному труду на заводе, в поле, в лаборатории. Они уже отвыкают есть простую русскую пищу, пить обычные русские напитки. Они хотят жить как «новые русские». Доведись прийти к власти патриотическому правительству — как ему с ними быть? Захотят ли они договориться или объявят всем честным людям войну? Вот еще одна яма на нашем пути.
Преступность — процесс активный, она затягивает в свою воронку все больше людей, преступники и их жертвы переплетаются, меняя всю ткань общества. Бедность одних ускоряет обеднение соседей, что может создать лавинообразную цепную реакцию. Люди, впавшие в крайнюю бедность, разрушают окружающую их среду обитания. Этот процесс и был сразу запущен одновременно с реформой. Его долгосрочность предопределена уже тем, что сильнее всего обеднели семьи с детьми, и большая масса подростков стала вливаться в преступный мир. С самого начала реформы подростковая (и женская) преступность в темпах роста значительно опередила общую. Криминалисты называют главные причины этого: снижение жизненного уровня, появление и рост армии безработных, снижение нравственного уровня общества, ослабление профилактической и карательной работы правоохранительных органов. Сильнее всего это сказалось на подростках, в их среде отмечают «широкое распространение пьянства и наркомании, нравственное падение, физическое и психическое ухудшение здоровья, неэффективное оказание медицинской и социальной помощи». Это — массивный социальный процесс, который не будет переломлен небольшими «социальными» подачками.
Крайнее обеднение выталкивает массу людей из общества и так меняет их культурные устои, что они начинают добывать себе средства к жизни «поедая» структуры цивилизации. Тем самым они становятся инструментом “насильственной” архаизации жизни окружающих — и их дальнейшего обеднения. Типичным проявлением этого процесса стало хищение электрических проводов, медных и латунных деталей оборудования железных дорог и т.п.
Весной 2002 г. в МГУ была презентация книги, посвященной о. Сергию Булгакову, и выступал глава администрации его родного города Ливны (Орловской обл.). Представляя книгу, он рассказал о том, что произошло в их районе. Ночью кто-то срезал и увез 10 км электрического медного провода. Эта линия обеспечивала с десяток деревень, и все они остались без тока и без света. Денег на восстановление линии не было ни у администрации, ни у РАО ЕЭС, ни у жителей. И вот, через какое-то время у людей стала ослабевать потребность в электричестве — они стали свыкаться со своим новым положением.
По тому, как взволнованно и с каким-то глубоким смыслом говорил об этом представитель власти из этого района центральной России, было видно, что он воспринял это как признак глубокого слома. Он не сводился к добиванию оставшихся животноводческих ферм, упадку производства. “Гунны” за одну ночь перевели бытие жителей десятка деревень на архаичный уровень, сменили сам тип их жизни.
Чем дальше, тем разрушительная деятельность «гуннов» становится круче. Вот сообщение 2004 г.: «Кемеровская область: неизвестные злоумышленники частично разобрали 7 опор на магистральной ЛЭП напряжением 220 тысяч вольт. Расхитители, обычно крадущие алюминиевый провод, на этот раз срезали с металлических опор стальные уголки, придающие жесткость и устойчивость конструкции. Общая масса похищенных деталей составила 1,5 тонны… Как сообщили в пресс-службе „Кузбассэнерго“, поврежденные ворами опоры не выдержали бы ветра и не самой большой силы. В этом случае электроснабжение значительной части региона было бы нарушено».
Но ведь ко всему этому приложили свою честную руку наши интеллигенты — врачи и инженеры, научные работники и учителя. Благодаря их поддержке преступное сознание заняло господствующие высоты в экономике, искусстве, на телевидении. Рынок, господа! Культ денег и силы! И ничего в этом не было неизвестного — просто не хотели знать и слушать. Что же теперь заламывать руки, ужасаясь детской преступности и детскому цинизму. Вспомните, как хотелось раскованности, плюрализма, свободы самовыражения — и как издевались над скучным советским телевидением. Помогли порно— и наркодельцам совершить культурную революцию, необходимую для слома советского жизнеустройства, так имейте мужество и силу увидеть последствия — это норма интеллектуальной совести. Без нее ни о каком лечении и речи быть не может.
На Западе уже в середине неолиберальной волны был сделан вывод, что цена ее оплачивается детьми и подростками. Американский социолог К.Лэш пишет в книге «Восстание элит»: «Телевизор, по бедности, становится главной нянькой при ребенке… [Дети] подвергаются его воздействию в той грубой, однако соблазнительной форме, которая представляет ценности рынка на понятном им простейшем языке. Самым недвусмысленным образом коммерческое телевидение ярко высвечивает тот цинизм, который всегда косвенно подразумевался идеологией рынка».
Снова подчеркну, что растлевающее воздействие телевидения образует кооперативный эффект с одновременным обеднением населения. В ходе рыночной реформы в РФ сильнее всего обеднели именно дети (особенно семьи с двумя-тремя детьми). И глубина их обеднения не идет ни в какое сравнении с бедностью на Западе. А вот что там принесла неолиберальная реформа: «Самым тревожным симптомом оказывается обращение детей в культуру преступления. Не имея никаких видов на будущее, они глухи к требованиям благоразумия, не говоря о совести. Они знают, чего они хотят, и хотят они этого сейчас. Отсрочивание удовлетворения, планирование будущего, накапливание зачетов — всё это ничего не значит для этих преждевременно ожесточившихся детей улицы. Поскольку они считают, что умрут молодыми, уголовная мера наказания также не производит на них впечатления. Они, конечно, живут рискованной жизнью, но в какой-то момент риск оказывается самоцелью, альтернативой полной безнадежности, в которой им иначе пришлось бы пребывать… В своем стремлении к немедленному вознаграждению и его отождествлении с материальным приобретением преступные классы лишь подражают тем, кто стоит над ними» (К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103