И кроме того – она требовала верности. Было очевидно, что она воспринимает свои отношения с Крисом серьезно, как если бы это была настоящая помолвка. Как бы то ни было, молодой человек потратил кучу денег, чтобы тайно купить обручальное кольцо, на котором была выгравирована дата свадьбы. Он поклялся сделать это.
Кейт была удивлена. Она так много узнала о сложной жизни юноши за один короткий ленч. Он открывал перед нею свою душу с такой искренностью, что она была одновременно и тронута, и подавлена – на душе у нее стало тяжело. Кейт не привыкла разговаривать с людьми, имея камень за душой. И сознание, что ее заставляют манипулировать человеческими чувствами, сделало ее несчастной. Ей стало муторно практически сразу, когда юноша почувствовал к ней доверие.
Казалось, он понял, что ей отчего-то не по себе.
– …Наверно, это нехорошо, что я рассказываю совершенно незнакомому человеку свои самые сокровенные тайны, – сказал он. – Простите меня. Я не хотел вас обременять.
– Вовсе нет, – засмеялась Кейт. – Вы можете говорить все что хотите. Да и потом, мы ведь знаем друг друга, не так ли? Мы ведь друзья?
Лицо юноши осветилось.
– Друзья, конечно!
В конце ленча он сказал:
– Мне пора возвращаться на работу. До свидания, мисс Флауэрз. Они оторвут мне голову, если я опоздаю.
– Вы можете звать меня просто Кейт, если хотите, – сказала она, чувствуя себя неуютно от ложного «мисс».
Он пожал ей руку, улыбаясь.
Когда он уходил, огромная тяжесть, казалось, свалилась у него с плеч.
По иронии судьбы Кейт почувствовала, что равнозначная тяжесть вдруг передалась ей. И она не могла бы сказать, что ей это понравилось.
Она увиделась с Крисом Хеттингером снова. Они встречались в деловом районе около универмага его отца, заходили в парк Бальбоа и сидели на скамейке, кормя вместе голубей. Она разрешила ему звонить ей в ресторан, где работала. Он пригласил ее на ленч еще раз. Их дружба быстро крепла.
Крис открывал свою душу перед Кейт все больше и больше. Он сказал ей, что оказался в ловушке между своей невестой, с одной стороны, и своей семьей – с другой. Ему не с кем поделиться своими чувствами, кроме Кейт. Он не может поговорить со своей матерью, потому что она слишком трепещет перед его отцом и играет в этом семейном конфликте роль наблюдателя. Его сестры были испорченными эгоистичными существами, между ними и Крисом никогда не было теплых отношений. К тому же обе были замужем и поглощены собственными семьями. У него нет друзей среди мужчин, кроме одного университетского приятеля, бывшего соседа по комнате, которому он доверял, но тот был сейчас далеко – в Массачусетсе.
Кейт была единственной, кто у него есть.
Она воспользовалась этой неожиданной близостью. Она стала убеждать Криса бороться: его жизнь – это только его жизнь и нужно набраться мужества потягаться с отцом.
Конечно, ее роль доверенного лица была лишь уловкой, сработанной Квентином. Но она чувствовала, что оказывается все сильнее и сильнее привязанной к их отношениям – более, чем она намеревалась. С настоящей искренностью она уговаривала Криса найти свой путь в жизни и не позволять отцу использовать сына в своих эгоистических целях.
Говоря это, Кейт вдруг поняла, что могла бы с таким же успехом сказать это о себе. Словно переживания Криса были ее собственными чувствами – ощущение пойманности в ловушку и юношеская тоска. Всем своим существом ей хотелось убедить его выбрать любовь, а не выгоду и найти настоящее счастье – чего бы это ни стоило.
Это открытие увеличило ее душевный дискомфорт. Ведь она выдавала себя не за ту, кем была на самом деле. Но искренность, с какой она вела тонкую игру, заставила ее импонировать Крису. И ей это было приятно.
Между тем, слушая юношу, она начала подозревать, что Джейн не так уж хороша и что она использует его любовь в своих целях. Кейт усомнилась в чувствах бедной, но требовательной девушки, которая казалась такой жесткой и властной над ним. Может быть, Джейн будет совсем не подходящей женой для Криса.
Кейт не могла не чувствовать тайных уколов ревности по отношению к невесте, которой он отдал свое сердце. И это нежданное ощущение заставило ее сомневаться в собственных мыслях по поводу истории юноши. Быть может, ее подозрения были результатом ее растущей привязанности к Крису?
Она не знала. Она понимала только, что чем ближе она чувствовала себя к этому наивному человеку, тем больше страдала от фальшивого положения, в котором оказалась.
И может быть, по отношению к себе самой. Ее совет следовать голосу сердца наполнял ее собственную душу чувством тяжести. Где-то внутри таилось подозрение: то, что толкнуло ее к Квентину – было не любовью, а лишь увлечением Квентином в сочетании с его интимным обаянием, которым она поддалась. Ей не хотелось верить в это, но всякий раз, когда она смотрела в доверчивые глаза Криса, сомнение возвращалось к ней.
Возможно, чтобы убежать от этих чувств, она жаловалась Квентину на свою задачу.
– Я начинаю нервничать, – говорила она. – Как долго еще будет это продолжаться? Я не знаю, что я делаю. Я хочу знать, к чему все это идет…
– Ты делаешь все прекрасно, – убеждал ее Квентин. – Даже– к лучшему, что ты ничего не знаешь. Верь мне, Кейт, ты лишь случайно оказалась исполнителем моих планов. Ты лишь на периферии основного действия. Но ты делаешь нужную работу.
Возможно, для того, чтобы смягчить Кейт, он попросил ее узнать о делах компании отца юноши. Это не составило труда – обычные сведения о дивидендах Джада Хеттингера, в сущности, всем известные, – и успокоилась на время. Она пыталась поверить в сказанное Квентином – что она не участвовала в настоящем действии.
Но ее сердце говорило иначе.
Между тем она и Крис Хеттингер становились все ближе и ближе друг другу. Этот процесс шел все быстрее, словно по своему собственному расписанию. Кейт ничего не нужно было делать. Каждый ленч, каждая прогулка, каждый разговор с Крисом скреплял их отношения. Юноша зависел от нее все больше и больше. Да и Кейт, вопреки себе, становилась все больше зависимой от него. У нее было то, чего она была лишена в ранней юности – настоящая дружба.
Наивная чистота Криса затрагивала какие-то уязвимые струны души Кейт, которые были подавлены сначала ее несчастной жизнью с матерью и отчимом, а затем странным и тревожным супружеством с Квентином. Чем ближе она становилась к Крису, тем больше она сомневалась в своей собственной жизни.
Она видела, какую важную роль играл в ее браке секс, и задавала вопрос: а было ли что-нибудь более существенное, что связывало ее с Квентином? Она понимала, что Крис мог предложить женщине нечто большее. Юноша отдавал ей свое сердце, свою веру, свою искренность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156