Иной раз до самого закрытия в карты играют. Фотограф — молодой парень, интересный. Должно быть, с подружкой проблемы. Они к нам днем частенько заходят, иной раз и дважды. Голубки! А среди ночи она, видать, его выгоняет.
— Может, он не того? В койке? — Марта игриво подмигнула. Она всегда умела найти правильный подход к любому человеку.
— Официант расплылся в улыбке.
— Не знаю, по виду не скажешь. И при деньгах всегда.
— А поэт?
— Что поэт? Он поэт и есть. В задумчивости.
Извините, мадам. — В дверях кафе показалась стайка молодых подвыпивших людей студенческого вида. — Посетители. Так вам кофе, мадам?
— Да, пожалуйста, мсье, без сахара.
Марта опять повернулась к окну, чтобы продолжить наблюдение за квартирой Софи, но вдруг увидела Виктора. Он как ошпаренный выскочил из подъезда, резко остановился, одернул на себе костюм и медленно поплелся к кафе. Пакета в его руках не было. Марте стало страшно.
— Все в порядке. Вики? — весело спросила она, делая вид, что не замечает ни унылого состояния Виктора, ни отсутствия булавки на его галстуке. — Когда свадьба? Садись ко мне поближе. Заказать тебе кофе? Коньячку? Или выпьем за свадьбу шампанского? Мсье, принесите нам бутылку шампанского!
— Какая свадьба, Марта?!
— Она отказала? Этого не может быть! Отказала тебе? Я не верю! Ты разыгрываешь меня!
— Отказала. Да еще сравнила с засохшим цветком...
— Тебя? С засохшим цветком? Да как она посмела! Она же без ума от тебя.
— Ну да... Говорит, что все, что между нами было, — просто маленькое приключение, которое, мол, украсило жизнь, как цветок.
Экая поэзия, подумала Марта.
— А когда цветок засыхает, его выбрасывают и не вспоминают никогда.
— И что ты ей ответил? Мсье» принесите нам коньяку!
— Ничего! Представляешь, Марта, ничего! Я вел себя, как последний идиот! Я ее уговаривал! Марта, я, я, Виктор Пленьи, уговаривал ее выйти за меня замуж!
— Ты осыпал ее лепестками, встал на одно колено, а она отказала?
— Никуда я не вставал и не осыпал. Она рассмеялась мне в лицо, когда я только намекнул об этом!
— Как ты намекнул?
— Я велел ей надеть белое платье, сесть на диван, помолчать и дать мне возможность сделать ей предложение, как полагается. А она!
Она!..
— Виктор, — Марте было уже смешно, но она стойко сохраняла серьезность, — Виктор, мой дорогой Виктор! Не отчаивайся! Еще не все потеряно. Просто не нужно было говорить ей, что ты собираешься сделать, а сделать это!
— Я и сделал, а она сказала про цветок. И потом, у нее нет белого платья...
— Ваш заказ, господа. — Официант поставил на стол фужеры и бутылку шампанского. — Открыть? Или возьмете с собой?
— Мсье, нам нужен коньяк, а не шампанское. — Марта глазами и головой делала всевозможные знаки официанту, означавшие, что ему нужно убраться поскорее.
— Бутылку? — Любопытный служитель гастрономии не уходил.
— Несите бутылку. — Марта с ненавистью проводила его взглядом и по-матерински погладила Виктора по руке. — Не переживай. Вики, говорю тебе, еще не все потеряно. Она же взяла сервиз, насколько я понимаю?
— Взяла, — Вот видишь. Полдела сделано. Ты ее тоже пойми, ей ведь трудно сразу решиться на такой шаг. Нужно подумать.
Коньяк появился мгновенно, как по волшебству. Наверняка, самая дорогая бутылка, какая только была в кафе, подумала Марта, а платить, судя по всему, мне. Они молча выпили в присутствии налившего им официанта, и Марта поспешила отправить его за двумя чашками кофе.
— Она думает только о своем Аяри! — горестно выдохнул Виктор и налил снова. — Я для нее — цветок засушенный!
— С чего ты взял, что она думает только об Анри? — «Цветок засушенный», столь мучительный для Виктора, Марта пропустила мимо ушей. — Вы ведь не говорили о нем, а только о твоих чувствах и о промысле судьбы...
— При чем здесь промысел? Когда она решила, что я любовник Жаннет? Я и сказал, что это Анри ее любовник.
— Подожди, почему вы заговорили про Жаннет?
— Потому что я купил сервиз у нее, Софи ведь догадалась об этом и тут же приревновала.
— Вот видишь, Вики. Ревнует, значит, любит.
Марте не очень нравилось, что Виктор может напиться. Он держал бутылку коньяка в одной руке, а рюмку — в другой, молча и сосредоточенно наливал и пил рюмку за рюмкой. Глоточек для храбрости — одно дело, а от пьяного Виктора можно ожидать чего угодно, впрочем, от трезвого — тоже. На счастье Марты, официант, сгорая от любопытства, торопливо нес им кофе, и ей удалось отобрать бутылку у Виктора.
Правда, уже полупустую.
— Как же до нее никак не дойдет, что сервиз украл ее пресловутый Анри? — Кофе Виктор тоже выпил, как спиртное, залпом опустошив свою чашку и тут же Мартину. — Разве она не понимает, что только я — ее единственный шанс? Марта, ты можешь пойти и сказать ей, что только я, Виктор Пленьи, ее шанс, ее единственный шанс?
Марта всего лишь раз в жизни видела Виктора окончательно пьяным, и он был ужасен: наивен, агрессивен, обидчив и смешлив одновременно. Пьян ли он сейчас или действительно оскорблен сравнением с засушенным цветком и отказом Софи, понять она не могла, а бутылка вновь оказалась в руке Виктора.
— Может быть, перенесем сватовство на завтра? — деликатно предложила Марта, испуганно наблюдая, как Виктор повторяет свои эксперименты с коньяком и рюмкой. Оставалось только надеяться, что до утра Софи не позвонит ни отцу, ни в полицию, поскольку все вещи у нее и она боится навредить Маршану. А вдруг больше не боится? — Мы могли бы пойти к Софи все, вместе с Жюлем.
— С этим дипломатом? Ха-ха-ха! — Виктор расхохотался громко и нарочито, прямо как Фантомас или даже граф Дракула, и решительно встал из-за стола. — Сейчас или никогда!
Удерживать его Марта не решилась. Бутылка была пуста. Хорошо хоть в рюмке самой Марты осталось немного коньяку. Она выпила и закурила. Мало того что вся затея под угрозой, но, по большому-то счету, за Виктора обидно! Неужели эта дурища дизайнерша не видит его явных достоинств — особенно по сравнению с каким-то аферистом фотографом?
Время тянулось ужасно медленно, даже сигарета не имела вкуса. Скорее бы Виктор дал ей знак из окна. Или он уже не помнит об их уговоре? Марта подозвала официанта, чтобы рассчитаться. Денег за выпитый Виктором дорогущий коньяк было ужасно жалко. За окном с громкой сиреной промчалась полицейская машина. Марта вздрогнула и машинально посмотрела на окна Софи. Странно, занавеска с одного из них исчезла, но Виктора возле окна не было. Марта поспешно высыпала на столик все наличные деньги.
— Не хватает тридцати двух франков, мадам.
— Вот, — она сунула официанту пластиковую кредитку, — держите, мсье. Я чуть позже вернусь за ней! — И, к его изумлению, скинув рукой со стола деньги прямо в сумочку, а не в портмоне, пулей вылетела из кафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Может, он не того? В койке? — Марта игриво подмигнула. Она всегда умела найти правильный подход к любому человеку.
— Официант расплылся в улыбке.
— Не знаю, по виду не скажешь. И при деньгах всегда.
— А поэт?
— Что поэт? Он поэт и есть. В задумчивости.
Извините, мадам. — В дверях кафе показалась стайка молодых подвыпивших людей студенческого вида. — Посетители. Так вам кофе, мадам?
— Да, пожалуйста, мсье, без сахара.
Марта опять повернулась к окну, чтобы продолжить наблюдение за квартирой Софи, но вдруг увидела Виктора. Он как ошпаренный выскочил из подъезда, резко остановился, одернул на себе костюм и медленно поплелся к кафе. Пакета в его руках не было. Марте стало страшно.
— Все в порядке. Вики? — весело спросила она, делая вид, что не замечает ни унылого состояния Виктора, ни отсутствия булавки на его галстуке. — Когда свадьба? Садись ко мне поближе. Заказать тебе кофе? Коньячку? Или выпьем за свадьбу шампанского? Мсье, принесите нам бутылку шампанского!
— Какая свадьба, Марта?!
— Она отказала? Этого не может быть! Отказала тебе? Я не верю! Ты разыгрываешь меня!
— Отказала. Да еще сравнила с засохшим цветком...
— Тебя? С засохшим цветком? Да как она посмела! Она же без ума от тебя.
— Ну да... Говорит, что все, что между нами было, — просто маленькое приключение, которое, мол, украсило жизнь, как цветок.
Экая поэзия, подумала Марта.
— А когда цветок засыхает, его выбрасывают и не вспоминают никогда.
— И что ты ей ответил? Мсье» принесите нам коньяку!
— Ничего! Представляешь, Марта, ничего! Я вел себя, как последний идиот! Я ее уговаривал! Марта, я, я, Виктор Пленьи, уговаривал ее выйти за меня замуж!
— Ты осыпал ее лепестками, встал на одно колено, а она отказала?
— Никуда я не вставал и не осыпал. Она рассмеялась мне в лицо, когда я только намекнул об этом!
— Как ты намекнул?
— Я велел ей надеть белое платье, сесть на диван, помолчать и дать мне возможность сделать ей предложение, как полагается. А она!
Она!..
— Виктор, — Марте было уже смешно, но она стойко сохраняла серьезность, — Виктор, мой дорогой Виктор! Не отчаивайся! Еще не все потеряно. Просто не нужно было говорить ей, что ты собираешься сделать, а сделать это!
— Я и сделал, а она сказала про цветок. И потом, у нее нет белого платья...
— Ваш заказ, господа. — Официант поставил на стол фужеры и бутылку шампанского. — Открыть? Или возьмете с собой?
— Мсье, нам нужен коньяк, а не шампанское. — Марта глазами и головой делала всевозможные знаки официанту, означавшие, что ему нужно убраться поскорее.
— Бутылку? — Любопытный служитель гастрономии не уходил.
— Несите бутылку. — Марта с ненавистью проводила его взглядом и по-матерински погладила Виктора по руке. — Не переживай. Вики, говорю тебе, еще не все потеряно. Она же взяла сервиз, насколько я понимаю?
— Взяла, — Вот видишь. Полдела сделано. Ты ее тоже пойми, ей ведь трудно сразу решиться на такой шаг. Нужно подумать.
Коньяк появился мгновенно, как по волшебству. Наверняка, самая дорогая бутылка, какая только была в кафе, подумала Марта, а платить, судя по всему, мне. Они молча выпили в присутствии налившего им официанта, и Марта поспешила отправить его за двумя чашками кофе.
— Она думает только о своем Аяри! — горестно выдохнул Виктор и налил снова. — Я для нее — цветок засушенный!
— С чего ты взял, что она думает только об Анри? — «Цветок засушенный», столь мучительный для Виктора, Марта пропустила мимо ушей. — Вы ведь не говорили о нем, а только о твоих чувствах и о промысле судьбы...
— При чем здесь промысел? Когда она решила, что я любовник Жаннет? Я и сказал, что это Анри ее любовник.
— Подожди, почему вы заговорили про Жаннет?
— Потому что я купил сервиз у нее, Софи ведь догадалась об этом и тут же приревновала.
— Вот видишь, Вики. Ревнует, значит, любит.
Марте не очень нравилось, что Виктор может напиться. Он держал бутылку коньяка в одной руке, а рюмку — в другой, молча и сосредоточенно наливал и пил рюмку за рюмкой. Глоточек для храбрости — одно дело, а от пьяного Виктора можно ожидать чего угодно, впрочем, от трезвого — тоже. На счастье Марты, официант, сгорая от любопытства, торопливо нес им кофе, и ей удалось отобрать бутылку у Виктора.
Правда, уже полупустую.
— Как же до нее никак не дойдет, что сервиз украл ее пресловутый Анри? — Кофе Виктор тоже выпил, как спиртное, залпом опустошив свою чашку и тут же Мартину. — Разве она не понимает, что только я — ее единственный шанс? Марта, ты можешь пойти и сказать ей, что только я, Виктор Пленьи, ее шанс, ее единственный шанс?
Марта всего лишь раз в жизни видела Виктора окончательно пьяным, и он был ужасен: наивен, агрессивен, обидчив и смешлив одновременно. Пьян ли он сейчас или действительно оскорблен сравнением с засушенным цветком и отказом Софи, понять она не могла, а бутылка вновь оказалась в руке Виктора.
— Может быть, перенесем сватовство на завтра? — деликатно предложила Марта, испуганно наблюдая, как Виктор повторяет свои эксперименты с коньяком и рюмкой. Оставалось только надеяться, что до утра Софи не позвонит ни отцу, ни в полицию, поскольку все вещи у нее и она боится навредить Маршану. А вдруг больше не боится? — Мы могли бы пойти к Софи все, вместе с Жюлем.
— С этим дипломатом? Ха-ха-ха! — Виктор расхохотался громко и нарочито, прямо как Фантомас или даже граф Дракула, и решительно встал из-за стола. — Сейчас или никогда!
Удерживать его Марта не решилась. Бутылка была пуста. Хорошо хоть в рюмке самой Марты осталось немного коньяку. Она выпила и закурила. Мало того что вся затея под угрозой, но, по большому-то счету, за Виктора обидно! Неужели эта дурища дизайнерша не видит его явных достоинств — особенно по сравнению с каким-то аферистом фотографом?
Время тянулось ужасно медленно, даже сигарета не имела вкуса. Скорее бы Виктор дал ей знак из окна. Или он уже не помнит об их уговоре? Марта подозвала официанта, чтобы рассчитаться. Денег за выпитый Виктором дорогущий коньяк было ужасно жалко. За окном с громкой сиреной промчалась полицейская машина. Марта вздрогнула и машинально посмотрела на окна Софи. Странно, занавеска с одного из них исчезла, но Виктора возле окна не было. Марта поспешно высыпала на столик все наличные деньги.
— Не хватает тридцати двух франков, мадам.
— Вот, — она сунула официанту пластиковую кредитку, — держите, мсье. Я чуть позже вернусь за ней! — И, к его изумлению, скинув рукой со стола деньги прямо в сумочку, а не в портмоне, пулей вылетела из кафе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41