Ошеломленная щедростью мужа, Дендре пришла в замешательство. Сравнительно недавно они экономили каждый доллар. Гершель все еще оплачивал счета за их еженедельные пикники. Ее родители не имели ни малейшего представления, как богаты теперь они с Гидеоном. Для Дендре деньги на банковском счете были просто абстрактными числами, которые все увеличивались. Теперь вдруг эти числа превратились в дом, квартиры, оплату прежних долгов. Она просто не знала, что делать с такими деньгами. Но Гидеон знал и готов был научить ее.
– Ты очень щедр. Они всегда хотели съездить во Флориду, но это было просто-напросто мечтой. А ты помог этой мечте сбыться.
Дендре встала, подошла к Гидеону и поцеловала его. Они улыбнулись друг другу, она вернулась на место и принялась за горячее.
Лишь по пути домой в автобусе Дендре смогла для себя сформулировать, что происходит с ними. Гидеон отметал прошлое, прокладывая путь к новой жизни. Это означало, что ей снова придется принять вызов. Придется снова прилагать усилия, чтобы быть достойной его известности, его славы. Дендре это не пугало; она чувствовала себя сильной и уверенной как жена Гидеона Пейленберга. И сказала себе, что новые перемены сделают ее еще сильнее.
Через несколько дней после обеда в кафе Чолсона Дендре поняла, как легко входит Гидеон в роль великого художника, нового Пикассо, Миро, Ротко. Мир лежал у его ног, и он вертел им, как хотел, а она – она преданно держалась чуть позади, став его тенью, его хранительницей.
В последующие несколько лет у них появился еще один ребенок и три новых жилища: на острове Гидра в Греции, на Файер-Айленде и большая, расположенная на двух этажах квартира-мастерская в центре Нью-Йорка. Они впервые начали разлучаться. Гидеону приходилось иногда уезжать: присутствовать на подготовительном этапе выставки, общаться с архитекторами и строителями, работающими в их домах и его мастерских. Дендре оставалась с детьми, правда, Гидеон звонил ей по крайней мере раз в день. Дочери и ведение трех домов делали ее жизнь не менее занятой, чем жизнь мужа. Быть женой Гидеона Пейленберга, матерью троих детей – эти обязанности требовали полного рабочего дня.
Когда дети подросли, их отдали в лучшую частную школу Нью-Йорка. Вот почему Гидеон купил дом на Файер-Айленде: туда легко было добираться из Нью-Йорка на водном такси, а там – покой, уединение, возможность работать без помех. Их жизнь уже не была простым союзом двух любящих друг друга людей. Появились помощники Гидеона; горничные, уборщицы и мальчишки на побегушках у Дендре.
Однажды, разглядывая витрины на Мэдисон-авеню, Дендре остановилась взглянуть на большую мраморную вазу с белыми лилиями. Лилии были поразительно красивы. С тех пор как Хэвер взялся торговать картинами Гидеона, цветы были включены в их бюджет. Размышляя, купить ли их, она глянула через витрину в магазин.
Гидеон покупал цветы – эти самые лилии с витрины. Продавщица отошла от него и стала по одной доставать их из вазы. Занимаясь своим делом, она подняла взгляд и улыбнулась Дендре, которая хотела было войти и присоединиться к мужу, но подумала, что, возможно, испортит ему сюрприз, поэтому поспешно ушла.
Домой в тот вечер Гидеон вернулся с пустыми руками. Дендре было трудно сохранять спокойствие, удержаться от вопросов. Интуиция подсказывала ей, что не стоит выяснять отношения. Нужно было взглянуть правде в глаза: у Гидеона есть другая женщина. Дендре превозмогла эту пытку и решительно оттеснила мысль о случившемся в глубь сознания.
Дети уже спали, и они ужинали вдвоем. Гидеон нахваливал еду, казался радостным и оживленным. После ужина они спустились в мастерскую, и пока Гидеон работал, он рассказывал ей о ремонте дома на Файер-Айленде. В полночь зажужжал домофон. Дендре подскочила при этом звуке. Гидеон опустил кисти в банку, повернул мольберт к стене. Снова раздалось жужжание домофона.
Гидеон подошел к жене, поцеловал ее и сказал:
– Не волнуйся, это Терри.
Дендре, ощутив облегчение от того, что пришел приятный ей человек, сказала:
– Он наверняка голоден. Поднимусь, соберу чего-нибудь ему на стол.
– Я откупорю бутылку вина, – сказал Гидеон.
Терри был примерно одних лет с Дендре, скульптором, по мнению Гидеона, весьма многообещающим. Они подружились с этим молодым человеком, часто бывавшим у них. Терри был довольно-таки непосредственным, если не распущенным. Он часто рассказывал Дендре и Гидеону об оргиях, в которых принимал участие. Дендре возбуждали эти рассказы.
Ел Терри с аппетитом, и они выпили изрядно лишку. Потом втроем сели на двуспальную кровать с одеялом из волчьих шкур, которую Гидеон держал в мастерской, чтобы полежать, когда требовалось передохнуть. На этой кровати он и Дендре занимались самым эротичным, развратным сексом.
Дендре сообразила, что Терри пьян не только от вина. Он, казалось, добился какого-то успеха и, как всякий преуспевающий человек, излучал энергию. Гидеон был очарован, находил его интересным, нестандартно мыслящим человеком. В два часа ночи гость попытался приласкать Дендре. Она в замешательстве отодвинулась. Терри придвинулся к ней и стал целовать ее в щеку, в шею, мочки ушей. Ее возбудили заигрывания, но она разрушила это очарование, поднявшись с кровати.
– Гидеон, твоя жена очень сексуальная женщина… но ты явно уже это знаешь. Давайте разденемся и ляжем в постель, все трое.
– Я ни разу не видел мою жену занимающейся сексом с двумя мужчинами. Тебе этого не хочется, дорогая? Мне – очень.
Дендре была потрясена. Гидеон одобрял, что она будет принадлежать другому мужчине! Хотел любви втроем! Она много выпила, и ее сопротивляемость была слабой, либидо пересиливало мораль. Поколебавшись, она снова села между мужем и Терри. Гидеон страстно поцеловал ее, и она стала покорной. Он расстегнул пуговицы ее блузки и, снимая ее, поцеловал Дендре еще раз. Терри видел, как она преображается, превращается из спокойной, довольно скучной женщины, какой знал ее и он, и весь мир, в соблазнительную самку с похотью в глазах, с жаждой отдаться и быть удовлетворенной.
Он стал гладить ее груди, потом приник губами к одному из сосков. Дендре нехотя оттолкнула его. Гидеон занял место Терри у той же груди. Она была очень возбуждена и слегка испугана. Двое мужчин продолжали ласкать ее. Она кончила и, не сдержавшись при этом громадном удовольствии, вскрикнула.
Сам воздух, которым все трое дышали, стал казаться Дендре эротичным. Однако она заставила себя потянуться за блузкой. Дело зашло слишком далеко. Терри ее опередил. Отбросил блузку, взял Дендре за руки и стал их целовать.
– Я давно хотел заняться сексом с тобой и Гидеоном, – прошептал он. – Мечтал о том, как Гидеон и я имеем тебя на глазах друг у друга, одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48