— обратился Штопарь куда-то в потолок. — Дура и есть. Говоришь ей, говоришь, а ей что в лоб, что по лбу.
— Называй, как хочешь. Мне до твоего мнения, как до…
— Угу. Это я вижу. Нет, чтобы ценить, что получила возможность жизнь свою пересмотреть, из пузыря во что-нибудь стоящее превратится, так нет, тебе же нравится пробкой безвольной плыть по луже, жалеть себя, плакаться на каждом углу.
— Насчет безвольной, это ты загнул. Я-то решение приняла, только вот почему-то не сработало и я здесь оказалась. Как только выберусь, я задуманное все равно сделаю. А может, и здесь получится, если не помешаешь.
Штопарь расхохотался. Аж по печи кататься стал от смеха, за живот схватился.
— Ох, насмешила, ох, ну даешь! Спасибо, красавица, давненько я так не смеялся!
— Не вижу ничего смешного. — обиделась Альбина. Хорошенькое дело сидеть с сумасшедшим в одном доме да еще и зависеть от него.
— Это таблеток наглотаться ты решением называешь? Ой, умора! Да еще и думаешь, что мне надо тебе мешать в этом? Да у меня столько дел, что не до тебя. Надоела ты мне уже.
— Так отпусти, если надоела. — с вызовом крикнула Альбина.
— Иди, кто тебя держит?
— Так… там, на улице, буран. — смутилась Дормич. — Дай одежду, скажи, куда идти.
— Еще чего. Я тебе не нянька. Хочешь идти — иди. Только свои проблемы сама решай, а то привыкла, что все за тебя делают. Хватит, выросла уже! — Штопарь зевнул и улегся на печи. — Вздумаешь уходить, не забудь дверь поплотнее захлопнуть. А то напустишь мне тут холоду… — проворчал он сонным голосом и тут же захрапел.
Альбина подошла к окну и отодвинула кружевную занавеску. Метель не угомонилась, все так же бушуя белыми потоками снега и ветра. О том, чтобы идти куда-либо, можно было и не думать. Альбина вдруг поймала себя на мысли, что она погорячилась, пообещав Штопарю выполнить свое намерение покончить с жизнью. На самом деле она почему-то не ощущала больше такого уж горячего желания сделать это. Как бы ни жгли его слова, но в них было зерно истины. Красивость её прежней жизни существовала больше в её представлении, а не в реальности. Конечно, та жизнь давала больше возможностей, но и грязи в ней было немало. Нынешняя жизнь не дает ничего. Ни того, ни другого. А может, это лишь на первый взгляд? Она всегда гордилась не только своей внешностью, но и умом. Старик задел её по делу — она ведь не законченная идиотка, чтобы не найти себе применения. Но начинать все сначала было все равно страшно. Она просто не видела никакого в этом смысла. Никакой мотивации. А если нет мотивации, то к чему стараться? К чему проходить через неизбежные унижения, мучения, слезы и страдания? Ради чего? Кажется, она об этом уже думала когда-то…
Неожиданно Штопарь вскочил с печи и уставился на неё.
— Ты еще тут?
— А куда мне идти? Идти-то некуда. А ты чего вскочил?
— Думаю.
— О чем?
— О работе. — Штопарь соскочил с печи и зашагал из угла в угол, то выглядывая в окно, то бормоча что-то себе под нос. — Торопят меня. Сегодня надо решить, есть работа мусорщикам, или нет.
— Неужели так сложно решиться выбросить дрянную вещь на свалку? — засмеялась Альбина. — Мне бы твои проблемы!
— Сложно. — вздохнул Штопарь. — Я её пытаюсь заштопать, а она под руками по шву расползается. Жалко.
— Так выкини в утиль!
— Ты так думаешь? — он с любопытством взглянул на свою гостью. — Ну, ну. До вечера подумаю еще, а потом уже придется решать.
— А где вещь твоя? Может, я помогу?
Теперь настала очередь Штопаря засмеяться. Однако, засмеявшись, он не ответил на её вопрос.
— Так ты что решила?
— Насчет чего?
— Насчет мыльного пузыря.
— А тебе-то что?
— Да так, любопытство.
— А ничего не решила.
Штопарь тяжко вздохнул и принялся яростно теребить бороду.
— Слушай, а чего тебе в шкуре этой дурочки Катерины не нравится?
— Мне не нужна чужая шкура, вот в чем дело. Мне нужна моя родная или никакая. И чужая жизнь не нужна. Надеюсь встретить этого профессора Булевского в аду, там мы с ним разберемся. — процедила он зло сквозь зубы.
Старичок опять вздохнул.
— Надоела ты мне.
— Вы уже это говорили. —парировала Альбина. — А откуда вы обо мне все знаете, а? И про жизнь мою прошлою, и про Катерину, и вообще…
— Мир тесен, рассказали, — отмахнулся Штопарь. Вдруг он как-то заерзал беспокойно, потом соскочил с места, кинулся в сени, потом вернулся в крайне возбужденном состоянии.
— Мне уйти надо, дела.
— Да куда вы в такую метель?
— Работу срочную привезли. Проверить надо, пока не поздно.
Штопарь выскочил в сени и не успела Альбина выбежать за ним, он уже растворился в снежной пелене.
Альбине страшно хотелось спать, но без Штопаря в доме засыпать было боязно. Она сидела у окна, умирая от скуки. Пленница неизвестно чего непонятно почему. Мысли все время возвращались к словам Штопаря. Есть в них правда, но она не до конца понимала, что ей с этой правдой делать. Как и не понимала, что ей вообще делать дальше. Ведь в один прекрасный день это странное пребывание у Штопаря закончится, она вернется и надо как-то жить. «А надо ли?», в который раз задалась она вопросом.
Размышления прервал звук хлопнувшей двери и знакомое покашливание. В сенях Штопарь стряхивал с неизвестно откуда взявшегося тулупа снег, обметываясь метелкой.
— Ну, как, закончили работу?
— Угу. — угрюмо ответил старик. Он вошел в горницу, плюхнулся на стул и, не глядя на Альбину, стал крутить в руках свою кружку.
— Чего такой смурной? —спросила она, наливая чаю. Сама себе удивляясь, она вошла в роль хозяйки, хоть и сопротивлялась поначалу.
— Да вот не знаю, что решить. Как ты думаешь, ты бы себе поверила?
— В каком смысле?
— Ну, если бы с тобой сделку заключили, ты бы не подвела?
— Смотря, что за сделка, а ты вообще о чем? Что задумал?
— Да вот, узнал я кое-что. Вернее, я это и раньше знал, но о тебе не подумал совершенно.
— Ничего не понимаю, — пожала плечами Альбина. — Или говори, в чем дело, или вообще ничего не говори.
— Да в том-то и дело, что не могу я тебе прямым текстом все рассказать.
— Скажи непрямым, — усмехнулась Дормич.
— Хочешь покоя и мира?
— В каком смысле?
— В каком, в каком… В любом! Хочешь или нет?
— Хочу, конечно. Это ты про смерть?
— Там сама решишь, когда узнаешь. А пока… — Штопарь задумчиво почесал бороду. — У тебя, оказывается, милая, дело осталось незаконченное. Долг, так сказать.
— Перед кем?
— Перед дурочкой Катериной.
— Вот еще, глупости! Да я и знать её не знала раньше! Какой еще долг? Что за ерунда?
— Не могу подсказать тебе. Не могу, — вздохнул старик. — Придется тебе самой разгадывать.
Альбина выдавила кривую улыбку.
— А зачем мне, скажи на милость, разгадывать? Ну, даже если и есть долг, уже ничего не поделаешь. Дай мне умереть спокойно и все. Ну, хочешь, я все свои деньги этой Лаврентьевой оставлю за непрошеный подарок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Называй, как хочешь. Мне до твоего мнения, как до…
— Угу. Это я вижу. Нет, чтобы ценить, что получила возможность жизнь свою пересмотреть, из пузыря во что-нибудь стоящее превратится, так нет, тебе же нравится пробкой безвольной плыть по луже, жалеть себя, плакаться на каждом углу.
— Насчет безвольной, это ты загнул. Я-то решение приняла, только вот почему-то не сработало и я здесь оказалась. Как только выберусь, я задуманное все равно сделаю. А может, и здесь получится, если не помешаешь.
Штопарь расхохотался. Аж по печи кататься стал от смеха, за живот схватился.
— Ох, насмешила, ох, ну даешь! Спасибо, красавица, давненько я так не смеялся!
— Не вижу ничего смешного. — обиделась Альбина. Хорошенькое дело сидеть с сумасшедшим в одном доме да еще и зависеть от него.
— Это таблеток наглотаться ты решением называешь? Ой, умора! Да еще и думаешь, что мне надо тебе мешать в этом? Да у меня столько дел, что не до тебя. Надоела ты мне уже.
— Так отпусти, если надоела. — с вызовом крикнула Альбина.
— Иди, кто тебя держит?
— Так… там, на улице, буран. — смутилась Дормич. — Дай одежду, скажи, куда идти.
— Еще чего. Я тебе не нянька. Хочешь идти — иди. Только свои проблемы сама решай, а то привыкла, что все за тебя делают. Хватит, выросла уже! — Штопарь зевнул и улегся на печи. — Вздумаешь уходить, не забудь дверь поплотнее захлопнуть. А то напустишь мне тут холоду… — проворчал он сонным голосом и тут же захрапел.
Альбина подошла к окну и отодвинула кружевную занавеску. Метель не угомонилась, все так же бушуя белыми потоками снега и ветра. О том, чтобы идти куда-либо, можно было и не думать. Альбина вдруг поймала себя на мысли, что она погорячилась, пообещав Штопарю выполнить свое намерение покончить с жизнью. На самом деле она почему-то не ощущала больше такого уж горячего желания сделать это. Как бы ни жгли его слова, но в них было зерно истины. Красивость её прежней жизни существовала больше в её представлении, а не в реальности. Конечно, та жизнь давала больше возможностей, но и грязи в ней было немало. Нынешняя жизнь не дает ничего. Ни того, ни другого. А может, это лишь на первый взгляд? Она всегда гордилась не только своей внешностью, но и умом. Старик задел её по делу — она ведь не законченная идиотка, чтобы не найти себе применения. Но начинать все сначала было все равно страшно. Она просто не видела никакого в этом смысла. Никакой мотивации. А если нет мотивации, то к чему стараться? К чему проходить через неизбежные унижения, мучения, слезы и страдания? Ради чего? Кажется, она об этом уже думала когда-то…
Неожиданно Штопарь вскочил с печи и уставился на неё.
— Ты еще тут?
— А куда мне идти? Идти-то некуда. А ты чего вскочил?
— Думаю.
— О чем?
— О работе. — Штопарь соскочил с печи и зашагал из угла в угол, то выглядывая в окно, то бормоча что-то себе под нос. — Торопят меня. Сегодня надо решить, есть работа мусорщикам, или нет.
— Неужели так сложно решиться выбросить дрянную вещь на свалку? — засмеялась Альбина. — Мне бы твои проблемы!
— Сложно. — вздохнул Штопарь. — Я её пытаюсь заштопать, а она под руками по шву расползается. Жалко.
— Так выкини в утиль!
— Ты так думаешь? — он с любопытством взглянул на свою гостью. — Ну, ну. До вечера подумаю еще, а потом уже придется решать.
— А где вещь твоя? Может, я помогу?
Теперь настала очередь Штопаря засмеяться. Однако, засмеявшись, он не ответил на её вопрос.
— Так ты что решила?
— Насчет чего?
— Насчет мыльного пузыря.
— А тебе-то что?
— Да так, любопытство.
— А ничего не решила.
Штопарь тяжко вздохнул и принялся яростно теребить бороду.
— Слушай, а чего тебе в шкуре этой дурочки Катерины не нравится?
— Мне не нужна чужая шкура, вот в чем дело. Мне нужна моя родная или никакая. И чужая жизнь не нужна. Надеюсь встретить этого профессора Булевского в аду, там мы с ним разберемся. — процедила он зло сквозь зубы.
Старичок опять вздохнул.
— Надоела ты мне.
— Вы уже это говорили. —парировала Альбина. — А откуда вы обо мне все знаете, а? И про жизнь мою прошлою, и про Катерину, и вообще…
— Мир тесен, рассказали, — отмахнулся Штопарь. Вдруг он как-то заерзал беспокойно, потом соскочил с места, кинулся в сени, потом вернулся в крайне возбужденном состоянии.
— Мне уйти надо, дела.
— Да куда вы в такую метель?
— Работу срочную привезли. Проверить надо, пока не поздно.
Штопарь выскочил в сени и не успела Альбина выбежать за ним, он уже растворился в снежной пелене.
Альбине страшно хотелось спать, но без Штопаря в доме засыпать было боязно. Она сидела у окна, умирая от скуки. Пленница неизвестно чего непонятно почему. Мысли все время возвращались к словам Штопаря. Есть в них правда, но она не до конца понимала, что ей с этой правдой делать. Как и не понимала, что ей вообще делать дальше. Ведь в один прекрасный день это странное пребывание у Штопаря закончится, она вернется и надо как-то жить. «А надо ли?», в который раз задалась она вопросом.
Размышления прервал звук хлопнувшей двери и знакомое покашливание. В сенях Штопарь стряхивал с неизвестно откуда взявшегося тулупа снег, обметываясь метелкой.
— Ну, как, закончили работу?
— Угу. — угрюмо ответил старик. Он вошел в горницу, плюхнулся на стул и, не глядя на Альбину, стал крутить в руках свою кружку.
— Чего такой смурной? —спросила она, наливая чаю. Сама себе удивляясь, она вошла в роль хозяйки, хоть и сопротивлялась поначалу.
— Да вот не знаю, что решить. Как ты думаешь, ты бы себе поверила?
— В каком смысле?
— Ну, если бы с тобой сделку заключили, ты бы не подвела?
— Смотря, что за сделка, а ты вообще о чем? Что задумал?
— Да вот, узнал я кое-что. Вернее, я это и раньше знал, но о тебе не подумал совершенно.
— Ничего не понимаю, — пожала плечами Альбина. — Или говори, в чем дело, или вообще ничего не говори.
— Да в том-то и дело, что не могу я тебе прямым текстом все рассказать.
— Скажи непрямым, — усмехнулась Дормич.
— Хочешь покоя и мира?
— В каком смысле?
— В каком, в каком… В любом! Хочешь или нет?
— Хочу, конечно. Это ты про смерть?
— Там сама решишь, когда узнаешь. А пока… — Штопарь задумчиво почесал бороду. — У тебя, оказывается, милая, дело осталось незаконченное. Долг, так сказать.
— Перед кем?
— Перед дурочкой Катериной.
— Вот еще, глупости! Да я и знать её не знала раньше! Какой еще долг? Что за ерунда?
— Не могу подсказать тебе. Не могу, — вздохнул старик. — Придется тебе самой разгадывать.
Альбина выдавила кривую улыбку.
— А зачем мне, скажи на милость, разгадывать? Ну, даже если и есть долг, уже ничего не поделаешь. Дай мне умереть спокойно и все. Ну, хочешь, я все свои деньги этой Лаврентьевой оставлю за непрошеный подарок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81