Маюми подозвала официантку, и улыбающаяся молодая женщина в строгом кимоно поспешила к ним навстречу:
— Добро пожаловать, госпожа Хатия. — Она поклонилась Бренту. — Меня зовут Фукико Хиронами, господин лейтенант. Сюда, пожалуйста. — Она указала на один из домиков. — Все уже готово.
— Ах, вот как! — сказал Брент Маюми. — Ты и не сомневалась, что я соглашусь.
В ответ она только засмеялась.
Хижина была обставлена так, чтобы можно было удовлетворить и традиционные, и западные вкусы: там стояли диван, стол и стулья для долговязых американцев, но пол был устлан татами, а в углу Брент увидел низенький столик.
Когда они сняли обувь, официантка вопросительно поглядела на Брента, а он ответил со вздохом:
— Будем следовать традициям, — и, согнувшись, с трудом уместил свои длинные ноги под низеньким столиком.
Обе женщины рассмеялись, и Маюми села напротив.
— Ты, наверно, знаешь, Брент, — сказала она, — что в каждом японском ресторане существует одно-два фирменных блюда. Но здесь выбор шире — ты можешь заказать и западную еду.
— Но мы же решили следовать традициям! На чем специализируется «Хасимари»?
— На фугу, — после мгновенного колебания ответила девушка.
Официантка подняла брови, и лицо ее дрогнуло.
— Это необыкновенно вкусно, а здешний повар — настоящий мастер своего дела.
— Но в таком случае почему мне понадобятся все душевные силы? — осведомился Брент. — Будем есть вашу фугу.
— Брент… — осторожно сказала она. — Сначала позволь, я тебе объясню…
— Слушаю.
Маюми побарабанила пальцами по столу. Вздохнула.
— Фугу — изумительная рыба, но требует особых правил приготовления. Дело в том, что… — она подалась вперед. — Некоторые ее части ядовиты.
— Ага, не обед, а нечто вроде русской рулетки: неизвестно, не вынесут ли тебя из-за стола ногами вперед.
— Она в триста раз более ядовита, чем цианистый калий.
Брент поперхнулся.
— Как же вы ее едите?
— Для нас это не просто еда. Это… как бы тебе объяснить?.. маленькая модель нашего земного существования.
— Маюми, при всем моем к тебе… Страшно хотелось бы посуществовать еще немного.
— Шеф-повар — волшебник, — засмеялась она. — Здесь почти не бывает отравлений.
— «Почти» звучит очень обнадеживающе.
— Ну, в прошлом году один посетитель потребовал, чтобы ему непременно подали печенку.
— А повар не рекомендовал?
— Ну разумеется, нет.
— Видишь ли, Маюми, у меня были кое-какие виды на тебя… Нечто вроде десерта, о котором мы с тобой оба думаем. Ты ведь сказала, что сама принимаешь решения, сама делаешь выбор.
— Брент, я еще пока не знаю, выбрала ли… Не хочу причинить боли ни тебе, ни себе.
— Но ты сказала, что этого обеда мы можем не пережить.
— Сказала. Так устроена жизнь.
— Вот жизнь я и выбираю. А твой выбор может быть — смерть. Отчего ты боишься разделить мой выбор со мной?!
Она подалась вперед, и в глазах ее появилась жестокость, о которой Брент даже не подозревал.
— Сначала пообедаем, — сказала она, беря его за руку, — а там видно будет. — Ее пальцы сильно стиснули его ладонь, прошлись по ссадинам на косточках.
Брент, на которого сильно подействовало ее возбуждение, повернулся к официантке:
— Фугу, — и поспешно добавил: — И сакэ, разумеется.
Рыба появилась в сопровождении шеф-повара — краснощекого седого человечка средних лет с улыбкой столь же необъятно-широкой, как и его талия. Он был похож на японского Санта-Клауса.
— Фугу! — объявил он, водружая на стол поднос с большой толстой коричневато-белой рыбой. — Я дипломированный специалист по приготовлению этого чуда природы, зовут меня Иназо Нитобе, и мне всегда очень приятно видеть истинных ценителей и знатоков.
Брент взял поданную ему чашечку с сакэ и выпил ее залпом.
— Опасная у вас специальность, — усмехнулся он. Мелькнула рука в ярком рукаве кимоно — и чашечка наполнилась вновь.
— Пустой сосуд следует наполнить, а полный — осушить, — напомнила Маюми японскую поговорку.
Они выпили, глядя друг другу в глаза.
Вооружась длинным ножом с тонким, наточенным как бритва лезвием, Иназо приступил к делу. Он молниеносно отрезал плавники и голову, вспорол брюхо и извлек внутренности, причем язык его работал с той же скоростью, что и руки.
— Перед вами самая крупная разновидность фугу — тигровая, — он снял кожу и вытряхнул потроха в специальный сосуд с крышкой. — Правила предписывают тридцать этапов приготовления рыбы. Видите, я удалил ядовитые части — кишки, печенку, яичники, почки, глаза и большую часть кожи. — Блеснул нож, отделяя от туши длинный тонкий ломтик, и Нитобе, причмокивая, в мгновение ока превратил его в десяток крошечных многогранных кубиков, а их тщательно промыл под струей воды. — Вот, теперь мы смыли яд.
Брент выпил третью порцию сакэ.
— Гениально, — проговорил он, чувствуя, что сомнения вновь одолевают его. — Жду не дождусь.
— Брент, может быть, ты все-таки закажешь что-нибудь другое? — спросила Маюми.
— Но ты же будешь есть фугу! — он взмахнул рукой, расплескав на стол ароматный сакэ.
— Буду.
— Ты говоришь ей «да».
— Прошу тебя, Брент.
— Извини, — рука его вновь описала круг. — Кругом фугу, сплошное фугу.
Повар засмеялся, пальцы его с непостижимым проворством порхали над блюдом.
— И таких кусочков у нас будет больше сотни, — сказал он.
— Черт возьми! — воскликнул Брент. — Птица!
— Журавль в полете! — пояснил повар.
Каждый кусочек становился пером, две горошины перца заменили глаза, искусно разложенная кожа стала хвостом — и на блюде как по волшебству возникла расправившая крылья, вытянувшая шею птица. Кусочки рыбы, составлявшие «тело» журавля, были нарезаны так тонко, что сквозь них просвечивали яркие цветы, которыми было расписано фарфоровое блюдо.
— Журавль означает долгую жизнь, господин лейтенант! — и с этими словами повар наконец поставил блюдо перед Брентом.
Брент и Маюми, взяв палочками-хаши по кусочку, обмакнули их в горячий соевый соус с редисом и красным перцем и медленно стали есть, поглядывая друг на друга. Американец забыл о своих опасениях, но они не исчезли бесследно, а, смешавшись с волнением, подобным тому, которое испытывал он перед боем или любовным свиданием, словно тончайшая приправа, придавали особый вкус кушанью. Маюми не сводила с него глаз, как-то по-особому сиявших и вселявших в него смутное и радостное беспокойство. В них было обещание.
Нежнейшая рыба таяла у него в рту и по вкусу больше напоминала цыпленка.
— Замечательно! — сказал он.
— Я же говорила, Брент, что тебе понравится, — Маюми взяла еще кусочек. — Будем надеяться, что останемся живы.
Повар и официантка учтиво рассмеялись.
За «журавлем» последовали тончайшие ломтики копченого угря, разложенные на белом рисе в квадратных лакированных мисочках, суп из той же фугу — большие куски были сварены с грибами, капустой, морскими водорослями и луком-пореем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86