Там у него начался бурный роман с одной из самых даровитых его учениц, входивших в так называемую Японскую Красную Армию. Звали ее Кэтрин Судзуки.
Брент, широко раскрыв глаза, резко выпрямился:
— Так вот, значит, что…
— Это вы ее убили?
Прежде чем Брент успел открыть рот, адмирал Аллен произнес:
— Он. И в той же манере, что и Ниба: пулю меж глаз.
— Оба тысячу раз заслужили это. Я могу упрекнуть лейтенанта лишь в том, что он дал им возможность умереть слишком быстрой и легкой смертью. Лучше бы — помедленней и поизысканней, — сказал Фудзита и добавил: — В будущем, лейтенант Росс, прошу иметь это в виду.
Аллен, покраснев, хотел было что-то возразить, но Бернштейн уже продолжал читать свою справку:
— В 81-м Ниб был направлен в Японию, где организовывал студенческие беспорядки. Подозревается также в причастности к налетам на токийское представительство израильской авиакомпании и на пять полицейских участков. Тот же почерк — гранаты.
— Неужели пять? — удивился Брент.
— Тщеславный был человек. Затем опять как в воду канул и обнаружился лишь во вторник…
— Нет, мы еще за неделю до этого видели его среди пикетчиков у проходной, — сказал Брент. — Подполковник Мацухара может подтвердить. Йоси! — окликнул он летчика. — Ты помнишь?
Йоси вздрогнул, словно очнулся, и, не отвечая ему, негромко и деловито произнес, обращаясь к Фудзите:
— Господин адмирал, прошу разрешения на харакири.
Рубка погрузилась в вязкую и плотную тишину: слышалось лишь приглушенное гудение вентиляции, и Бренту почудился в нем шелест крыльев ангела смерти.
Фудзита долго смотрел на летчика и наконец спросил:
— Вы себя вините в гибели вашей невесты?
— Так точно, господин адмирал. Мне накануне было послано знамение — ярчайшая молния. Я ему не внял.
— Да нет же! — с мукой произнес Брент. — Мы же с тобой говорили об этом… Кимио погибла из-за меня, и я, а не ты должен сделать харакири.
— Брент! — закричал Аллен, схватив его за руку. — Ты в своем уме?! Что за околесицу ты несешь?!
— Для меня вопрос предельно ясен. Моя небрежность и беспечность стали причиной гибели беззащитной женщины.
— Нет. Это я… — сказал Мацухара, но адмирал Аллен перебил его криком:
— Не могу поверить, что вы всерьез!..
— Довольно, — сказал Фудзита, и все смолкло в рубке. — Если искупить вашу вину вы можете только смертью, то в самое ближайшее время вам предоставится возможность погибнуть. А пока в вас нуждается император, нирвана может подождать. — Черные глаза взглянули на Мацухару. — Неужели вы забыли, подполковник, как сорок семь самураев целый год ждали случая отомстить за своего сюзерена?
— Забыть это человек не может, господин адмирал. Но мы уже отомстили — все четыре террориста погибли в ими же устроенной засаде.
— И вы полагаете, Йоси-сан, что этого достаточно? Вы удовлетворены? Вы считаете возможным оставить своего императора, свой корабль, своих не имеющих боевого опыта летчиков в час, когда Японии грозят величайшие испытания? — Адмирал положил ладонь на переплет «Хага-куре». — В этой книге сказано, что самурай, не обагривший свой меч кровью отмщения, будет отринут богами и Буддой.
Мацухара, до хруста стиснув переплетенные пальцы, спросил, не поднимая глаз:
— А когда мы уничтожим врагов микадо, вы позволите мне исполнить мой долг по отношению к самому себе?
— Да черт тебя возьми! — взорвался Брент. — Это же моя…
Адмирал Аллен привстал с кресла:
— Брент, ты на самом деле рехнулся?!
Снова голос Фудзиты, как ледяной клинок, пресек спор:
— Прекратить! Вы обещаете мне — вы оба?! Поклянитесь на «Хага-куре»!
Мацухара положил ладонь на книгу, и Брент после секундного колебания сделал то же.
— Нет… Нет… — почти простонал Аллен.
— Клянусь! — в один голос сказали Брент и Мацухара.
Адмирал улыбнулся и, опершись ладонями о стол, поднялся. Следом вскочили и вытянулись все остальные.
— Все свободны, — бросил он.
Брент неожиданно для себя низко поклонился ему на японский манер. Лицо Аллена было искажено гневом и удивлением.
— Нет, я прошу объяснить, что с тобой творится!
Брент знал, что адмирал вне себя и всячески пытался уклониться от разговора. Однако Аллен схватил его за руку и почти силой потащил к себе в каюту, усадил в кресло, а сам заметался в узком пространстве между столом и койкой.
— Я очень встревожен, Брент!..
— Знаю, сэр… Мы уже говорили об этом раньше.
Адмирал перестал метаться, остановился и очень жестким тоном произнес:
— Раньше ты не собирался вспороть себе живот!
— Я несу ответственность…
— Ты несешь чушь! Американцы отвечают за свои ошибки, не выпуская себе потроха.
— Мы в Японии.
— Но ты-то не японец!
— Я служу вместе с людьми, ежеминутно готовыми сделать себе харакири.
— Это из серии «с волками жить — по-волчьи выть», да?
— Здесь это правильно.
— Это нигде не правильно.
— Адмирал, вы не понимаете… — с тоской произнес Брент.
— Не понимаю, так объясни.
— Я сам завел в ловушку Кимио, Йоси и Маюми… Я нюхом чуял, что там что-то не то, и все-таки не остановил их… А потом на мгновение нагнулся, и очередь, предназначавшаяся мне, досталась Кимио.
— Лучше было бы, если бы попали в тебя?
— Лучше. Я не ощущал бы чувства такой мучительной вины.
— Ты бы вообще ничего уже не ощущал. А раз не застрелили, — с сарказмом продолжал Аллен, — то теперь сам Бог велит зарезаться.
— Адмирал Фудзита запретил самоубийство.
— Не запретил, а отложил до полной победы.
Брент, уставившись себе под ноги, стиснул пальцами виски.
— Я исполню свой долг и… и если придется все же принять решение, скажу вам.
— Ты обещаешь мне, Брент?
— Да.
— Поклянись памятью отца.
Брент поднял голову:
— Да, сэр. Клянусь памятью отца, — он хотел подняться, но адмирал жестом остановил его.
— Защищаясь, ты убил двоих…
— Троих, сэр.
— Нет, Юджина Ниба ты казнил — так же, как Кэтрин Судзуки.
Брент почувствовал обиду и гнев.
— Сэр! Что я должен был, по-вашему, сделать? Оба — террористы, оба — убийцы. Ниб изрешетил Кимио из «Калашникова». Я…
— Ты тоже совершил убийство.
— Нет, — низким твердым голосом, идущим словно из самой глубины его существа, ответил Брент. — Нет. Это не убийство.
— А что?
— Кара. Воздаяние. Очищение.
— Вот как?
— Да. Это то же, что задавить выскочившую из сточной канавы крысу.
— Ну, а кроме того, это поведение в стиле мстителей-самураев. — Адмирал пнул носком башмака ножку койки. — Ты стрелял разрывными.
— Нет, это не «дум-дум», просто у них смещен центр тяжести, и они, попадая в тело, начинают как бы кувыркаться в нем…
— «Попадая в тело»… Какое варварство.
— Это штатные боевые патроны, они стоят на вооружении императорского военно-морского флота, — Брент чувствовал, как все сильнее вскипает в нем гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Брент, широко раскрыв глаза, резко выпрямился:
— Так вот, значит, что…
— Это вы ее убили?
Прежде чем Брент успел открыть рот, адмирал Аллен произнес:
— Он. И в той же манере, что и Ниба: пулю меж глаз.
— Оба тысячу раз заслужили это. Я могу упрекнуть лейтенанта лишь в том, что он дал им возможность умереть слишком быстрой и легкой смертью. Лучше бы — помедленней и поизысканней, — сказал Фудзита и добавил: — В будущем, лейтенант Росс, прошу иметь это в виду.
Аллен, покраснев, хотел было что-то возразить, но Бернштейн уже продолжал читать свою справку:
— В 81-м Ниб был направлен в Японию, где организовывал студенческие беспорядки. Подозревается также в причастности к налетам на токийское представительство израильской авиакомпании и на пять полицейских участков. Тот же почерк — гранаты.
— Неужели пять? — удивился Брент.
— Тщеславный был человек. Затем опять как в воду канул и обнаружился лишь во вторник…
— Нет, мы еще за неделю до этого видели его среди пикетчиков у проходной, — сказал Брент. — Подполковник Мацухара может подтвердить. Йоси! — окликнул он летчика. — Ты помнишь?
Йоси вздрогнул, словно очнулся, и, не отвечая ему, негромко и деловито произнес, обращаясь к Фудзите:
— Господин адмирал, прошу разрешения на харакири.
Рубка погрузилась в вязкую и плотную тишину: слышалось лишь приглушенное гудение вентиляции, и Бренту почудился в нем шелест крыльев ангела смерти.
Фудзита долго смотрел на летчика и наконец спросил:
— Вы себя вините в гибели вашей невесты?
— Так точно, господин адмирал. Мне накануне было послано знамение — ярчайшая молния. Я ему не внял.
— Да нет же! — с мукой произнес Брент. — Мы же с тобой говорили об этом… Кимио погибла из-за меня, и я, а не ты должен сделать харакири.
— Брент! — закричал Аллен, схватив его за руку. — Ты в своем уме?! Что за околесицу ты несешь?!
— Для меня вопрос предельно ясен. Моя небрежность и беспечность стали причиной гибели беззащитной женщины.
— Нет. Это я… — сказал Мацухара, но адмирал Аллен перебил его криком:
— Не могу поверить, что вы всерьез!..
— Довольно, — сказал Фудзита, и все смолкло в рубке. — Если искупить вашу вину вы можете только смертью, то в самое ближайшее время вам предоставится возможность погибнуть. А пока в вас нуждается император, нирвана может подождать. — Черные глаза взглянули на Мацухару. — Неужели вы забыли, подполковник, как сорок семь самураев целый год ждали случая отомстить за своего сюзерена?
— Забыть это человек не может, господин адмирал. Но мы уже отомстили — все четыре террориста погибли в ими же устроенной засаде.
— И вы полагаете, Йоси-сан, что этого достаточно? Вы удовлетворены? Вы считаете возможным оставить своего императора, свой корабль, своих не имеющих боевого опыта летчиков в час, когда Японии грозят величайшие испытания? — Адмирал положил ладонь на переплет «Хага-куре». — В этой книге сказано, что самурай, не обагривший свой меч кровью отмщения, будет отринут богами и Буддой.
Мацухара, до хруста стиснув переплетенные пальцы, спросил, не поднимая глаз:
— А когда мы уничтожим врагов микадо, вы позволите мне исполнить мой долг по отношению к самому себе?
— Да черт тебя возьми! — взорвался Брент. — Это же моя…
Адмирал Аллен привстал с кресла:
— Брент, ты на самом деле рехнулся?!
Снова голос Фудзиты, как ледяной клинок, пресек спор:
— Прекратить! Вы обещаете мне — вы оба?! Поклянитесь на «Хага-куре»!
Мацухара положил ладонь на книгу, и Брент после секундного колебания сделал то же.
— Нет… Нет… — почти простонал Аллен.
— Клянусь! — в один голос сказали Брент и Мацухара.
Адмирал улыбнулся и, опершись ладонями о стол, поднялся. Следом вскочили и вытянулись все остальные.
— Все свободны, — бросил он.
Брент неожиданно для себя низко поклонился ему на японский манер. Лицо Аллена было искажено гневом и удивлением.
— Нет, я прошу объяснить, что с тобой творится!
Брент знал, что адмирал вне себя и всячески пытался уклониться от разговора. Однако Аллен схватил его за руку и почти силой потащил к себе в каюту, усадил в кресло, а сам заметался в узком пространстве между столом и койкой.
— Я очень встревожен, Брент!..
— Знаю, сэр… Мы уже говорили об этом раньше.
Адмирал перестал метаться, остановился и очень жестким тоном произнес:
— Раньше ты не собирался вспороть себе живот!
— Я несу ответственность…
— Ты несешь чушь! Американцы отвечают за свои ошибки, не выпуская себе потроха.
— Мы в Японии.
— Но ты-то не японец!
— Я служу вместе с людьми, ежеминутно готовыми сделать себе харакири.
— Это из серии «с волками жить — по-волчьи выть», да?
— Здесь это правильно.
— Это нигде не правильно.
— Адмирал, вы не понимаете… — с тоской произнес Брент.
— Не понимаю, так объясни.
— Я сам завел в ловушку Кимио, Йоси и Маюми… Я нюхом чуял, что там что-то не то, и все-таки не остановил их… А потом на мгновение нагнулся, и очередь, предназначавшаяся мне, досталась Кимио.
— Лучше было бы, если бы попали в тебя?
— Лучше. Я не ощущал бы чувства такой мучительной вины.
— Ты бы вообще ничего уже не ощущал. А раз не застрелили, — с сарказмом продолжал Аллен, — то теперь сам Бог велит зарезаться.
— Адмирал Фудзита запретил самоубийство.
— Не запретил, а отложил до полной победы.
Брент, уставившись себе под ноги, стиснул пальцами виски.
— Я исполню свой долг и… и если придется все же принять решение, скажу вам.
— Ты обещаешь мне, Брент?
— Да.
— Поклянись памятью отца.
Брент поднял голову:
— Да, сэр. Клянусь памятью отца, — он хотел подняться, но адмирал жестом остановил его.
— Защищаясь, ты убил двоих…
— Троих, сэр.
— Нет, Юджина Ниба ты казнил — так же, как Кэтрин Судзуки.
Брент почувствовал обиду и гнев.
— Сэр! Что я должен был, по-вашему, сделать? Оба — террористы, оба — убийцы. Ниб изрешетил Кимио из «Калашникова». Я…
— Ты тоже совершил убийство.
— Нет, — низким твердым голосом, идущим словно из самой глубины его существа, ответил Брент. — Нет. Это не убийство.
— А что?
— Кара. Воздаяние. Очищение.
— Вот как?
— Да. Это то же, что задавить выскочившую из сточной канавы крысу.
— Ну, а кроме того, это поведение в стиле мстителей-самураев. — Адмирал пнул носком башмака ножку койки. — Ты стрелял разрывными.
— Нет, это не «дум-дум», просто у них смещен центр тяжести, и они, попадая в тело, начинают как бы кувыркаться в нем…
— «Попадая в тело»… Какое варварство.
— Это штатные боевые патроны, они стоят на вооружении императорского военно-морского флота, — Брент чувствовал, как все сильнее вскипает в нем гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86