Ну, это и к лучшему».)
Он наклонился, бормоча: «Да куда же она запропастилась, падла такая?», и вдруг резко-отчаянно рванул барменшу за толстые лодыжки вверх и вбок..
Впечатление было такое, будто свалился шифоньер. Женщина пронзительно завизжала, стаканы полетели на пол (попутно Валерка смахнул ещё пару бутылок с красивыми заморскими этикетками), сержанты на мгновение застыли с растерянными лицами, как китайские болванчики… Ходу, ходу!!!
Он рванул дверь подсобки, может, она и была заперта, но он не заметил, отчаяние придало силы, и выскочил наружу, с садистским наслаждением слыша позади трехголосый мат. Менты пытались поднять барменшу на ноги или, по крайней мере, убрать её с дороги, но и то и другое было делом трудным и нескорым.
– Вот гадина, а? – ревела она, лежа на полу и размазывая по щекам черную тушь. – Вот гадина… Я с ним по-человечески!
Высокий наконец перепрыгнул через стоику и вылетел, как метеор, в заднюю дверь.
– Ушел, – сплюнул он. – Ну, поймаю…
Сержант с веснушками на лице наклонился над всхлипывавшей барменшей и вдруг с силой тряхнул её за плечи. Она взглянула ему в глаза и неожиданно ощутила, как мерзкий холодок пробирается по телу. Глаза были абсолютно холодные, словно два булыжника, что никак не вязалось с помятым деревенским лицом. Глаза профессионального убийцы…
– Кто с ним был?
– Что? – прошептала барменша.
– Я тебя, сука, спрашиваю: кто был с тем парнем?
– Девчонка какая-то… Маленькая, невзрачная. В очках.
– Куда делась?
– Да не знаю я.
– Где у тебя телефон?
– Вон, на тумбочке. А вы хотите…
Он коротко ткнул женщину пальцем в точку под левым ухом, и она обмякла, словно размокшая бумажная кукла. Выглянув в дверь и увидев, что напарник стоит, расставив длинные ноги, посреди мостовой и извергает в пространство витиеватые фразы, он подошел к телефону и набрал номер. В трубке раздавались бесконечные длинные гудки – и на другом конце города в пустой квартире Георгия Начкебия настойчиво и мелодично пиликал аппарат, стоявший на тумбочке в коридоре, под светильником, изображающим пухленького амурчика…
– Господин Кертон, мне необходимо с вами поговорить.
Англичанин несколько удивленно посмотрел на Туровского, выслушал перевод и кивнул.
Банкетный зал шумел по-прежнему, официантки с профессиональной грацией сновали туда-сюда, оркестр играл в меру громко – так, чтобы музыка звучала лишь фоном к разговорам и тостам. Это облегчало задачу – Сергей Павлович говорил четко и внятно, девочка переводила практически синхронно, и глаза англичанина с каждым мгновением все больше расширялись.
– Вы работаете на государство, господин Туровский, – наконец спросил он, – или на частное лицо?
– Я работаю на свое лицо, – ответил тот. – Легальные методы борьбы я уже исчерпал. Остается только одно. В этой папке – досье на вашего компаньона Воронова. Я мог бы передать это нашим властям, но, боюсь…
– Я понимаю, чего вы боитесь.
– Тем лучше. Я решил, что найду этим документам лучшее применение. У вас есть соперники в финансовом мире – борьба за сферы влияния и прочее… Я не очень в этом разбираюсь.
Он замолчал. Девочка-переводчица вопросительно посмотрела на Кертона.
– Продолжайте.
– Мне также известно, что ваш банк – один из немногих, кто не имеет дел с сомнительными проектами. Я имею в виду в плане законности. Вы очень дорожите своей репутацией. На этом строит свой расчет Воронов: если вы заключите с ним контракт, его вес в финансовом мире возрастет.
– А вы? – хитро улыбнулся англичанин. – Как вам удалось собрать эти документы? В плане законности?
– Я использовал самые предосудительные методы, – честно ответил Туровский. – Вплоть до шантажа и угроз. Теперь вы видите, мистер Кертон…
– Да Алекс, – махнул тот рукой.
– Теперь вы видите, Алекс, что я тоже очень дорожу своей репутацией. Собственно, это все, что у меня осталось. Имя. Поэтому я и хочу заявить: ваш партнер по бизнесу Олег Германович Воронов – преступник. Всего две недели назад он находился под следствием, ему грозил суд…
– Следствие? Вы… вы имеете в виду полицейское расследование?
– Именно так. По его приказу главная свидетельница обвинения была убита. В досье есть материалы.
– Боже, это же скандал… А какие были обвинения?
– Об этом вы тоже можете прочитать в досье. Вкратце – Воронов находился в контакте с руководителями бандформирований в Чечне. Он поставлял им оружие с российских военных баз.
Девочка начала бесстрастно переводить, но Кертон непроизвольным жестом остановил её.
– Weapons? – недоверчиво спросил он.
– Weapons, – подтвердил Сергей Павлович.
Англичанин помолчал.
– I have died. Fack myself, I have died… it's impossible!
– Еще как поссибл, – успокоил его Туровский.
Мистер Кертон поправил галстук, откашлялся и авторитетно произнес:
– Пиедораст, блят.
И, уже отходя к дверям (вечер был безнадежно испорчен, и завтрашняя церемония подписания договора о финансировании российского проекта оказалась под угрозой), он пробормотал:
– Все-таки мне нужны неопровержимые доказательства… Оружие! Не могу поверить.
А Туровского в этот момент уже выводили из зала.
– Тебе крышка, мент, – шипел Воронов, как рассерженная змея. – Звиздец, понял? Сейчас тебя выведут отсюда, быстренько вколят кое-что, ударную дозу, и бросят подыхать под забором. Никто и не подберет, пьяных нынче пруд пруди. А Кертон все равно подпишет договор… Досье твое сфабриковано, сам ты – опасный псих, я представлю свои доказательства.
– Нет. Ты подтвердишь, что был завязан на Чечне, на торговле оружием. Это единственное мое условие – не официально, не перед журналистами, только перед Кертоном, этого достаточно. Тогда я, может быть, постараюсь прикрыть твою задницу.
– Да? – развеселился Воронов. – И какая же такая жуткая опасность мне угрожает? Ниндзя в ящике с мороженым? Кстати, о ящике… – Он подозвал «секьюрити». – Что там у нас?
– Все в порядке, – повторил тот информацию. – Продавщица нашлась. Искала тележку со снеговиком.
Мы оба ящика вскрыли при ней, никаких взрывных устройств, окромя «сникерсов». Девочку только зря напугали…
Олег Германович повернулся к Туровскому и, улыбнувшись, сделал международно принятый жест.
– Что? – прошептал Сергей Павлович. – Какую девочку?!
– Да соседку этой бабы. Пока та искала тележку, девчонка была при ящике. Потом, наверное, домой убежала.
– Вы это видели?
– Что?
– Как девочка пошла домой.
– Ну а куда же еще? Сказала, к мамке.
– Она заходила куда-нибудь? В туалет, к умывальнику…
– В туалет…
«Секьюрити» был совершенно сбит с толку. Туровский метнулся мимо него – туда, на первый этаж, где стояла женщина в кокошнике и чуть не плача разглядывала сваленное в кучу мороженое – «панды», «баунти» – райские наслаждения, совсем уж экзотические названия – все вперемешку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Он наклонился, бормоча: «Да куда же она запропастилась, падла такая?», и вдруг резко-отчаянно рванул барменшу за толстые лодыжки вверх и вбок..
Впечатление было такое, будто свалился шифоньер. Женщина пронзительно завизжала, стаканы полетели на пол (попутно Валерка смахнул ещё пару бутылок с красивыми заморскими этикетками), сержанты на мгновение застыли с растерянными лицами, как китайские болванчики… Ходу, ходу!!!
Он рванул дверь подсобки, может, она и была заперта, но он не заметил, отчаяние придало силы, и выскочил наружу, с садистским наслаждением слыша позади трехголосый мат. Менты пытались поднять барменшу на ноги или, по крайней мере, убрать её с дороги, но и то и другое было делом трудным и нескорым.
– Вот гадина, а? – ревела она, лежа на полу и размазывая по щекам черную тушь. – Вот гадина… Я с ним по-человечески!
Высокий наконец перепрыгнул через стоику и вылетел, как метеор, в заднюю дверь.
– Ушел, – сплюнул он. – Ну, поймаю…
Сержант с веснушками на лице наклонился над всхлипывавшей барменшей и вдруг с силой тряхнул её за плечи. Она взглянула ему в глаза и неожиданно ощутила, как мерзкий холодок пробирается по телу. Глаза были абсолютно холодные, словно два булыжника, что никак не вязалось с помятым деревенским лицом. Глаза профессионального убийцы…
– Кто с ним был?
– Что? – прошептала барменша.
– Я тебя, сука, спрашиваю: кто был с тем парнем?
– Девчонка какая-то… Маленькая, невзрачная. В очках.
– Куда делась?
– Да не знаю я.
– Где у тебя телефон?
– Вон, на тумбочке. А вы хотите…
Он коротко ткнул женщину пальцем в точку под левым ухом, и она обмякла, словно размокшая бумажная кукла. Выглянув в дверь и увидев, что напарник стоит, расставив длинные ноги, посреди мостовой и извергает в пространство витиеватые фразы, он подошел к телефону и набрал номер. В трубке раздавались бесконечные длинные гудки – и на другом конце города в пустой квартире Георгия Начкебия настойчиво и мелодично пиликал аппарат, стоявший на тумбочке в коридоре, под светильником, изображающим пухленького амурчика…
– Господин Кертон, мне необходимо с вами поговорить.
Англичанин несколько удивленно посмотрел на Туровского, выслушал перевод и кивнул.
Банкетный зал шумел по-прежнему, официантки с профессиональной грацией сновали туда-сюда, оркестр играл в меру громко – так, чтобы музыка звучала лишь фоном к разговорам и тостам. Это облегчало задачу – Сергей Павлович говорил четко и внятно, девочка переводила практически синхронно, и глаза англичанина с каждым мгновением все больше расширялись.
– Вы работаете на государство, господин Туровский, – наконец спросил он, – или на частное лицо?
– Я работаю на свое лицо, – ответил тот. – Легальные методы борьбы я уже исчерпал. Остается только одно. В этой папке – досье на вашего компаньона Воронова. Я мог бы передать это нашим властям, но, боюсь…
– Я понимаю, чего вы боитесь.
– Тем лучше. Я решил, что найду этим документам лучшее применение. У вас есть соперники в финансовом мире – борьба за сферы влияния и прочее… Я не очень в этом разбираюсь.
Он замолчал. Девочка-переводчица вопросительно посмотрела на Кертона.
– Продолжайте.
– Мне также известно, что ваш банк – один из немногих, кто не имеет дел с сомнительными проектами. Я имею в виду в плане законности. Вы очень дорожите своей репутацией. На этом строит свой расчет Воронов: если вы заключите с ним контракт, его вес в финансовом мире возрастет.
– А вы? – хитро улыбнулся англичанин. – Как вам удалось собрать эти документы? В плане законности?
– Я использовал самые предосудительные методы, – честно ответил Туровский. – Вплоть до шантажа и угроз. Теперь вы видите, мистер Кертон…
– Да Алекс, – махнул тот рукой.
– Теперь вы видите, Алекс, что я тоже очень дорожу своей репутацией. Собственно, это все, что у меня осталось. Имя. Поэтому я и хочу заявить: ваш партнер по бизнесу Олег Германович Воронов – преступник. Всего две недели назад он находился под следствием, ему грозил суд…
– Следствие? Вы… вы имеете в виду полицейское расследование?
– Именно так. По его приказу главная свидетельница обвинения была убита. В досье есть материалы.
– Боже, это же скандал… А какие были обвинения?
– Об этом вы тоже можете прочитать в досье. Вкратце – Воронов находился в контакте с руководителями бандформирований в Чечне. Он поставлял им оружие с российских военных баз.
Девочка начала бесстрастно переводить, но Кертон непроизвольным жестом остановил её.
– Weapons? – недоверчиво спросил он.
– Weapons, – подтвердил Сергей Павлович.
Англичанин помолчал.
– I have died. Fack myself, I have died… it's impossible!
– Еще как поссибл, – успокоил его Туровский.
Мистер Кертон поправил галстук, откашлялся и авторитетно произнес:
– Пиедораст, блят.
И, уже отходя к дверям (вечер был безнадежно испорчен, и завтрашняя церемония подписания договора о финансировании российского проекта оказалась под угрозой), он пробормотал:
– Все-таки мне нужны неопровержимые доказательства… Оружие! Не могу поверить.
А Туровского в этот момент уже выводили из зала.
– Тебе крышка, мент, – шипел Воронов, как рассерженная змея. – Звиздец, понял? Сейчас тебя выведут отсюда, быстренько вколят кое-что, ударную дозу, и бросят подыхать под забором. Никто и не подберет, пьяных нынче пруд пруди. А Кертон все равно подпишет договор… Досье твое сфабриковано, сам ты – опасный псих, я представлю свои доказательства.
– Нет. Ты подтвердишь, что был завязан на Чечне, на торговле оружием. Это единственное мое условие – не официально, не перед журналистами, только перед Кертоном, этого достаточно. Тогда я, может быть, постараюсь прикрыть твою задницу.
– Да? – развеселился Воронов. – И какая же такая жуткая опасность мне угрожает? Ниндзя в ящике с мороженым? Кстати, о ящике… – Он подозвал «секьюрити». – Что там у нас?
– Все в порядке, – повторил тот информацию. – Продавщица нашлась. Искала тележку со снеговиком.
Мы оба ящика вскрыли при ней, никаких взрывных устройств, окромя «сникерсов». Девочку только зря напугали…
Олег Германович повернулся к Туровскому и, улыбнувшись, сделал международно принятый жест.
– Что? – прошептал Сергей Павлович. – Какую девочку?!
– Да соседку этой бабы. Пока та искала тележку, девчонка была при ящике. Потом, наверное, домой убежала.
– Вы это видели?
– Что?
– Как девочка пошла домой.
– Ну а куда же еще? Сказала, к мамке.
– Она заходила куда-нибудь? В туалет, к умывальнику…
– В туалет…
«Секьюрити» был совершенно сбит с толку. Туровский метнулся мимо него – туда, на первый этаж, где стояла женщина в кокошнике и чуть не плача разглядывала сваленное в кучу мороженое – «панды», «баунти» – райские наслаждения, совсем уж экзотические названия – все вперемешку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107