Эти чувства, национальные русские чувства, которые связывают меня с Левитаном и могут отталкивать от г. Шолома Аша…, не имеют ничего общего с вопросами о черте оседлости и о проценте еврейских студентов. И это нужно понять" (1997, с. 207-208).
Если при этом вспомнить суждения В. В. Розанова относительно «влюбчивости» евреев в любую культуру, то можно констатировать, что речь идет не об отдельной особенности процесса, а об общей качественной характеристике явления в целом, о отворяющейся постепенно, но с непреложностью закона, соединения русского и еврейского духовных начал. Естественно, что на первых порах еврейское просветительство выливалось в однонаправленный поток в русскую сторону, обусловливая новое качественное содержание еврейской жизни уже как русского еврейства, претендующего на собственную роль в общественно-государственной структуре Российской империи. Феликс Кандель представил всестороннюю историческую справку на этот счет: «В еврейских общинах России возросло стремление к светскому образованию. Ученики еврейских школ переходили в гимназии, из раввинских училищ стремились попасть в университеты, а некоторые родители даже подделывали метрики своих сыновей, вышедших из школьного возраста, чтобы они могли поступить в общие школы. Процентную норму ввели позднее, уже при Александре III, а пока министр народного образования России отметил с одобрением, что „евреи, поступающие в наши учебные заведения, отличаются вообще своими способностями и прилежанием, и потому весьма желательно облегчить им способы к получению образования“. Во всех учебных заведениях ввели стипендии для поощрения евреев, средства на которые брали со „свечного сбора“, но наплыв желающих был так велик, что со временем эти стипендии отменили; евреи шли учиться безо всякого поощрения. В 1853 году в гимназиях училось сто пятьдесят девять еврейских учеников, в 1880 году их было семь тысяч, а к 1866 году количество евреев в низших, средних и высших учебных заведениях Российской империи превысило тридцать пять тысяч человек. В том же году на медицинском факультете Харьковского университета сорок два процента от всех студентов составляли евреи, в Новороссийском университете Одессы на медицинском факультете их было тридцать один процент, а на юридическом — сорок один процент. В черте оседлости открывались вечерние курсы, кружки, частные и общественные школы» (2002, ч. 1, с. 444-445). Духовный напор прорвавшихся евреев был так велик, что его часто сравнивали с природной стихией. Очень часто они рвались к «русскому горизонту», к «новым друзьям», даже не осознавая всей перспективы. От лица очевидцев и непосредственных участников процесса Гершон Баданес (Г. Е. Гурвич) написал: «Мы вышли уже из талмудического периода, стали просто тяготиться Талмудом; наша мысль лежала в других предметах: в ассимиляции, в общечеловеческих вопросах… Из грязных душных хедеров, где нас держали день-деньской и прививали нам геморрой и золотуху, наши новые друзья вывели нас на чистый воздух полей, ввели в душистый аромат тенистых рощ… При таких-то обстоятельствах мы заключили наступательный и оборонительный союз с русским человеком. И рука об руку шли мы и переживали все горести и радости его. Мы сделались истыми русскими, страдали болями их и обратили все свои способности и страсти на служение им. Мы прошли с ними все знаменательные моменты последнего времени. Мозг наш одинаково воспламенялся и нервы ходуном ходили. Всемирные идеалы красоты, величия, вечности, гордого гражданского самосознания, несокрушимой индивидуальной силы убеждения и характера проникли и поселились в нашем наэлектризованном воображении. Все результаты, все выводы мировой истории, современной европейской цивилизации открылись перед нами во всем блеске и величии. И мы отряхнули с ног наших прах мира сего, воспрянули духом и ринулись на борьбу с Зевсами…» (1999, с. с. 40, 43-44). В этот эминентный восторг вкрапляется новая, патриотическая , нота и об этом не без гордости звучат признания другого очевидца — Ефима (Хаима) Хисина: «Я чувствовал себя преданным сыном России, которою я жил и дышал. Каждое открытие русского ученого, каждое выдающееся литературное произведение, каждый успех России как державы наполняли гордостью мое сердце; я намеревался посвятить свои силы служению отечественным интересам и честно исполнять все обязанности доброго гражданина» (1999, ч. 1, с. 117). Известный еврейский публицист Лев (Йехуда Лейб) Леванда не мог пройти мимо таких глубоких деформаций условий еврейского существования и разглядел в изменившейся ситуации черты судьбоносного акта еврейской истории, — и заключил: "С начала шестидесятых годов для нас, русских евреев, началась новая эпоха, новый период — эпоха нашего рождения или перерождения, период нашего быстрого шествия по пути прогресса. В наши темные пещеры впервые ударил луч солнца, произведший целую революцию в нашем пещерном режиме… " (1999, ч. 1, с. 53).
Подобным пафосом пронизан целый исторический период русского еврейства, называемый русификацией , — как высказался Илья Троцкий: «… все больше охватывало еврейские общественные круги убеждение, что приобщение к русскому языку и русской культуре — есть единственный путь прогресса для еврейских масс в России… Среди просветителей 60-70-х годов и позже русификация являлась альфой и омегой культурной работы того времени» (2002, ч. 1, с. 478). Однако следует иметь в виду, что в этимологическом значении этого термина и в понятийном его смысле заложен волюнтаристский образ действия, и, следовательно, русификация есть насильственный режим русского духовного и государственного имперализма, — своего рода русская духовная деспотия, и в таком качестве русификация проявила себя во взаимоотношениях с украинской духовностью. В среде русского еврейства русификацией неправильно именуют совсем обратный процесс — добровольное вступление в мир русской культуры, сопровождаемый разрывом с традиционными талмудическими формами. Именно добровольность такой «русификации» стала причиной того, что данный исторический период полностью выпал из доктрины Эттингера, да и в противостоящих воззрениях еврейских просветителей не всегда дается отчет в том, что выход еврейского интеллекта в со-общение с русским партнером по коалиции никак не имеет вид принудительной акции с русской стороны, даже при имевшихся случаях насильственного крещения. Особо контрастно выглядит еврейская русификация в контексте едва ли не главного события российской истории XIX века — крестьянской реформы, данной в «Положении от 19 Февраля 1861 года». Воздействие реформ Александра II на характер еврейской консолидации в России совершенно очевидно и несомненно позитивно в такой степени, что русское еврейство можно было бы считать общественным детищем реформы 1861 года, если не знать, что дата зарождения русского еврейства более ранняя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Если при этом вспомнить суждения В. В. Розанова относительно «влюбчивости» евреев в любую культуру, то можно констатировать, что речь идет не об отдельной особенности процесса, а об общей качественной характеристике явления в целом, о отворяющейся постепенно, но с непреложностью закона, соединения русского и еврейского духовных начал. Естественно, что на первых порах еврейское просветительство выливалось в однонаправленный поток в русскую сторону, обусловливая новое качественное содержание еврейской жизни уже как русского еврейства, претендующего на собственную роль в общественно-государственной структуре Российской империи. Феликс Кандель представил всестороннюю историческую справку на этот счет: «В еврейских общинах России возросло стремление к светскому образованию. Ученики еврейских школ переходили в гимназии, из раввинских училищ стремились попасть в университеты, а некоторые родители даже подделывали метрики своих сыновей, вышедших из школьного возраста, чтобы они могли поступить в общие школы. Процентную норму ввели позднее, уже при Александре III, а пока министр народного образования России отметил с одобрением, что „евреи, поступающие в наши учебные заведения, отличаются вообще своими способностями и прилежанием, и потому весьма желательно облегчить им способы к получению образования“. Во всех учебных заведениях ввели стипендии для поощрения евреев, средства на которые брали со „свечного сбора“, но наплыв желающих был так велик, что со временем эти стипендии отменили; евреи шли учиться безо всякого поощрения. В 1853 году в гимназиях училось сто пятьдесят девять еврейских учеников, в 1880 году их было семь тысяч, а к 1866 году количество евреев в низших, средних и высших учебных заведениях Российской империи превысило тридцать пять тысяч человек. В том же году на медицинском факультете Харьковского университета сорок два процента от всех студентов составляли евреи, в Новороссийском университете Одессы на медицинском факультете их было тридцать один процент, а на юридическом — сорок один процент. В черте оседлости открывались вечерние курсы, кружки, частные и общественные школы» (2002, ч. 1, с. 444-445). Духовный напор прорвавшихся евреев был так велик, что его часто сравнивали с природной стихией. Очень часто они рвались к «русскому горизонту», к «новым друзьям», даже не осознавая всей перспективы. От лица очевидцев и непосредственных участников процесса Гершон Баданес (Г. Е. Гурвич) написал: «Мы вышли уже из талмудического периода, стали просто тяготиться Талмудом; наша мысль лежала в других предметах: в ассимиляции, в общечеловеческих вопросах… Из грязных душных хедеров, где нас держали день-деньской и прививали нам геморрой и золотуху, наши новые друзья вывели нас на чистый воздух полей, ввели в душистый аромат тенистых рощ… При таких-то обстоятельствах мы заключили наступательный и оборонительный союз с русским человеком. И рука об руку шли мы и переживали все горести и радости его. Мы сделались истыми русскими, страдали болями их и обратили все свои способности и страсти на служение им. Мы прошли с ними все знаменательные моменты последнего времени. Мозг наш одинаково воспламенялся и нервы ходуном ходили. Всемирные идеалы красоты, величия, вечности, гордого гражданского самосознания, несокрушимой индивидуальной силы убеждения и характера проникли и поселились в нашем наэлектризованном воображении. Все результаты, все выводы мировой истории, современной европейской цивилизации открылись перед нами во всем блеске и величии. И мы отряхнули с ног наших прах мира сего, воспрянули духом и ринулись на борьбу с Зевсами…» (1999, с. с. 40, 43-44). В этот эминентный восторг вкрапляется новая, патриотическая , нота и об этом не без гордости звучат признания другого очевидца — Ефима (Хаима) Хисина: «Я чувствовал себя преданным сыном России, которою я жил и дышал. Каждое открытие русского ученого, каждое выдающееся литературное произведение, каждый успех России как державы наполняли гордостью мое сердце; я намеревался посвятить свои силы служению отечественным интересам и честно исполнять все обязанности доброго гражданина» (1999, ч. 1, с. 117). Известный еврейский публицист Лев (Йехуда Лейб) Леванда не мог пройти мимо таких глубоких деформаций условий еврейского существования и разглядел в изменившейся ситуации черты судьбоносного акта еврейской истории, — и заключил: "С начала шестидесятых годов для нас, русских евреев, началась новая эпоха, новый период — эпоха нашего рождения или перерождения, период нашего быстрого шествия по пути прогресса. В наши темные пещеры впервые ударил луч солнца, произведший целую революцию в нашем пещерном режиме… " (1999, ч. 1, с. 53).
Подобным пафосом пронизан целый исторический период русского еврейства, называемый русификацией , — как высказался Илья Троцкий: «… все больше охватывало еврейские общественные круги убеждение, что приобщение к русскому языку и русской культуре — есть единственный путь прогресса для еврейских масс в России… Среди просветителей 60-70-х годов и позже русификация являлась альфой и омегой культурной работы того времени» (2002, ч. 1, с. 478). Однако следует иметь в виду, что в этимологическом значении этого термина и в понятийном его смысле заложен волюнтаристский образ действия, и, следовательно, русификация есть насильственный режим русского духовного и государственного имперализма, — своего рода русская духовная деспотия, и в таком качестве русификация проявила себя во взаимоотношениях с украинской духовностью. В среде русского еврейства русификацией неправильно именуют совсем обратный процесс — добровольное вступление в мир русской культуры, сопровождаемый разрывом с традиционными талмудическими формами. Именно добровольность такой «русификации» стала причиной того, что данный исторический период полностью выпал из доктрины Эттингера, да и в противостоящих воззрениях еврейских просветителей не всегда дается отчет в том, что выход еврейского интеллекта в со-общение с русским партнером по коалиции никак не имеет вид принудительной акции с русской стороны, даже при имевшихся случаях насильственного крещения. Особо контрастно выглядит еврейская русификация в контексте едва ли не главного события российской истории XIX века — крестьянской реформы, данной в «Положении от 19 Февраля 1861 года». Воздействие реформ Александра II на характер еврейской консолидации в России совершенно очевидно и несомненно позитивно в такой степени, что русское еврейство можно было бы считать общественным детищем реформы 1861 года, если не знать, что дата зарождения русского еврейства более ранняя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163