Но вот Тристан нашел то, что искал, разложил листы на длинном столе у окна и нетерпеливым жестом подозвал Маквикерса. Главнокомандующий подошел и посмотрел на карты.
— Канриф, милорд? — уточнил он.
— Да, — ответил Тристан, разглаживая уголок древней карты, которая пыталась свернуться в трубочку. — Земли болгов.
— Милорд?
В глазах Стюарда загорелся нетерпеливый огонек.
— Ну чего вы не понимаете, Маквикерс? Я связался со Стивеном Наварном и попросил доставить из его музея карты внутренних туннелей и переходов, построенных во времена намерьенов. Сомневаюсь, что болги внесли серьезные изменения в их планировку. Скорее они восстановили внешние оборонительные укрепления, аванпосты, туннели, прорытые в полях, которые они называют брустверами.
— Я… не понимаю, милорд, — заикаясь, проговорил Маквикерс, до которого наконец начало доходить, сколь грандиозную кампанию задумал принц. — Вы же не… вы не намерены атаковать… земли болгов, верно?
Безумие в глазах Стюарда полыхало ярче утреннего света за окнами библиотеки. Слепая ярость кипела в нем с того самого момента, когда так несвоевременно умер Патриарх и начавшаяся паника помешала ему переговорить с королевой лиринов наедине — событие, которого он ждал с нетерпением. Ему пришлось спешно покинуть Тириан вместе с Благословенными и другими правителями мелких провинций, чтобы отправиться на похороны в Сепульварту. Рапсодия на них не присутствовала. Она уже попрощалась с Патриархом.
Но теперь она заперта в Тириане.
И находится далеко от земель болгов.
И от беды.
— Да, Маквикерс, — мрачно заявил он. — Да, намерен. Сейчас это всего лишь пустая оболочка. Какая-то болезнь уничтожила их армию и большую часть населения. Мы должны позаботиться о том, чтобы оставшиеся в живых болги не принесли болезнь в Роланд. Соберите своих генералов и начинайте подготовку. Я хочу двинуться в наступление, как только все провинции пришлют нам своих солдат, то есть когда, самое позднее, через два месяца прибудут последние армии из Ярима.
Маквикерс кивнул, чувствуя себя палачом.
— Слушаюсь, милорд.
Лиантаар, базилика Звезды, Сепульварта
Огромные размеры собора, его массивный свод, венчающий удивительной красоты внутреннее помещение, по размерам не уступающее дворцу какого-нибудь герцога, привели Акмеда в замешательство.
Своим заявлением о намерении остаться в базилике Звезды еще на несколько минут после того, как ее покинут все Благословенные и скорбящие прихожане, пришедшие попрощаться с Патриархом, он потряс Грунтора до такой степени, что великан лишился дара речи. Ланакан, пропустивший саму службу, чтобы остаться в доме Патриарха и утешить убитых горем слуг и настоятеля собора, уже уехал домой, в Бет-Корбэр. Его кортеж направился на север, в сторону перекрестка на старой орланданской дороге, построенной во времена намерьенов и прорезавшей Роланд от побережья до границы Зубов. Акмед решил, что они легко его догонят.
— Знаешь, почему он остался в доме Патриарха? — спросил Акмед.
— Чтобы подчинить себе побольше людей?
— Это тоже, но главное — он не может войти в базилику. Там же священная земля.
Сержант, так и не справившийся с изумлением, остановился у задней двери, ведущей в темный вестибюль рядом со входом в неф, самую обширную часть базилики, где во время службы обычно стояли или сидели верующие. Он задумчиво пинал мусор, оставшийся после похорон: разбросанные тут и там перья, затоптанные ногами тысяч людей, пришедших проводить Патриарха, чтобы помочь его душе быстрее вознестись к Свету, лепестки цветов, оплывшие свечи. Грунтор рассеянно размышлял о том, остался ли пепел Патриарха на алтаре, где пылает огонь, или часть его осела на мозаичный пол у него под ногами.
Акмед уже в тысячный раз оглянулся через плечо, желая убедиться в том, что остался один в огромном соборе, затем медленно прошел по главному проходу святилища к длинной широкой лестнице, где на верхней площадке возвышался погребальный костер, разведенный прямо на алтаре. Кафедральные колокола на высокой башне, известной под названием Шпиль, пели погребальную песнь в честь покинувшего этот мир Патриарха. Добравшись до подножия лестницы, Акмед остановился, затем смущенно откашлялся — базилику окутывал дым, и ему было трудно дышать.
— Терпеть не могу священников, — громко сказал он, не сводя глаз с дымящихся углей, залитых святой водой. — Я пришел сказать… мне жаль, что так все вышло, — прошептал он. — Будь у меня выбор, ничего бы этого не случилось.
Собор не ответил ему, лишь на улице монотонно звонили колокола.
— Ваша смерть спасла ей жизнь. И хотя мы с вами не встречались, я уверен, что, знай вы, как обстоят дела, вы бы меня поняли.
Неожиданно Акмед у стало не по себе, он быстро повернулся и промчался по проходу к вестибюлю. Уже у самой двери он еще раз обернулся, чтобы взглянуть на алтарь, окутанный тенями.
— Прощайте, святой отец, — шепнул он.
63
Тириан
Все утро Рапсодия занималась отвратительно скучными и утомительными делами и с радостью отправилась в ванну. В спальню она вернулась довольная и отдохнувшая, завернувшись в простой, но изумительно красивый халат, сшитый специально для нее лиринскими мастерицами. Легкая, под цвет ее глаз ткань ласкала кожу и не стесняла движений.
Глубоко вздохнув, Рапсодия улеглась на кровать, глядя на служившие столбиками изящные стволы золотянки, чьи зеленые ветви переплетались у нее над головой, а листья, залитые солнцем, отбрасывали кружевные тени на постель. В очаге весело трещал огонь, прогоняя из комнаты холод и согревая деревья, — в спальне царило вечное лето, даже сейчас, зимой.
Внизу во дворе послышался какой-то шум, и Рапсодия, подойдя к окну, протерла его рукой, собираясь посмотреть, что там случилось. Вдалеке, у ворот, она разглядела довольно большую кавалькаду в окружении лиринских стражников: всадники, выстроившись в неровную линию, направлялись в сторону дворца. К ним присоединялись все новые и новые люди, слышался смех и радостные крики, перемежавшиеся короткими перебранками.
Рапсодия накинула поверх халата мягкий плащ, надела сапоги и вышла из спальни в надежде отыскать Риала, своего главного советника и вице-короля. За то короткое время, что она правила лиринами, Рапсодия привыкла полагаться на него во всех вопросах, касающихся дворцовой жизни, обычаев и государственных дел. Рапсодия не сомневалась, что Риал знает, в чем дело.
Она обнаружила его возле стены, окружавшей дворец. Риал с, мрачным видом наблюдал за стражниками и слугами, переписывавшими имена посетителей и предметы, которые те привезли с собой. Тронув его за рукав, Рапсодия спросила:
— Риал, что ради всех святых здесь происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221