Вскоре Монгольфей вернулся с четырьмя билетами:
– Вот, держите!
– А себе? – удивился Илья.
– Изобретатель поежился:
– В моем возрасте вредно так волноваться! Я уж лучше дома вас подожду. Ведь наш договор в силе?
– Будь спок! – сказал Илья и легонько потрепал изобретателя по плечу. – А ты не боишься один-то домой, а?
– Я быстро бегаю, – скромно потупился Монгольфей.
– Ну тогда ладно!
Театр стриптиз оказался небольшим помещением, тесно заставленным стульями. Посередине зала возвышалась небольшая сцена с железной дубиной, торчащей прямо из пола. Друзья осторожно уселись на шаткие стулья и стали ждать, что будет дальше. Зал постепенно заполнялся. Через минуту тут и там забегали слуги, вдоль стен вспыхнули свечи, и стало светло, как днем. Рядом с Яромиром уселся толстенький гвардеец кардинала. Он расстегнул воротник камзола и приоткрыл рот, едва не вывалив язык, как собака. Яромиру стало противно.
– Захлопни пасть! – сказал он тихо, чтобы не мешать остальным. Но гвардеец отмахнулся и вдобавок запыхтел, как пароезд.
– Издеваешься? – посуровел Яромир. Гвардеец выпучил на него круглые глаза и отвернулся.
– Не уважает, – хмыкнул Илья.
– А мне и не надо! – пожал плечами Яромир и легким ударом защелкнул гвардейцу челюсть.
Все было проделано очень быстро, никто ничего не заметил. Гвардеец слегка подпрыгнул и увалился на колени мушкетерам. Мушкетеры, возбужденные предстоящей встречей с прекрасным, не стали поднимать скандала. Они отправили гвардейца в глубокий нокаут несколькими отработанными ударами и еще немного попинали ногами для порядка.
Через минуту все стихло, только какие-то подозрительные типы в темном углу принялись шлепать самодельными картами и грязно ругаться. На них зашикали. Типы послали всех присутствующих по какому-то подозрительному адресу. Сидевшие рядом горожане поглубже вжались в стулья, зато возмутились гвардейцы. Они вытащили шпаги и отобрали у подозрительных типов карты. Вскоре карточное шлепанье продолжилось, но уже в их углу.
– Лепота! – сказал Муромец. – Вот что значит культура! У нас бы уже театр развалили!
Яромир хотел ответить, что театров в Лодимере нет и, собственно, разваливать нечего, но не успел. На сцену выскочил толстенький человечек в золоченом кафтане и громко объявил:
– Уважаемая публика! Представление начинается! Сейчас вы увидете потрясающую сцену – «Нимфы и сатир»! Поприветствуйте несравненных Жази и Нинель! Артисты, на сцену!
И тут же на сцену из темного прохода выскочили две очаровательные толстушки. Зал взорвался аплодисментами. Какой-то гвардеец вскочил и заорал во всю глотку:
– Нинель, дорогая! Это я, твой Жорж! Нарумяненая красотка помахала ему ручкой, а сам Жорж мгновенно получил подзатыльник от соседей справа и в поддых от соседей слева. После этого он несколько успокоился.
Девицы были разодеты что надо. На них были цыганские юбки, кофты и прочая лабудень, в которой Яромир не разбирался. Зато все было пестро, крикливо и захватывающе красиво. Девицы прошли по сцене, виляя бедрами.
– Ах, какой чудный жаркий день! – сказала одна, томно обмахиваясь ручкой.
– Ах, я изнемогаю от жары! – проворковала другая.
– Еще бы милочка, ведь ты оделась так тепло! Я думаю, лишнее можно скинуть, ведь мы одни, – заговорщицки прошептала первая.
И тут произошло то, чего Яромир никак не ожидал. Девицы стали медленно раздеваться. Откуда-то сверху полилась тягучая, словно клей, музыка. На пол полетели кофточки, юбки, чулки, какие-то подвязки… У Яромира потемнело в глазах. На мгновение показалось, что не хватает воздуха, но могучий организм справился с нагрузкой. Богатырь прерывисто вздохнул и украдкой глянул на Илью. Муромец превратился в статую. А действие на сцене продолжало разворачиваться. Теперь девицы помогали раздеваться друг другу. Они с трудом справлялись с какими-то завязками, застежками, пуговицами и шнуровкой. Зал затих и задрожал. Стало слышно, как мелко вибрируют стены. Только шлепанье карт в углу, где сидели гвардейцы, не прекратилось. Но на это уже никто не обращал внимания.
Наконец красотки остались в полупрозрачных ночных рубашках.
– Ах, Нинель! – сладко потянулась Жази. – Мы будем с тобой купаться! – И она скинула с себя рубашку, оставшись в одних трусиках. Зал ахнул, словно пораженный громом. Сзади Яромира кто-то громко застучал зубами. Яромир резко обернулся.
– Простите, сэр! – прошептал бледный, худощавый человек. – Я – англичанин! Это вместо аплодисментов!
Яромир снова уставился на сцену. И тут произошло нечто совершенно возмутительное. На сцену выскочил похабный мужик, одетый в шкуру. На голове мужика торчали маленькие, аккуратные рожки.
– Я – сатир! – громко доложил он и ринулся к девицам. – О нимфы! Я сорву с вас последние одежды и утащу в свою пещеру! – он протянул к девушкам мозолистые лапы, но ничего сделать не успел. Яромир оказался быстрее. Он сгреб мужика и поднял над головой:
– Ишь куда губу раскатал, старый демон! Не позволю наших девок портить!
С этими словами он зашвырнул бедного сатира обратно за кулисы. Послышался стук, и все стихло. Публика на мгновение замерла, а затем разразилась диким хохотом, топаньем ног и свистом. Полуголая Жази подошла к Яромиру и за ручку отвела его обратно на место.
– Только для тебя, герой! – зазывно произнесла она, и шелковые трусики упали на пол.
И в тот же момент раздался душераздирающий треск. Стул под Ильей хрустнул, развалился на части, и богатырь полетел на спину, широко раскинув руки. Когда он поднялся, с десяток гвардейцев остались лежать на полу, а еще десяток слабо шевелился и пытался подняться. Сидевшие напротив мушкетеры приняли это за сигнал и, вскочив, бросились добивать остальных.
На сцену снова выскочил ведущий и замахал руками:
– Господа! На сегодня представление окончено! – но его никто не слушал. Яромир огляделся. Девиц уже не было.
– А вот это по-нашему! – азартно воскликнул он и засучил рукава. Кругом мелькали шпаги, ножи, кастеты и просто кулаки. Кто-то с воем пролетел по воздуху – это в дело вступил Добрыня. Бледный англичанин с азартом колотил кого-то стулом по голове. Яромир одобрительно похлопал его по спине и щелчком откинул в сторону какого-то уголовного типа.
– Раззудись, рука! – крикнул он и врубился в толпу.
Богатыри вышли из театра в самом светлом расположении духа.
– Давно так не отдыхал! – признался Муромец.
– Культура! – сказал Попович, потирая ссадину на лбу.
– Надо и у нас завести театр! – воскликнул Яромир.
– Все будет со временем, – сказал Попович. – Надо учесть, что лодимерцы еще не дозрели…
– Это точно! – согласился Добрыня. – Ах, как они были одеты!
– А как они были раздеты! – прошептал Илья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Вот, держите!
– А себе? – удивился Илья.
– Изобретатель поежился:
– В моем возрасте вредно так волноваться! Я уж лучше дома вас подожду. Ведь наш договор в силе?
– Будь спок! – сказал Илья и легонько потрепал изобретателя по плечу. – А ты не боишься один-то домой, а?
– Я быстро бегаю, – скромно потупился Монгольфей.
– Ну тогда ладно!
Театр стриптиз оказался небольшим помещением, тесно заставленным стульями. Посередине зала возвышалась небольшая сцена с железной дубиной, торчащей прямо из пола. Друзья осторожно уселись на шаткие стулья и стали ждать, что будет дальше. Зал постепенно заполнялся. Через минуту тут и там забегали слуги, вдоль стен вспыхнули свечи, и стало светло, как днем. Рядом с Яромиром уселся толстенький гвардеец кардинала. Он расстегнул воротник камзола и приоткрыл рот, едва не вывалив язык, как собака. Яромиру стало противно.
– Захлопни пасть! – сказал он тихо, чтобы не мешать остальным. Но гвардеец отмахнулся и вдобавок запыхтел, как пароезд.
– Издеваешься? – посуровел Яромир. Гвардеец выпучил на него круглые глаза и отвернулся.
– Не уважает, – хмыкнул Илья.
– А мне и не надо! – пожал плечами Яромир и легким ударом защелкнул гвардейцу челюсть.
Все было проделано очень быстро, никто ничего не заметил. Гвардеец слегка подпрыгнул и увалился на колени мушкетерам. Мушкетеры, возбужденные предстоящей встречей с прекрасным, не стали поднимать скандала. Они отправили гвардейца в глубокий нокаут несколькими отработанными ударами и еще немного попинали ногами для порядка.
Через минуту все стихло, только какие-то подозрительные типы в темном углу принялись шлепать самодельными картами и грязно ругаться. На них зашикали. Типы послали всех присутствующих по какому-то подозрительному адресу. Сидевшие рядом горожане поглубже вжались в стулья, зато возмутились гвардейцы. Они вытащили шпаги и отобрали у подозрительных типов карты. Вскоре карточное шлепанье продолжилось, но уже в их углу.
– Лепота! – сказал Муромец. – Вот что значит культура! У нас бы уже театр развалили!
Яромир хотел ответить, что театров в Лодимере нет и, собственно, разваливать нечего, но не успел. На сцену выскочил толстенький человечек в золоченом кафтане и громко объявил:
– Уважаемая публика! Представление начинается! Сейчас вы увидете потрясающую сцену – «Нимфы и сатир»! Поприветствуйте несравненных Жази и Нинель! Артисты, на сцену!
И тут же на сцену из темного прохода выскочили две очаровательные толстушки. Зал взорвался аплодисментами. Какой-то гвардеец вскочил и заорал во всю глотку:
– Нинель, дорогая! Это я, твой Жорж! Нарумяненая красотка помахала ему ручкой, а сам Жорж мгновенно получил подзатыльник от соседей справа и в поддых от соседей слева. После этого он несколько успокоился.
Девицы были разодеты что надо. На них были цыганские юбки, кофты и прочая лабудень, в которой Яромир не разбирался. Зато все было пестро, крикливо и захватывающе красиво. Девицы прошли по сцене, виляя бедрами.
– Ах, какой чудный жаркий день! – сказала одна, томно обмахиваясь ручкой.
– Ах, я изнемогаю от жары! – проворковала другая.
– Еще бы милочка, ведь ты оделась так тепло! Я думаю, лишнее можно скинуть, ведь мы одни, – заговорщицки прошептала первая.
И тут произошло то, чего Яромир никак не ожидал. Девицы стали медленно раздеваться. Откуда-то сверху полилась тягучая, словно клей, музыка. На пол полетели кофточки, юбки, чулки, какие-то подвязки… У Яромира потемнело в глазах. На мгновение показалось, что не хватает воздуха, но могучий организм справился с нагрузкой. Богатырь прерывисто вздохнул и украдкой глянул на Илью. Муромец превратился в статую. А действие на сцене продолжало разворачиваться. Теперь девицы помогали раздеваться друг другу. Они с трудом справлялись с какими-то завязками, застежками, пуговицами и шнуровкой. Зал затих и задрожал. Стало слышно, как мелко вибрируют стены. Только шлепанье карт в углу, где сидели гвардейцы, не прекратилось. Но на это уже никто не обращал внимания.
Наконец красотки остались в полупрозрачных ночных рубашках.
– Ах, Нинель! – сладко потянулась Жази. – Мы будем с тобой купаться! – И она скинула с себя рубашку, оставшись в одних трусиках. Зал ахнул, словно пораженный громом. Сзади Яромира кто-то громко застучал зубами. Яромир резко обернулся.
– Простите, сэр! – прошептал бледный, худощавый человек. – Я – англичанин! Это вместо аплодисментов!
Яромир снова уставился на сцену. И тут произошло нечто совершенно возмутительное. На сцену выскочил похабный мужик, одетый в шкуру. На голове мужика торчали маленькие, аккуратные рожки.
– Я – сатир! – громко доложил он и ринулся к девицам. – О нимфы! Я сорву с вас последние одежды и утащу в свою пещеру! – он протянул к девушкам мозолистые лапы, но ничего сделать не успел. Яромир оказался быстрее. Он сгреб мужика и поднял над головой:
– Ишь куда губу раскатал, старый демон! Не позволю наших девок портить!
С этими словами он зашвырнул бедного сатира обратно за кулисы. Послышался стук, и все стихло. Публика на мгновение замерла, а затем разразилась диким хохотом, топаньем ног и свистом. Полуголая Жази подошла к Яромиру и за ручку отвела его обратно на место.
– Только для тебя, герой! – зазывно произнесла она, и шелковые трусики упали на пол.
И в тот же момент раздался душераздирающий треск. Стул под Ильей хрустнул, развалился на части, и богатырь полетел на спину, широко раскинув руки. Когда он поднялся, с десяток гвардейцев остались лежать на полу, а еще десяток слабо шевелился и пытался подняться. Сидевшие напротив мушкетеры приняли это за сигнал и, вскочив, бросились добивать остальных.
На сцену снова выскочил ведущий и замахал руками:
– Господа! На сегодня представление окончено! – но его никто не слушал. Яромир огляделся. Девиц уже не было.
– А вот это по-нашему! – азартно воскликнул он и засучил рукава. Кругом мелькали шпаги, ножи, кастеты и просто кулаки. Кто-то с воем пролетел по воздуху – это в дело вступил Добрыня. Бледный англичанин с азартом колотил кого-то стулом по голове. Яромир одобрительно похлопал его по спине и щелчком откинул в сторону какого-то уголовного типа.
– Раззудись, рука! – крикнул он и врубился в толпу.
Богатыри вышли из театра в самом светлом расположении духа.
– Давно так не отдыхал! – признался Муромец.
– Культура! – сказал Попович, потирая ссадину на лбу.
– Надо и у нас завести театр! – воскликнул Яромир.
– Все будет со временем, – сказал Попович. – Надо учесть, что лодимерцы еще не дозрели…
– Это точно! – согласился Добрыня. – Ах, как они были одеты!
– А как они были раздеты! – прошептал Илья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75