Ведь именно этот язык и поставил искусству термин путти , коим в эпоху Возрождения стали обозначать в живописи и скульптуре изображения крылатых мальчуганов.
Свифт приступил к роману в 1720 году. Значит, с тех пор прошло более двухсот шестидесяти лет. И, несмотря на все усилия, до сих пор тайной остается происхождение сказочного географического имени. Лилипутия . Знаете, где она находилась? Свифт помещал остров-государство маленьких человечков к югу от Суматры и помечал дату ее невольного открытия Гулливером 1699 годом.
Швамбрания . Детская фантазия Левы и Оси породила страну Швамбранию. И как у каждой страны, у нее было свое местоположение, свои границы-очертания, соседи-государства и, конечно же, свои географические обозначения.
Как возникла «Швамбрания»? Писатель Лев Кассиль вспоминал: «Любимой книгой нашей была в то время „Греческие мифы“ Шваба. Мы решили назвать свою страну Швабранией. Но это напоминало швабру, которой моют полы. Тогда мы вставили для благозвучия букву „м“, и страна наша стала называться Швамбрания. Она располагалась на материке Большой Зуб и соседствовала с враждебными ей государствами Кальдония и Бальвония». Их наименования дети произвели из слов «колдун» и «Каледония», затем из «болван» и «Боливия». Сам материк был помещен в Тихий океан, к востоку от Австралии, его северные границы достигали экватора, а южные «леденели от близкого соседства Антарктики». Правители — первооткрыватели и первопоселенцы сказочной земли — нафантазировали также Ядовитый океан, Пилюльский архипелаг, острова Наказань, Хина, Микстура, Какао и Рыбьежирск, мыс Угол, Кудыкины Горы, пролив Семи Школяров, порт Кулички. Нужно ли говорить, что в измысленных топонимах отразилось многое из того, о чем читали швамбраны (Ядовитый — почти Ледовитый океан), что Лева и Ося испытывали на себе (остров Наказань и мыс Угол), когда случалось проштрафиться. Дети врача и его пациенты, им до противности близки были слова микстура и хина, рыбий жир и какао…
«Зачем вам понадобилась Швамбрания?» — спросил ребят «по поводу» начальник чека.
Став взрослыми, они могли бы ответить чекисту, что для них Швамбрания была идеалом страны высокой справедливости, а в ее утешительных просторах они скрывались от многих обид, что наносил им мир взрослых. И еще они сказали бы, что только революция — суровый педагог и лучший наставник — помогла им отринуть старые привязанности и представления, а потому без сожаления расстаться с «игрой на всю жизнь» — мишурным пепелищем страны своего детства.
Но тогда вопрошавший услышал от Левы такое:
— Мечтаем, — сказал старший швамбран, — чтоб красиво было. У нас, в Швамбрании, здорово! Мостовые всюду, и мускулы у всех во какие! Ребята от родителей свободные. Потом еще сахару — сколько хочешь. Похороны редко, а кино каждый день. Погода — солнце всегда и холодок. Все бедные — богатые. Все довольны.
Завершите эту главу сами, прочитав поэму А.Т. Твардовского «Страна Муравия».
ПОБОЧНАЯ ПРОФЕССИЯ ГЕРОЯ КНИГИ
На подступах к теме
— Ваше основное занятие, уважаемые топонимы?
— Мы обозначаем географический объект.
— А побочное? Есть ли у вас какие-либо совместительства, склонности, хобби?
— Разрешите представиться. Река Ландра . Кое-кто из нас, топонимов, дает имена людям, другим живым существам.
— Горы Альпы . Мы из числа тех географических названий, которые охотно передают вещам свои имена.
— Город Каносса . А я принадлежу к той группе наименований, что употребляются в ярко выраженном фигуральном смысле.
— Остров Родос . Подобные мне особых пристрастий не имеют. Лишь в компании мы выступаем как часть образного фразеологизма. Ну, к примеру: «Здесь Родос, здесь прыгай».
— Благодарю всех вас. Кто не успел высказаться, просьба сообщить о себе в письменной форме.
(Из воображаемого интервью)
* * *
Напомним: в языке постоянен плодотворный процесс перехода имен нарицательных в собственные, имен собственных в нарицательные.
Топоним всегда и только имя собственное, обозначающее словом или словосочетанием определенный географический объект. А потому он не исключение. Почерпнув для исполнения своих назывных функций слова из лексической кладовой, топоним может с лихвой вернуть свой должок в виде новых слов, образованных уже от его имени.
Такие производные от топонимов названия вещей и явлений окружающего нас материального и духовного мира интересны тем, что несут в себе информацию о том, где, в каких краях выдумана, сконструирована, сработана вещь, печать какой местности, а часто и почему отложилась на понятиях общих и абстрактных. Более того, географические имена могут обрести крылатость, стать иносказанием… Впрочем, зачем мне пересказывать только что прочитанное вами интервью и предварять содержание идущих следом страниц?
По сведениям пятнадцатилетней давности в словарном составе русского языка имеется более 700 слов топонимического происхождения (из них около 450 слов «поставила» Европа, 150 — Азия). По последним данным названий одних только минералов, образованных от топонимов, более пятисот.
А теперь две истории, иллюстрирующие тему.
История первая . О том, как речушка в новгородской земле стала названием известных доныне леденцов.
В.А. Гиляровский, современник Чехова и Горького, был блестящим знатоком и летописцем московского быта. В одном из очерков писатель привел рассказанную булочником Филипповым занятную историю новгородского кустаря, а затем и фабриканта Ландрина.
« — Вот хоть взять конфеты, которые „ландрин“ зовут… — вспоминал Филиппов. — Кто Ландрин? Что монпансье? Прежде это монпансье наши у французов выучились делать, только продавали их в бумажках завернутые во всех кондитерских… А тут вон Ландрин… Тоже слово будто заморское, что и надо для торговли…
На кондитерскую Григория Ефимовича Елисеева это монпансье работал кустарь Федя. Каждое утро, бывало, несет ему лоток монпансье, — он по-особому его делал, — половинка беленькая и красненькая, пестренькая, кроме него никто так делать не умел, и в бумажках. После именин, что ли, с похмелья, вскочил он товар Елисееву нести.
Видит, лоток накрытый приготовлен стоит. Схватил и бежит, чтобы не опоздать. Приносит. Елисеев развязал лоток и закричал на него:
— Что ты принес? Что?..
Увидал Федя, что забыл завернуть конфеты в бумажки, схватил лоток, побежал. Устал, присел на тумбу около гимназии женской… Бегут гимназистки, одна, другая…
— Почем конфеты?
Он не понимает…
— По две копейки возьмешь? Дай пяток.
Сует одна гривенник… За ней другая… Тот берет деньги и сообразил, что выгодно. Потом их выбежало много, раскупили лоток и говорят:
— Ты завтра приходи во двор, к двенадцати часам, к перемене… Как тебя зовут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Свифт приступил к роману в 1720 году. Значит, с тех пор прошло более двухсот шестидесяти лет. И, несмотря на все усилия, до сих пор тайной остается происхождение сказочного географического имени. Лилипутия . Знаете, где она находилась? Свифт помещал остров-государство маленьких человечков к югу от Суматры и помечал дату ее невольного открытия Гулливером 1699 годом.
Швамбрания . Детская фантазия Левы и Оси породила страну Швамбранию. И как у каждой страны, у нее было свое местоположение, свои границы-очертания, соседи-государства и, конечно же, свои географические обозначения.
Как возникла «Швамбрания»? Писатель Лев Кассиль вспоминал: «Любимой книгой нашей была в то время „Греческие мифы“ Шваба. Мы решили назвать свою страну Швабранией. Но это напоминало швабру, которой моют полы. Тогда мы вставили для благозвучия букву „м“, и страна наша стала называться Швамбрания. Она располагалась на материке Большой Зуб и соседствовала с враждебными ей государствами Кальдония и Бальвония». Их наименования дети произвели из слов «колдун» и «Каледония», затем из «болван» и «Боливия». Сам материк был помещен в Тихий океан, к востоку от Австралии, его северные границы достигали экватора, а южные «леденели от близкого соседства Антарктики». Правители — первооткрыватели и первопоселенцы сказочной земли — нафантазировали также Ядовитый океан, Пилюльский архипелаг, острова Наказань, Хина, Микстура, Какао и Рыбьежирск, мыс Угол, Кудыкины Горы, пролив Семи Школяров, порт Кулички. Нужно ли говорить, что в измысленных топонимах отразилось многое из того, о чем читали швамбраны (Ядовитый — почти Ледовитый океан), что Лева и Ося испытывали на себе (остров Наказань и мыс Угол), когда случалось проштрафиться. Дети врача и его пациенты, им до противности близки были слова микстура и хина, рыбий жир и какао…
«Зачем вам понадобилась Швамбрания?» — спросил ребят «по поводу» начальник чека.
Став взрослыми, они могли бы ответить чекисту, что для них Швамбрания была идеалом страны высокой справедливости, а в ее утешительных просторах они скрывались от многих обид, что наносил им мир взрослых. И еще они сказали бы, что только революция — суровый педагог и лучший наставник — помогла им отринуть старые привязанности и представления, а потому без сожаления расстаться с «игрой на всю жизнь» — мишурным пепелищем страны своего детства.
Но тогда вопрошавший услышал от Левы такое:
— Мечтаем, — сказал старший швамбран, — чтоб красиво было. У нас, в Швамбрании, здорово! Мостовые всюду, и мускулы у всех во какие! Ребята от родителей свободные. Потом еще сахару — сколько хочешь. Похороны редко, а кино каждый день. Погода — солнце всегда и холодок. Все бедные — богатые. Все довольны.
Завершите эту главу сами, прочитав поэму А.Т. Твардовского «Страна Муравия».
ПОБОЧНАЯ ПРОФЕССИЯ ГЕРОЯ КНИГИ
На подступах к теме
— Ваше основное занятие, уважаемые топонимы?
— Мы обозначаем географический объект.
— А побочное? Есть ли у вас какие-либо совместительства, склонности, хобби?
— Разрешите представиться. Река Ландра . Кое-кто из нас, топонимов, дает имена людям, другим живым существам.
— Горы Альпы . Мы из числа тех географических названий, которые охотно передают вещам свои имена.
— Город Каносса . А я принадлежу к той группе наименований, что употребляются в ярко выраженном фигуральном смысле.
— Остров Родос . Подобные мне особых пристрастий не имеют. Лишь в компании мы выступаем как часть образного фразеологизма. Ну, к примеру: «Здесь Родос, здесь прыгай».
— Благодарю всех вас. Кто не успел высказаться, просьба сообщить о себе в письменной форме.
(Из воображаемого интервью)
* * *
Напомним: в языке постоянен плодотворный процесс перехода имен нарицательных в собственные, имен собственных в нарицательные.
Топоним всегда и только имя собственное, обозначающее словом или словосочетанием определенный географический объект. А потому он не исключение. Почерпнув для исполнения своих назывных функций слова из лексической кладовой, топоним может с лихвой вернуть свой должок в виде новых слов, образованных уже от его имени.
Такие производные от топонимов названия вещей и явлений окружающего нас материального и духовного мира интересны тем, что несут в себе информацию о том, где, в каких краях выдумана, сконструирована, сработана вещь, печать какой местности, а часто и почему отложилась на понятиях общих и абстрактных. Более того, географические имена могут обрести крылатость, стать иносказанием… Впрочем, зачем мне пересказывать только что прочитанное вами интервью и предварять содержание идущих следом страниц?
По сведениям пятнадцатилетней давности в словарном составе русского языка имеется более 700 слов топонимического происхождения (из них около 450 слов «поставила» Европа, 150 — Азия). По последним данным названий одних только минералов, образованных от топонимов, более пятисот.
А теперь две истории, иллюстрирующие тему.
История первая . О том, как речушка в новгородской земле стала названием известных доныне леденцов.
В.А. Гиляровский, современник Чехова и Горького, был блестящим знатоком и летописцем московского быта. В одном из очерков писатель привел рассказанную булочником Филипповым занятную историю новгородского кустаря, а затем и фабриканта Ландрина.
« — Вот хоть взять конфеты, которые „ландрин“ зовут… — вспоминал Филиппов. — Кто Ландрин? Что монпансье? Прежде это монпансье наши у французов выучились делать, только продавали их в бумажках завернутые во всех кондитерских… А тут вон Ландрин… Тоже слово будто заморское, что и надо для торговли…
На кондитерскую Григория Ефимовича Елисеева это монпансье работал кустарь Федя. Каждое утро, бывало, несет ему лоток монпансье, — он по-особому его делал, — половинка беленькая и красненькая, пестренькая, кроме него никто так делать не умел, и в бумажках. После именин, что ли, с похмелья, вскочил он товар Елисееву нести.
Видит, лоток накрытый приготовлен стоит. Схватил и бежит, чтобы не опоздать. Приносит. Елисеев развязал лоток и закричал на него:
— Что ты принес? Что?..
Увидал Федя, что забыл завернуть конфеты в бумажки, схватил лоток, побежал. Устал, присел на тумбу около гимназии женской… Бегут гимназистки, одна, другая…
— Почем конфеты?
Он не понимает…
— По две копейки возьмешь? Дай пяток.
Сует одна гривенник… За ней другая… Тот берет деньги и сообразил, что выгодно. Потом их выбежало много, раскупили лоток и говорят:
— Ты завтра приходи во двор, к двенадцати часам, к перемене… Как тебя зовут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68