В письме красовалась приписка: "...в случае... прекратится
выдача кинофильмов по плану".
Я извинился перед участковым, объяснил ему, что мне необходимо
немедленно отлучиться в город. Участковый неохотно вывел Тряпкина в малое
фойе, а я быстренько оделся, вышел из кабинета и закрыл его. Со второго
этажа доносилась ритмичная музыка, - это начались занятия гимнастикой. С
огромным удовольствием я освободился от помещения кинотеатра и вышел на
улицу. В кинопрокат я поехал один. Бухгалтера должен был подослать кассир,
которому я дал задание сходить к бухгалтеру домой и предупредить его о
письме; у нашего финансиста был сегодня выходной, но я надеялся на встречу
кассира с ним, на везение.
Троллейбусные окна были забелены морозом, будто витринные стекла
магазина, в котором идет ремонт. А когда человека заключают в какие-то
пространственные рамки, того же троллейбуса, он начинает видеть вокруг и
замечать то, на что бы не обратил внимание раньше. Пространство улицы
отсекалось и ощущалось только его течение. Пассажирам разглядывать и
замечать приходилось только то, что в салоне. Простор всегда порождает
снисходительность и доброту, иногда безумие! А теперь пространственная
теснота проявила суету и мелочность.
Я стоял, беспокойно покачиваясь на месте, и раздумывал о
кинопрокате... Неподалеку от меня сидел у окна какой-то парень, где-то
моих лет: откусывал большие куски от сливочного мороженого в вафельном
стаканчике. Над его головой красовался красненький компостер.
- Сынок, пробей! - протянула помятый талон этому парню какая-то
грязно одетая старуха.
- У меня руки заняты, - отрезал парень и спокойно продолжал есть
лакомый кусочек замороженного молока.
Талон выхватил у старухи из рук и нервно пробил наискось, как попало,
пассажир, сидящий рядом с жующим парнем.
- Будьте добры! - некая женщина похлопала все того же парня по плечу.
- Пробейте, пожалуйста, - и она протянула к его лицу свой талон. Парень
глянул на нее и отвернулся, ничего не сказав.
Женщина, недоумевая, снова потянулась и похлопала парня по плечу.
- Молодой человек, - сказала она раздраженно. - Прокомпостируйте
талон, пожалуйста!
- Чем? - повернувшись к возмущенной женщине лицом, азартно спросил
парень, показывая ей руку с мороженым.
И этот талон, снова, нервно пробил пассажир, сидящий рядом с жующим
парнем. Так ситуация повторялась в разных вариантах, а парень все твердил:
- Чем?! - и показывал руку с мороженым.
Обстановка зрела скандальная. И вот, на очередной вопрос жующего
парня "Чем?!", выкрикнул ответ тоже парень, но чуть помоложе, он стоял у
соседнего кресла, выдерживал натиск толпы.
- Рукой! Рукой! - крикнул он.
Жующий парень повернулся на этот протест всем туловищем и оказался
сидящим полубоком к нему:
- Да пошел ты! - огрызнулся он. - Понапридумывали!.. Все личность
хотят воспитать!.. Вы же стадо!.. Как в тюрьме живете!.. С какой стати я
должен, обязан, видите ли, пробивать тебе талон! А?! Да я, может, в упор
видеть и слышать никого не хочу!.. Ну и страна! Невозможно быть
независимым! Попробуй только поступить по-своему!.. Так тебе и вонючие
талоны начнут под нос подсовывать, и по плечу хлопать, врываясь к тебе,
словно ты кому-то что-то обязан!.. Да пошли вы все к черту!.. Живите своей
жизнью, а я буду жить своею!.. Удивительно, но парня никто не перебивал.
Все слушали или делали вид, что не обращают внимания.
- Все, - выкрикивал парень, словно лозунги, - как нарочно
придумано!.. Какой-то придурок сообразил компостеры расположить так, чтобы
обязательно кто-то являлся общественным контролером!.. Да пошли вы все!..
- Я плачу за проезд и не хочу оказывать никаких услуг! Я еду, и
все!.. С какой стати вы мне в душу лезете? А?! В нос тычете, по плечу
хлопаете!.. Орете на меня, приказываете! Все сделано, как нарочно, чтобы
разозлить человека, привести его в ярость, чтобы не застоялся, не
задумался, что он человек!..
- Ну, что?! - будто злил публику парень, - зацепили, поиздевались, а
теперь приумолкли, безвинно, да?! Дьяволы! Будьте вы прокляты!..
Подоспела моя остановка, я выскочил из троллейбуса.
"И все-таки в чем-то этот парень был прав..." - подумал я, стоя на
перекрестке и ожидая зеленого сигнала светофора.
...В здании кинопроката находился и Совет по кино, и Союз
кинематографистов, и студия кинохроники.
Я шел по его длинному, длинному коридору. По пути перехлопывались,
перестукивались двери со всевозможными табличками. Это звучал своеобразный
язык стуков и хлопков, двери жили и, наверное, уставали за день не меньше
людей... Мне казалось, что двери помоложе вертелись на своих
никелированных петлях туда-сюда легко и свободно, бесшумно витая в
воздухе, а двери постарше скрипели, точно от боли в суставах своих!.. Я
проходил и такие двери, которые, было похоже, открывались и закрывались,
будто на цыпочках. Это были двери больших и маленьких начальников...
Словом, здесь повсюду суетились люди: неожиданно сходились в кучку и так
же неожиданно рассыпались на все четыре стороны, исчезали и появлялись,
будто призраки, или мне просто это все так представлялось: расплывчато и
нереально.
Когда я вошел в бухгалтерию, там уже сидел мой перепуганный бухгалтер
и о чем-то спорил с главным, кротко высказывая свою правоту.
Оказалось, что наш финансовый бог кинотеатра успел прикатить сюда
вперед меня на такси!
Здесь меня и его песочили часа три, не меньше... Мы уже сидели в
изнеможении. На столе главного выросли целые стопы толстых папок с
бумагами и бумажками, в которых рябило от цифр и всевозможных
символических описаний, столько было перерыто документов, дабы определить
подтверждение задолженности... Но... Все оказалось тщетным, словно
таинственная задолженность нашего кинотеатра выросла ниоткуда, а письмо
отпечатано и прислано в наш адрес по прихоти чьей-то злой руки и души, но
поскольку злополучное письмо это было подписано рукой самого главного, то
он продолжал упорные, сонливые поиски и в конце концов нам повезло!
Определилось обратное - кинопрокат за прошлый год задолжал нашему
кинотеатру семь рублей двадцать копеек!
На эту сумму денег мне выдали на складе кинопроката пачку агитафиш
некогда шедших кинофильмов, и я уже собирался с рулоном этих афиш под
мышкой выйти из здания кинопроката, как со второго этажа меня окликнула
девушка из опостылевшей бухгалтерии:
- Сергей Александрович!.. Не уходите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
выдача кинофильмов по плану".
Я извинился перед участковым, объяснил ему, что мне необходимо
немедленно отлучиться в город. Участковый неохотно вывел Тряпкина в малое
фойе, а я быстренько оделся, вышел из кабинета и закрыл его. Со второго
этажа доносилась ритмичная музыка, - это начались занятия гимнастикой. С
огромным удовольствием я освободился от помещения кинотеатра и вышел на
улицу. В кинопрокат я поехал один. Бухгалтера должен был подослать кассир,
которому я дал задание сходить к бухгалтеру домой и предупредить его о
письме; у нашего финансиста был сегодня выходной, но я надеялся на встречу
кассира с ним, на везение.
Троллейбусные окна были забелены морозом, будто витринные стекла
магазина, в котором идет ремонт. А когда человека заключают в какие-то
пространственные рамки, того же троллейбуса, он начинает видеть вокруг и
замечать то, на что бы не обратил внимание раньше. Пространство улицы
отсекалось и ощущалось только его течение. Пассажирам разглядывать и
замечать приходилось только то, что в салоне. Простор всегда порождает
снисходительность и доброту, иногда безумие! А теперь пространственная
теснота проявила суету и мелочность.
Я стоял, беспокойно покачиваясь на месте, и раздумывал о
кинопрокате... Неподалеку от меня сидел у окна какой-то парень, где-то
моих лет: откусывал большие куски от сливочного мороженого в вафельном
стаканчике. Над его головой красовался красненький компостер.
- Сынок, пробей! - протянула помятый талон этому парню какая-то
грязно одетая старуха.
- У меня руки заняты, - отрезал парень и спокойно продолжал есть
лакомый кусочек замороженного молока.
Талон выхватил у старухи из рук и нервно пробил наискось, как попало,
пассажир, сидящий рядом с жующим парнем.
- Будьте добры! - некая женщина похлопала все того же парня по плечу.
- Пробейте, пожалуйста, - и она протянула к его лицу свой талон. Парень
глянул на нее и отвернулся, ничего не сказав.
Женщина, недоумевая, снова потянулась и похлопала парня по плечу.
- Молодой человек, - сказала она раздраженно. - Прокомпостируйте
талон, пожалуйста!
- Чем? - повернувшись к возмущенной женщине лицом, азартно спросил
парень, показывая ей руку с мороженым.
И этот талон, снова, нервно пробил пассажир, сидящий рядом с жующим
парнем. Так ситуация повторялась в разных вариантах, а парень все твердил:
- Чем?! - и показывал руку с мороженым.
Обстановка зрела скандальная. И вот, на очередной вопрос жующего
парня "Чем?!", выкрикнул ответ тоже парень, но чуть помоложе, он стоял у
соседнего кресла, выдерживал натиск толпы.
- Рукой! Рукой! - крикнул он.
Жующий парень повернулся на этот протест всем туловищем и оказался
сидящим полубоком к нему:
- Да пошел ты! - огрызнулся он. - Понапридумывали!.. Все личность
хотят воспитать!.. Вы же стадо!.. Как в тюрьме живете!.. С какой стати я
должен, обязан, видите ли, пробивать тебе талон! А?! Да я, может, в упор
видеть и слышать никого не хочу!.. Ну и страна! Невозможно быть
независимым! Попробуй только поступить по-своему!.. Так тебе и вонючие
талоны начнут под нос подсовывать, и по плечу хлопать, врываясь к тебе,
словно ты кому-то что-то обязан!.. Да пошли вы все к черту!.. Живите своей
жизнью, а я буду жить своею!.. Удивительно, но парня никто не перебивал.
Все слушали или делали вид, что не обращают внимания.
- Все, - выкрикивал парень, словно лозунги, - как нарочно
придумано!.. Какой-то придурок сообразил компостеры расположить так, чтобы
обязательно кто-то являлся общественным контролером!.. Да пошли вы все!..
- Я плачу за проезд и не хочу оказывать никаких услуг! Я еду, и
все!.. С какой стати вы мне в душу лезете? А?! В нос тычете, по плечу
хлопаете!.. Орете на меня, приказываете! Все сделано, как нарочно, чтобы
разозлить человека, привести его в ярость, чтобы не застоялся, не
задумался, что он человек!..
- Ну, что?! - будто злил публику парень, - зацепили, поиздевались, а
теперь приумолкли, безвинно, да?! Дьяволы! Будьте вы прокляты!..
Подоспела моя остановка, я выскочил из троллейбуса.
"И все-таки в чем-то этот парень был прав..." - подумал я, стоя на
перекрестке и ожидая зеленого сигнала светофора.
...В здании кинопроката находился и Совет по кино, и Союз
кинематографистов, и студия кинохроники.
Я шел по его длинному, длинному коридору. По пути перехлопывались,
перестукивались двери со всевозможными табличками. Это звучал своеобразный
язык стуков и хлопков, двери жили и, наверное, уставали за день не меньше
людей... Мне казалось, что двери помоложе вертелись на своих
никелированных петлях туда-сюда легко и свободно, бесшумно витая в
воздухе, а двери постарше скрипели, точно от боли в суставах своих!.. Я
проходил и такие двери, которые, было похоже, открывались и закрывались,
будто на цыпочках. Это были двери больших и маленьких начальников...
Словом, здесь повсюду суетились люди: неожиданно сходились в кучку и так
же неожиданно рассыпались на все четыре стороны, исчезали и появлялись,
будто призраки, или мне просто это все так представлялось: расплывчато и
нереально.
Когда я вошел в бухгалтерию, там уже сидел мой перепуганный бухгалтер
и о чем-то спорил с главным, кротко высказывая свою правоту.
Оказалось, что наш финансовый бог кинотеатра успел прикатить сюда
вперед меня на такси!
Здесь меня и его песочили часа три, не меньше... Мы уже сидели в
изнеможении. На столе главного выросли целые стопы толстых папок с
бумагами и бумажками, в которых рябило от цифр и всевозможных
символических описаний, столько было перерыто документов, дабы определить
подтверждение задолженности... Но... Все оказалось тщетным, словно
таинственная задолженность нашего кинотеатра выросла ниоткуда, а письмо
отпечатано и прислано в наш адрес по прихоти чьей-то злой руки и души, но
поскольку злополучное письмо это было подписано рукой самого главного, то
он продолжал упорные, сонливые поиски и в конце концов нам повезло!
Определилось обратное - кинопрокат за прошлый год задолжал нашему
кинотеатру семь рублей двадцать копеек!
На эту сумму денег мне выдали на складе кинопроката пачку агитафиш
некогда шедших кинофильмов, и я уже собирался с рулоном этих афиш под
мышкой выйти из здания кинопроката, как со второго этажа меня окликнула
девушка из опостылевшей бухгалтерии:
- Сергей Александрович!.. Не уходите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135