Я тогда не верю, что ты тоже любишь меня.
4
– Мне кажется, что мы едем уже целую вечность, – пожаловалась Венке.
В эту пятницу она выглядела измученной и усталой. Было одиннадцать часов вечера, стояла кромешная тьма.
– Сколько раз тебе повторять, что ЕТА в Бриндизи – десять ноль-ноль в субботу двадцать второго октября? – раздраженно сказал Бертелсен.
Венке понятия не имела, что значит ЕТА, пока Бертелсен не объяснил ей, что ЕТА – это Expected Time of Arrival или предполагаемое время прибытия. Так же как ETD – Expected Time of Departure или предполагаемое время отъезда.
– Я понимаю, что тебе не терпится поскорее попасть к своей тетушке, – продолжал Бертелсен тем же тоном. – Как, кстати, ее фамилия?
– Кантани.
– Если она и в самом деле так богата, как ты говоришь, почему бы нам не остановиться у нее в Фодже? Привели бы себя в порядок, поели и покатили дальше в Бриндизи?
Венке нахмурилась.
– Дело в том, что я ее почти не знаю. Она вышла замуж и уехала в Италию, когда мне было семь или восемь лет. С тех пор мы не виделись. Насколько мне известно, она живет в замке, но в Италии столько замков, что, наверно, в этом нет ничего особенного, это вам не Норвегия. И, конечно, у нее есть прислуга. А раз так, уж как-нибудь нас там накормят.
– Ты только не считай, что ты в долгу перед нами, – быстро сказал Слон. – Напротив. Твое общество доставило нам удовольствие. Правда, Бертелсен, нам было очень приятно?
Бертелсен не ответил.
– А вот ему вовсе не было приятно, – грустно заметила Венке.
– Он просто замечтался, – утешил ее Слон, но в душе он кипел от гнева. Ведь Бертелсен видит, как устала Венке, непривычная к таким поездкам. Что ему стоит быть с нею помягче. Осталось уже совсем немного!
– От Фоджи до Бриндизи двести двенадцать километров, – заговорил Слон после долгого молчания. – Может, лучше сперва заехать к «Джеронтони», сдать груз, а потом найти какое-нибудь местечко, отдохнуть, привести себя в порядок и предстать перед тетушкой Венке уже похожими на людей.
– Еще неизвестно, удастся ли вам вообще увидеть ее, – задумчиво проговорила Венке. – Если она действительно так серьезно больна, вряд ли она сможет принять незнакомых людей. Ради нее вам не стоит приводить себя в порядок.
– Пожалуй, ты права, – согласился Слон после некоторого раздумья. – Тогда не лучше ли тебе отправиться туда одной? Ты и так робеешь, а тут еще мы на твою голову.
– Конечно, мне страшно, – призналась Венке. – Так страшно, что меня даже мутит. Может, ваше присутствие, наоборот, поддержит меня.
– Ты скажешь! – воскликнул Бертелсен. – А вообще-то я не прочь побывать в настоящем замке, – прибавил он.
– Мне самой не терпится поскорее его увидеть! – призналась Венке.
Она сказала Слону, что у нее есть обратный билет на паром, и он во что бы то ни стало хотел купить ей билет из Италии до Фредериксхавна. Но она отказалась. Тогда он решил потихоньку положить деньги ей в сумку. Только к деньгам надо приложить записку, а то еще обидится. Она ведь очень гордая, а он больше всего на свете боялся навлечь на себя ее гнев. Но и допустить, чтобы его девушка голосовала на обратном пути, он тоже не мог. Харри не очень-то разбирался в делах наследства, знал только, что скоро это не делается. А Венке не собиралась сидеть в Фодже, пока будет длиться эта волокита. Может, она рассчитывает на аванс в счет наследства? Ведь она единственная законная наследница Веры Кантани. Нет, на всякий случай он положит ей в сумку немного денег.
Почувствовав, что его клонит ко сну, Слон откинулся на жесткую спинку сиденья. Отыскав руку Венке, он закрыл глаза.
– Скоро Пескара, – сказал Бертелсен.
Слон встрепенулся, после недолгого сна он чувствовал себя бодрее.
– Давайте сделаем остановку, – предложила Венке.
– Зачем? – спросил Бертелсен.
– Мне надо позвонить тете. Не могу же я нагрянуть к ней без предупреждения, да еще в сопровождении четырех кавалеров!
– Ты знаешь ее номер? – зачем-то спросил Слон.
Венке кивнула.
– А по-итальянски ты говоришь? – спросил Бертелсен, бросив на нее косой взгляд.
– Несколько фраз я выучила, – ответила она. – Сказать скажу, а вот то, что мне будут говорить, боюсь, не пойму.
– Да, английского в Италии никто не знает, на это нечего рассчитывать, – заметил Бертелсен, сам не знавший ни одного языка, кроме норвежского, да и тот с грехом пополам. – Что же ты станешь делать, если они тебя не поймут?
– Когда не поймут, тогда и буду думать. А сейчас мне и без того тошно.
В тот вечер на шоссе Е-2 было довольно оживленно. То и дело их ослеплял свет встречных фар. Чувствовалось, что они приближаются к Бриндизи, крупному узловому пункту Южной Италии.
Было прохладно. Венке надела тонкую шерстяную кофточку поверх цветастого шелкового платья, в которое она нарядилась, как только они миновали итальянскую границу. Черные туфли на каучуке уступили место «золотым» босоножкам на высоком каблуке. Ступни и пальцы у Венке были очень красивые. Ногти на ногах и на руках были покрыты лаком под цвет помады.
Венке бил озноб, но, когда Слон взял ее за руку, рука оказалась влажной от пота.
– Господи, уж не заболела ли ты?
Венке покачала головой.
Он потрогал ее лоб. Лоб тоже был влажный.
– Да у тебя температура! Ты больна!
– Раз температура, значит, больна! – резонно заметил Бертелсен.
– Заткнись! – беззлобно бросил Слон. – Венке, если у тебя что-нибудь болит, ты должна сказать мне об этом!
– Может, у нее аппендицит? – равнодушно предположил Бертелсен.
– Да нет же, у меня ничего не болит!
Во всяком случае, это не аппендицит, аппендикс у нее уже вырезан. Слон сам видел шов.
– Перемена климата. Необычная еда, – спокойно продолжал Бертелсен.
– Да замолчишь ты когда-нибудь или нет! – Слон начал терять терпение. – Венке, тебе нужно к врачу! Вдруг это какой-нибудь вирус…
– Не говори глупостей, Харри! Просто я очень нервничаю.
Она достала из сумки флакон с одеколоном, который Слон купил ей в ФРГ. Это был самый маленький флакончик во всем магазине и единственный, который она разрешила ему ей подарить. А ему хотелось накупить ей всего: новую сумку, туфли, блузку, которой она восхищалась на витрине, смешную шапочку, приглянувшуюся ей, и еще тысячу вещей, но Венке разрешила ему купить только этот флакончик, стоивший пять с половиной марок. Странная девушка. Слон первый раз видел, чтобы девушка отказывалась от подарков.
– А чего ты так нервничаешь? Люди старятся и умирают, это естественно. К тому же свою тетку ты почти не знаешь, чего тебе о ней горевать. – Слон, как мог, старался успокоить Венке.
Когда все это останется уже позади, я до конца жизни буду заботиться о ней. Буду ей опорой и защитой.
А как обрадуется мама!
Больше она не будет приставать ко мне, чтобы я женился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
4
– Мне кажется, что мы едем уже целую вечность, – пожаловалась Венке.
В эту пятницу она выглядела измученной и усталой. Было одиннадцать часов вечера, стояла кромешная тьма.
– Сколько раз тебе повторять, что ЕТА в Бриндизи – десять ноль-ноль в субботу двадцать второго октября? – раздраженно сказал Бертелсен.
Венке понятия не имела, что значит ЕТА, пока Бертелсен не объяснил ей, что ЕТА – это Expected Time of Arrival или предполагаемое время прибытия. Так же как ETD – Expected Time of Departure или предполагаемое время отъезда.
– Я понимаю, что тебе не терпится поскорее попасть к своей тетушке, – продолжал Бертелсен тем же тоном. – Как, кстати, ее фамилия?
– Кантани.
– Если она и в самом деле так богата, как ты говоришь, почему бы нам не остановиться у нее в Фодже? Привели бы себя в порядок, поели и покатили дальше в Бриндизи?
Венке нахмурилась.
– Дело в том, что я ее почти не знаю. Она вышла замуж и уехала в Италию, когда мне было семь или восемь лет. С тех пор мы не виделись. Насколько мне известно, она живет в замке, но в Италии столько замков, что, наверно, в этом нет ничего особенного, это вам не Норвегия. И, конечно, у нее есть прислуга. А раз так, уж как-нибудь нас там накормят.
– Ты только не считай, что ты в долгу перед нами, – быстро сказал Слон. – Напротив. Твое общество доставило нам удовольствие. Правда, Бертелсен, нам было очень приятно?
Бертелсен не ответил.
– А вот ему вовсе не было приятно, – грустно заметила Венке.
– Он просто замечтался, – утешил ее Слон, но в душе он кипел от гнева. Ведь Бертелсен видит, как устала Венке, непривычная к таким поездкам. Что ему стоит быть с нею помягче. Осталось уже совсем немного!
– От Фоджи до Бриндизи двести двенадцать километров, – заговорил Слон после долгого молчания. – Может, лучше сперва заехать к «Джеронтони», сдать груз, а потом найти какое-нибудь местечко, отдохнуть, привести себя в порядок и предстать перед тетушкой Венке уже похожими на людей.
– Еще неизвестно, удастся ли вам вообще увидеть ее, – задумчиво проговорила Венке. – Если она действительно так серьезно больна, вряд ли она сможет принять незнакомых людей. Ради нее вам не стоит приводить себя в порядок.
– Пожалуй, ты права, – согласился Слон после некоторого раздумья. – Тогда не лучше ли тебе отправиться туда одной? Ты и так робеешь, а тут еще мы на твою голову.
– Конечно, мне страшно, – призналась Венке. – Так страшно, что меня даже мутит. Может, ваше присутствие, наоборот, поддержит меня.
– Ты скажешь! – воскликнул Бертелсен. – А вообще-то я не прочь побывать в настоящем замке, – прибавил он.
– Мне самой не терпится поскорее его увидеть! – призналась Венке.
Она сказала Слону, что у нее есть обратный билет на паром, и он во что бы то ни стало хотел купить ей билет из Италии до Фредериксхавна. Но она отказалась. Тогда он решил потихоньку положить деньги ей в сумку. Только к деньгам надо приложить записку, а то еще обидится. Она ведь очень гордая, а он больше всего на свете боялся навлечь на себя ее гнев. Но и допустить, чтобы его девушка голосовала на обратном пути, он тоже не мог. Харри не очень-то разбирался в делах наследства, знал только, что скоро это не делается. А Венке не собиралась сидеть в Фодже, пока будет длиться эта волокита. Может, она рассчитывает на аванс в счет наследства? Ведь она единственная законная наследница Веры Кантани. Нет, на всякий случай он положит ей в сумку немного денег.
Почувствовав, что его клонит ко сну, Слон откинулся на жесткую спинку сиденья. Отыскав руку Венке, он закрыл глаза.
– Скоро Пескара, – сказал Бертелсен.
Слон встрепенулся, после недолгого сна он чувствовал себя бодрее.
– Давайте сделаем остановку, – предложила Венке.
– Зачем? – спросил Бертелсен.
– Мне надо позвонить тете. Не могу же я нагрянуть к ней без предупреждения, да еще в сопровождении четырех кавалеров!
– Ты знаешь ее номер? – зачем-то спросил Слон.
Венке кивнула.
– А по-итальянски ты говоришь? – спросил Бертелсен, бросив на нее косой взгляд.
– Несколько фраз я выучила, – ответила она. – Сказать скажу, а вот то, что мне будут говорить, боюсь, не пойму.
– Да, английского в Италии никто не знает, на это нечего рассчитывать, – заметил Бертелсен, сам не знавший ни одного языка, кроме норвежского, да и тот с грехом пополам. – Что же ты станешь делать, если они тебя не поймут?
– Когда не поймут, тогда и буду думать. А сейчас мне и без того тошно.
В тот вечер на шоссе Е-2 было довольно оживленно. То и дело их ослеплял свет встречных фар. Чувствовалось, что они приближаются к Бриндизи, крупному узловому пункту Южной Италии.
Было прохладно. Венке надела тонкую шерстяную кофточку поверх цветастого шелкового платья, в которое она нарядилась, как только они миновали итальянскую границу. Черные туфли на каучуке уступили место «золотым» босоножкам на высоком каблуке. Ступни и пальцы у Венке были очень красивые. Ногти на ногах и на руках были покрыты лаком под цвет помады.
Венке бил озноб, но, когда Слон взял ее за руку, рука оказалась влажной от пота.
– Господи, уж не заболела ли ты?
Венке покачала головой.
Он потрогал ее лоб. Лоб тоже был влажный.
– Да у тебя температура! Ты больна!
– Раз температура, значит, больна! – резонно заметил Бертелсен.
– Заткнись! – беззлобно бросил Слон. – Венке, если у тебя что-нибудь болит, ты должна сказать мне об этом!
– Может, у нее аппендицит? – равнодушно предположил Бертелсен.
– Да нет же, у меня ничего не болит!
Во всяком случае, это не аппендицит, аппендикс у нее уже вырезан. Слон сам видел шов.
– Перемена климата. Необычная еда, – спокойно продолжал Бертелсен.
– Да замолчишь ты когда-нибудь или нет! – Слон начал терять терпение. – Венке, тебе нужно к врачу! Вдруг это какой-нибудь вирус…
– Не говори глупостей, Харри! Просто я очень нервничаю.
Она достала из сумки флакон с одеколоном, который Слон купил ей в ФРГ. Это был самый маленький флакончик во всем магазине и единственный, который она разрешила ему ей подарить. А ему хотелось накупить ей всего: новую сумку, туфли, блузку, которой она восхищалась на витрине, смешную шапочку, приглянувшуюся ей, и еще тысячу вещей, но Венке разрешила ему купить только этот флакончик, стоивший пять с половиной марок. Странная девушка. Слон первый раз видел, чтобы девушка отказывалась от подарков.
– А чего ты так нервничаешь? Люди старятся и умирают, это естественно. К тому же свою тетку ты почти не знаешь, чего тебе о ней горевать. – Слон, как мог, старался успокоить Венке.
Когда все это останется уже позади, я до конца жизни буду заботиться о ней. Буду ей опорой и защитой.
А как обрадуется мама!
Больше она не будет приставать ко мне, чтобы я женился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51