Я понятно говорю? Может, кто-то из депутатов хочет оспорить сказанное мной?
Зал тяжело вздохнул, заворочался, рассыпался злыми и поощрительными выкриками и снова, как по мановению волшебной палочки, утих. Видимо, депутаты ожидали очередной вспышки гнева со стороны Русича, но он молчал, невидящим взглядом смотрел куда-то поверх голов. В зале стало совсем тихо. Лишь было слышно, как гудели митингующие на площади имени Ленина. Слов разобрать было невозможно, лишь одно, будто бронебойный снаряд, пробивало толстые стены: «До-лой! До-лой!»…
* * *
Однажды в дождливый осенний вечер Булатов заехал в городское управление внутренних дел. Весь Старососненск был буквально потрясен очередным ужасным преступлением: похищением восьмилетней девочки. Это была уже четвертая жертва. Анатолий узнал, что в подмогу сыщикам города прибыла следственная группа из прокуратуры Москвы. Булатов захотел побеседовать с сыщиками.
В кабинете начальника двое следователей допрашивали парня восточного типа, а двое гражданских сидели в сторонке и делали вид, будто просматривают документы. Анатолий и арестованный встретились взглядами, и мэра города охватила горячая волна.
– Товарищи, это наш мэр города! – представил начальник милиции Булатова. – А это следователи из отдела особо опасных преступлений.
– Очень приятно! – невпопад проговорил Анатолий. Он не мог отделаться от странного ощущения при виде задержанного. Внутри у него все кипело, мысли путались. Несомненно, он либо где-то встречал этого кавказца, либо… телепатические волны доходили до сознания, этот человек страшно заволновался, увидев его.
– Как идет следствие? – спросил, продолжая думать о своем. Ему что-то отвечали, смысл слов не доходил до ума. – Простите, товарищи! – Булатов решительно отстранил начальника милиции. – Доставьте-ка сюда вновь человека, который сидел на этом табурете.
– Зачем?
– Быстрее приведите задержанного! – жестко сказал Булатов.
Начальник горотдела милиции переглянулся со следователями, пожал плечами, вызвал дежурного, отдал приказание. Вести дальнейший допрос было решено в специальной комнате, оборудованной для следственных операций. Все четверо прошли в комнату, напоминающую камеру.
Когда в дверях показался задержанный, Анатолий Булатов прошел на середину комнаты, встал напротив табурета, привинченного к полу. Один из следователей подставил мэру города стул. Кавказца посадили напротив.
– Дай отдохнуть, начальник! – беспокойно заговорил задержанный. – В камеру хочу! Чист я, чист!
– Смотри на меня! – Булатов уставился на парня, отчего тот закрутился на стуле, отводя взор, глаза его забегали.
– Я все знаю! – волнуясь от всего увиденного, глухо сказал Анатолий. – Можешь не отвечать, но я знаю, тебя послал Игорь, по кличке Афганец. Я тебя насквозь вижу. Правильно?
Задержанный оторопело кивнул. Булатов склонился к самому уху кавказца и тихо, чтобы не слышали офицеры, спросил:
– Игорь здесь, в городе? – и, чтобы тот поверил, продолжал: – Я его дядя!
Пораженные офицеры ничего не могли понять. Откуда мэр города знает этого бандита и садиста, ведь его задержали в момент, когда он уже пытался завести восьмилетнюю девочку в лифт многоэтажного дома, заманил, хотел «показать маленькой Оле интересные мультики».
– Где сейчас Игорь? – в полный голос продолжал Анатолий, понимая, какая буря в душе этого бандита. Чуть поднял глаза к голове кавказца: никогда еще не видел столь беспокойной ауры. – У тебя сейчас сильно болит голова, не скажешь, где Игорь, разболится еще сильней, мозги лопнут. Ну?
– Уйди, уйди прочь, начальник! – в диком ужасе закричал кавказец. – Отпусти, отпусти, гад ползучий, мою башку! Не могу, больно! – закачался из стороны в сторону.
– Поехали к Игорю! Сейчас же! – Булатов, не обращая внимания на офицеров, решительно поднялся, не сводя глаз с кавказца. Чувствовал, что сейчас он в такой силе, что может заставить его пойти на любой шаг. Хотя у самого на душе было тошно. Игорь, его любимый племянник, сын Алексея Русича, вновь появился в Старососненске. Неужели он тоже стал таким же садистом, как и его напарник?
Ни полковник, ни офицеры, молча наблюдавшие за этой удивительной сценой, ничего толком не могли понять. Почти трое суток бились они, чтобы «расколоть» этого «чеченца», грозили страшными карами, припирали к стене, казалось бы, неопровержимыми уликами, сажали в одиночную камеру, круглые сутки не выключали сильный свет – все бесполезно. Кавказец, упрямо стиснув зубы, твердил одно и то же: «Подельщиков не имею, увидел красивую девочку, очень похожую на его дочь, захотел купить ей мороженое». На вопрос, как оказался возле лифта, бестолково крутил головой, мычал что-то нечленораздельное. Казалось, сломать этого рецидивиста никак не удастся. И вдруг… Мэр города мгновенно «раскалывает» кавказца, как гнилой орех, упоминает про какого-то Игоря, чем повергает задержанного в шоковое состояние; затем каким-то образом узнает, что у задержанного сильно болит голова, усиливает эту боль и… Словом, у начальника горотдела и его коллег вопросов к Анатолию Булатову было больше, чем ответов. Свои вопросы они зададут потом, а пока… нужно было воспользоваться ситуацией.
Кавказец, держась за голову обеими руками, встал, пошатываясь, направился к двери. Булатов кивнул полковнику: мол, поехали с нами.
Патрульная машина и сопровождавшая ее «волга» остановились за углом высотного дома, который в городе называли «трехлистником». Это шестнадцатиэтажное здание имело форму раскрывшегося к солнцу листа.
– Как мне тебя называть? – тихо спросил Анатолий Булатов кавказца, когда они вышли из машины.
– Шуля, зови Шуля! – буркнул кавказец. Он был в состоянии гипноза, все понимал, все видел; одного не мог – сопротивляться этому страшному начальнику, который может запросто расколоть его башку. Она, кстати сказать, никогда в жизни еще так не болела.
При входе в третий подъезд задержанный на какое-то мгновение замешкался, словно боялся входить туда, где, совершенно очевидно, скрывался главарь. Анатолий Булатов сразу почувствовал это, взял Шулю за подбородок, заглянул в глаза: понимал, что еще немного – и его воля ослабнет, страх перед главарем может оказаться сильней, чем его воздействие.
– Иди! Иди вперед! – легонько подтолкнул парня. – Иначе всю жизнь будешь мучиться головной болью.
Кавказец поднялся на четвертый этаж с большим трудом. Ноги плохо слушались его, в глазах мелькали разноцветные огоньки. Остановился перед квартирой с номером 36, обессиленный опустился на пол лестничной клетки.
– Уберите его! – шепотом приказал полковник. Двое офицеров подхватили Шулю под руки, поволокли вниз.
Офицеры бесцеремонно отстранили Булатова, вынули оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Зал тяжело вздохнул, заворочался, рассыпался злыми и поощрительными выкриками и снова, как по мановению волшебной палочки, утих. Видимо, депутаты ожидали очередной вспышки гнева со стороны Русича, но он молчал, невидящим взглядом смотрел куда-то поверх голов. В зале стало совсем тихо. Лишь было слышно, как гудели митингующие на площади имени Ленина. Слов разобрать было невозможно, лишь одно, будто бронебойный снаряд, пробивало толстые стены: «До-лой! До-лой!»…
* * *
Однажды в дождливый осенний вечер Булатов заехал в городское управление внутренних дел. Весь Старососненск был буквально потрясен очередным ужасным преступлением: похищением восьмилетней девочки. Это была уже четвертая жертва. Анатолий узнал, что в подмогу сыщикам города прибыла следственная группа из прокуратуры Москвы. Булатов захотел побеседовать с сыщиками.
В кабинете начальника двое следователей допрашивали парня восточного типа, а двое гражданских сидели в сторонке и делали вид, будто просматривают документы. Анатолий и арестованный встретились взглядами, и мэра города охватила горячая волна.
– Товарищи, это наш мэр города! – представил начальник милиции Булатова. – А это следователи из отдела особо опасных преступлений.
– Очень приятно! – невпопад проговорил Анатолий. Он не мог отделаться от странного ощущения при виде задержанного. Внутри у него все кипело, мысли путались. Несомненно, он либо где-то встречал этого кавказца, либо… телепатические волны доходили до сознания, этот человек страшно заволновался, увидев его.
– Как идет следствие? – спросил, продолжая думать о своем. Ему что-то отвечали, смысл слов не доходил до ума. – Простите, товарищи! – Булатов решительно отстранил начальника милиции. – Доставьте-ка сюда вновь человека, который сидел на этом табурете.
– Зачем?
– Быстрее приведите задержанного! – жестко сказал Булатов.
Начальник горотдела милиции переглянулся со следователями, пожал плечами, вызвал дежурного, отдал приказание. Вести дальнейший допрос было решено в специальной комнате, оборудованной для следственных операций. Все четверо прошли в комнату, напоминающую камеру.
Когда в дверях показался задержанный, Анатолий Булатов прошел на середину комнаты, встал напротив табурета, привинченного к полу. Один из следователей подставил мэру города стул. Кавказца посадили напротив.
– Дай отдохнуть, начальник! – беспокойно заговорил задержанный. – В камеру хочу! Чист я, чист!
– Смотри на меня! – Булатов уставился на парня, отчего тот закрутился на стуле, отводя взор, глаза его забегали.
– Я все знаю! – волнуясь от всего увиденного, глухо сказал Анатолий. – Можешь не отвечать, но я знаю, тебя послал Игорь, по кличке Афганец. Я тебя насквозь вижу. Правильно?
Задержанный оторопело кивнул. Булатов склонился к самому уху кавказца и тихо, чтобы не слышали офицеры, спросил:
– Игорь здесь, в городе? – и, чтобы тот поверил, продолжал: – Я его дядя!
Пораженные офицеры ничего не могли понять. Откуда мэр города знает этого бандита и садиста, ведь его задержали в момент, когда он уже пытался завести восьмилетнюю девочку в лифт многоэтажного дома, заманил, хотел «показать маленькой Оле интересные мультики».
– Где сейчас Игорь? – в полный голос продолжал Анатолий, понимая, какая буря в душе этого бандита. Чуть поднял глаза к голове кавказца: никогда еще не видел столь беспокойной ауры. – У тебя сейчас сильно болит голова, не скажешь, где Игорь, разболится еще сильней, мозги лопнут. Ну?
– Уйди, уйди прочь, начальник! – в диком ужасе закричал кавказец. – Отпусти, отпусти, гад ползучий, мою башку! Не могу, больно! – закачался из стороны в сторону.
– Поехали к Игорю! Сейчас же! – Булатов, не обращая внимания на офицеров, решительно поднялся, не сводя глаз с кавказца. Чувствовал, что сейчас он в такой силе, что может заставить его пойти на любой шаг. Хотя у самого на душе было тошно. Игорь, его любимый племянник, сын Алексея Русича, вновь появился в Старососненске. Неужели он тоже стал таким же садистом, как и его напарник?
Ни полковник, ни офицеры, молча наблюдавшие за этой удивительной сценой, ничего толком не могли понять. Почти трое суток бились они, чтобы «расколоть» этого «чеченца», грозили страшными карами, припирали к стене, казалось бы, неопровержимыми уликами, сажали в одиночную камеру, круглые сутки не выключали сильный свет – все бесполезно. Кавказец, упрямо стиснув зубы, твердил одно и то же: «Подельщиков не имею, увидел красивую девочку, очень похожую на его дочь, захотел купить ей мороженое». На вопрос, как оказался возле лифта, бестолково крутил головой, мычал что-то нечленораздельное. Казалось, сломать этого рецидивиста никак не удастся. И вдруг… Мэр города мгновенно «раскалывает» кавказца, как гнилой орех, упоминает про какого-то Игоря, чем повергает задержанного в шоковое состояние; затем каким-то образом узнает, что у задержанного сильно болит голова, усиливает эту боль и… Словом, у начальника горотдела и его коллег вопросов к Анатолию Булатову было больше, чем ответов. Свои вопросы они зададут потом, а пока… нужно было воспользоваться ситуацией.
Кавказец, держась за голову обеими руками, встал, пошатываясь, направился к двери. Булатов кивнул полковнику: мол, поехали с нами.
Патрульная машина и сопровождавшая ее «волга» остановились за углом высотного дома, который в городе называли «трехлистником». Это шестнадцатиэтажное здание имело форму раскрывшегося к солнцу листа.
– Как мне тебя называть? – тихо спросил Анатолий Булатов кавказца, когда они вышли из машины.
– Шуля, зови Шуля! – буркнул кавказец. Он был в состоянии гипноза, все понимал, все видел; одного не мог – сопротивляться этому страшному начальнику, который может запросто расколоть его башку. Она, кстати сказать, никогда в жизни еще так не болела.
При входе в третий подъезд задержанный на какое-то мгновение замешкался, словно боялся входить туда, где, совершенно очевидно, скрывался главарь. Анатолий Булатов сразу почувствовал это, взял Шулю за подбородок, заглянул в глаза: понимал, что еще немного – и его воля ослабнет, страх перед главарем может оказаться сильней, чем его воздействие.
– Иди! Иди вперед! – легонько подтолкнул парня. – Иначе всю жизнь будешь мучиться головной болью.
Кавказец поднялся на четвертый этаж с большим трудом. Ноги плохо слушались его, в глазах мелькали разноцветные огоньки. Остановился перед квартирой с номером 36, обессиленный опустился на пол лестничной клетки.
– Уберите его! – шепотом приказал полковник. Двое офицеров подхватили Шулю под руки, поволокли вниз.
Офицеры бесцеремонно отстранили Булатова, вынули оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130