Все были в несколько возбужденном, приподнятом настроении, разговаривали неестественно громкими голосами о вещах, не имевших никакого отношения к политике. Каноник Луис Виейра читал двум любителям поэзии свою новую оду, Клаудио Мануэл да Коста советовал Масиелу оправить в серебро голень страуса, служившую большим светильником, а Гонзага стоял у окна, задумавшись, не обращая никакого внимания на остальных присутствующих.
Заговорщики обсуждают свои планы в доме полковника Андраде (старинная гравюра).
– О дорогой прапорщик! – вскричал Масиел, увидев Тирадентиса. – Как хорошо, что вы зашли сегодня сюда, и я смогу познакомить вас с моими друзьями.
Тирадентис удивленно посмотрел на Масиела.
– Но мы же договаривались.
Масиел смутился.
– Конечно, конечно. – Потом, наклонившись к Тирадентису, заговорщически шепнул: – Понимаете, ради конспирации нужно сделать вид, что все мы собрались сегодня вместе чисто случайно.
Тирадентис понимающе кивнул головой, хотя совершенно не был убежден в необходимости подобного рода конспирации.
– Так вот, дорогой Тирадентис, как раз до вашего прихода здесь спорили о проблемах, которые, вероятло, волнуют БС е мыслящее население нашей капитании. Я имею в виду предстоящее объявление деррамы и нашего почтенного губернатора виконта де Барбасена. Каково ваше мнение, уважаемый Тирадентис, по этому вопросу?
– Я думаю, нужно готовить восстание. Все условия для успешного проведения его имеются.
Когда Тирадентис произнес слово «восстание», в комнате воцарилась гробовая тишина.
– Но, дорогой друг, – нарушил молчание Гонзага, – не кажется ли вам рискованным произносить слово «восстание»? Нет, не то слово – рискованно. Я бы сказал, преждевременно. Ведь еще не выработаны планы, мы не знаем наших возможностей. Даже, если хотите, не имеем ни малейшего представления о том, как организовать жизнь капитании в случае успеха этого мм… предприятия, о котором вы говорите.
– Но, господин судья, – перебил Тирадентис, – я думаю, мы, все присутствующие здесь, в состоянии сделать какие-то наметки и если не решить что-то окончательно, то по крайней мере составить план дальнейших действий. Я думаю, заботиться о будущем капитании и других земель, которые станут свободными в ходе нашего движения, не приходится. Имея в своей среде таких блестящих юристов, как господин Гонзага, господин Клаудио Мануэл да Коста, можно не беспокоиться о законах и конституции будущей республики Бразилии. Кроме того, если прийти к какому-то определенному решению в отношении наших планов, то часть из них сможет заняться выработкой законов, другие возьмут на себя сбор средств, третьи станут готовить оружие и амуницию, четвертые начнут вербовать сторонников, пятые посвятят себя чисто военным вопросам.
– Вы очень убедительно говорите, дорогой друг, – заметил Клаудио Мануэл да Коста. – Безусловно, мы с Гонзагой в состоянии выработать законы, конституцию и все юридические положения для капитании, да и не только капитании Минас, но и для всей страны. Но мы так и останемся просто мечтателями, если в первую очередь не разрешим проблему военного руководства, не подумаем о привлечении на свою сторону людей, умеющих командовать и, главное, в ведении которых находятся солдаты, знающие, где находится курок ружья и как нужно на него нажимать. Пока из всех присутствующих по-настоящему стрелять умеете один вы. Так вот, разрешите мне задать единственный вопрос и готовьтесь на него ответить. Кто будет командовать восстанием?
– Я предлагаю кандидатуру подполковника Франсиско де Паула Фрейре де Андраде, – четко произнес Тирадентис.
– Как?! – вскричал Масиел. – Вы предлагаете склонить на нашу сторону моего шурина? Он никогда не пойдет на это. Подполковник – один из самых богатых людей в Минасе.
– Вот поэтому-то он и станет на нашу сторону, – спокойно сказал Тирадентяс.
– Вы в этом уверены, прапорщик?
– Я не могу говорить о полной уверенности, но думаю, что полковник найдет разумными наши аргументы.
– Ваши, Тирадентис, ваши, а не наши! – запальчиво вскричал Масиел. – Я не беру на себя столь неблагодарную задачу.
– Но вы пойдете вместе со мной к подполковнику. От такой миссии вы не откажетесь?
– Это безумие. Абсурдно думать, что подполковник Франсиско де Паула Фрейре де Андраде может примкнуть к заговорщикам!
– Когда я у подполковника завел речь о предстоящей дерраме, то посмотрели бы вы на выражение, появившееся на лице вашего шурина. Он будет сражаться не на жизнь, а на смерть, только бы не расстаться с состоянием.
– Возможно, Тирадентис, деррама явится веским аргументом, но не настолько, чтобы подполковник присоединился к заговору. Я думаю, даже опасно посвящать его в наши, планы.
– Подполковник не способен на предательство, это мое глубокое убеждение, – заметил Тирадентис.
– Да, на предательство, безусловно, он не способен.
– Ну чего же тогда опасаться? Давайте в ближайшие же дни пойдем и поговорим с подполковником.
Алварес Масиел вопросительно посмотрел на собравшихся. – Как, господа, ваше мнение насчет идеи Тирадентиса?
Гонзага скептически прищурился.
– Я не знаком близко с почтенным подполковником, но привлечение Франсиско де Паула к восстанию кажется мне делом необычайно сложным. Если не ошибаюсь, его обязанность заключается в наблюдении за порядком в Минасе. Мы же предлагаем ему посвятить себя занятиям совершенно противоположным.
– Но, господин судья, – Тирадентис приблизился к Гонзаге, – по-моему, никто из нас не уполномочен королевой организовывать заговор против властей, посланных сюда ее величеством.
Часовня «Падре Фариа» в Вила-Рике.
Деталь от виселицы, на которой был повешен Тирадентис (музей Оуро-Прето). (Фото автора.)
– В этом отношении, господин Тирадентис, вы немножко заблуждаетесь. Я, например, могу вместе с моим другом Клаудио Мануэлом да Коста и каноником Луисом Виейрой сколько угодно теоретизировать и работать над выработкой каких-то новых законов, проектов конституции и юридических положений, не опасаясь вызвать этим гнев португальских властей, пока все эти законы и положения не выходят, так сказать, за рамки теории. Но повернуть оружие, врученное королевой, против королевы преступает все рамки законности.
– Так вы против или за осуществление моего предложения? – в упор спросил Тирадентис Гонзагу.
– Я не могу выступать против, так как это непосредственно меня не касается. Я не могу также сказать «да», потому что абсолютно ничего не смыслю в военном искусстве. Одним словом, в данном случае поступайте так, как подсказывает вам разум. Я пришел сюда не для того, чтобы чинить какие-либо препятствия осуществлению ваших планов, а чтобы посмотреть, чем могу быть полезен в области юриспруденции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Заговорщики обсуждают свои планы в доме полковника Андраде (старинная гравюра).
– О дорогой прапорщик! – вскричал Масиел, увидев Тирадентиса. – Как хорошо, что вы зашли сегодня сюда, и я смогу познакомить вас с моими друзьями.
Тирадентис удивленно посмотрел на Масиела.
– Но мы же договаривались.
Масиел смутился.
– Конечно, конечно. – Потом, наклонившись к Тирадентису, заговорщически шепнул: – Понимаете, ради конспирации нужно сделать вид, что все мы собрались сегодня вместе чисто случайно.
Тирадентис понимающе кивнул головой, хотя совершенно не был убежден в необходимости подобного рода конспирации.
– Так вот, дорогой Тирадентис, как раз до вашего прихода здесь спорили о проблемах, которые, вероятло, волнуют БС е мыслящее население нашей капитании. Я имею в виду предстоящее объявление деррамы и нашего почтенного губернатора виконта де Барбасена. Каково ваше мнение, уважаемый Тирадентис, по этому вопросу?
– Я думаю, нужно готовить восстание. Все условия для успешного проведения его имеются.
Когда Тирадентис произнес слово «восстание», в комнате воцарилась гробовая тишина.
– Но, дорогой друг, – нарушил молчание Гонзага, – не кажется ли вам рискованным произносить слово «восстание»? Нет, не то слово – рискованно. Я бы сказал, преждевременно. Ведь еще не выработаны планы, мы не знаем наших возможностей. Даже, если хотите, не имеем ни малейшего представления о том, как организовать жизнь капитании в случае успеха этого мм… предприятия, о котором вы говорите.
– Но, господин судья, – перебил Тирадентис, – я думаю, мы, все присутствующие здесь, в состоянии сделать какие-то наметки и если не решить что-то окончательно, то по крайней мере составить план дальнейших действий. Я думаю, заботиться о будущем капитании и других земель, которые станут свободными в ходе нашего движения, не приходится. Имея в своей среде таких блестящих юристов, как господин Гонзага, господин Клаудио Мануэл да Коста, можно не беспокоиться о законах и конституции будущей республики Бразилии. Кроме того, если прийти к какому-то определенному решению в отношении наших планов, то часть из них сможет заняться выработкой законов, другие возьмут на себя сбор средств, третьи станут готовить оружие и амуницию, четвертые начнут вербовать сторонников, пятые посвятят себя чисто военным вопросам.
– Вы очень убедительно говорите, дорогой друг, – заметил Клаудио Мануэл да Коста. – Безусловно, мы с Гонзагой в состоянии выработать законы, конституцию и все юридические положения для капитании, да и не только капитании Минас, но и для всей страны. Но мы так и останемся просто мечтателями, если в первую очередь не разрешим проблему военного руководства, не подумаем о привлечении на свою сторону людей, умеющих командовать и, главное, в ведении которых находятся солдаты, знающие, где находится курок ружья и как нужно на него нажимать. Пока из всех присутствующих по-настоящему стрелять умеете один вы. Так вот, разрешите мне задать единственный вопрос и готовьтесь на него ответить. Кто будет командовать восстанием?
– Я предлагаю кандидатуру подполковника Франсиско де Паула Фрейре де Андраде, – четко произнес Тирадентис.
– Как?! – вскричал Масиел. – Вы предлагаете склонить на нашу сторону моего шурина? Он никогда не пойдет на это. Подполковник – один из самых богатых людей в Минасе.
– Вот поэтому-то он и станет на нашу сторону, – спокойно сказал Тирадентяс.
– Вы в этом уверены, прапорщик?
– Я не могу говорить о полной уверенности, но думаю, что полковник найдет разумными наши аргументы.
– Ваши, Тирадентис, ваши, а не наши! – запальчиво вскричал Масиел. – Я не беру на себя столь неблагодарную задачу.
– Но вы пойдете вместе со мной к подполковнику. От такой миссии вы не откажетесь?
– Это безумие. Абсурдно думать, что подполковник Франсиско де Паула Фрейре де Андраде может примкнуть к заговорщикам!
– Когда я у подполковника завел речь о предстоящей дерраме, то посмотрели бы вы на выражение, появившееся на лице вашего шурина. Он будет сражаться не на жизнь, а на смерть, только бы не расстаться с состоянием.
– Возможно, Тирадентис, деррама явится веским аргументом, но не настолько, чтобы подполковник присоединился к заговору. Я думаю, даже опасно посвящать его в наши, планы.
– Подполковник не способен на предательство, это мое глубокое убеждение, – заметил Тирадентис.
– Да, на предательство, безусловно, он не способен.
– Ну чего же тогда опасаться? Давайте в ближайшие же дни пойдем и поговорим с подполковником.
Алварес Масиел вопросительно посмотрел на собравшихся. – Как, господа, ваше мнение насчет идеи Тирадентиса?
Гонзага скептически прищурился.
– Я не знаком близко с почтенным подполковником, но привлечение Франсиско де Паула к восстанию кажется мне делом необычайно сложным. Если не ошибаюсь, его обязанность заключается в наблюдении за порядком в Минасе. Мы же предлагаем ему посвятить себя занятиям совершенно противоположным.
– Но, господин судья, – Тирадентис приблизился к Гонзаге, – по-моему, никто из нас не уполномочен королевой организовывать заговор против властей, посланных сюда ее величеством.
Часовня «Падре Фариа» в Вила-Рике.
Деталь от виселицы, на которой был повешен Тирадентис (музей Оуро-Прето). (Фото автора.)
– В этом отношении, господин Тирадентис, вы немножко заблуждаетесь. Я, например, могу вместе с моим другом Клаудио Мануэлом да Коста и каноником Луисом Виейрой сколько угодно теоретизировать и работать над выработкой каких-то новых законов, проектов конституции и юридических положений, не опасаясь вызвать этим гнев португальских властей, пока все эти законы и положения не выходят, так сказать, за рамки теории. Но повернуть оружие, врученное королевой, против королевы преступает все рамки законности.
– Так вы против или за осуществление моего предложения? – в упор спросил Тирадентис Гонзагу.
– Я не могу выступать против, так как это непосредственно меня не касается. Я не могу также сказать «да», потому что абсолютно ничего не смыслю в военном искусстве. Одним словом, в данном случае поступайте так, как подсказывает вам разум. Я пришел сюда не для того, чтобы чинить какие-либо препятствия осуществлению ваших планов, а чтобы посмотреть, чем могу быть полезен в области юриспруденции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51