Интересно, где сейчас Милберн? Не исключено, что он занимается инспектированием ее собственности.
Элизабет уселась перед очагом и обхватила себя руками. Ей казалось, что ей никогда не удастся согреться. Нет, лорд Селби не станет спешить ей на помощь. Его сын был одним из неумных претендентов на ее руку. Насколько Элизабет знала, лорд Селби украл ее овец, надеясь заставить ее принять предложение его сына.
Возможно, ее соседи считали, что она слишком уверена в себе и что мужская опека – наилучший выход для нее.
Ну нет, пора кончать жаловаться на свою судьбу, сказала себе Элизабет и яростно вытерла слезы. Сейчас ее окружают свои люди, и она должна трезво оценить ситуацию, а не хныкать и не рассуждать, что было бы, если бы все сложилось иначе. Она прогуляется по внутреннему двору и посмотрит, как обращаются с ее людьми солдаты Баннастера.
Она не станет вспоминать о сочувствии в глазах сэра Джона. Он всего лишь бейлиф, у него нет своей собственности, и он ничем не может ей помочь. К тому же он мог предлагать ей помощь только потому, что хотел завоевать ее доверие.
Элизабет не представляла себя женой бейлифа. Она будущая жена барона, мужчины, которому выпало стать герцогом. Она едва помнила Джона Рассела, помнила его неуклюжую фигуру и то, как однажды заметила, что он не сводит с нее глаз.
А если и он умер, как его братья? Неужели она станет женщиной, которую возьмет любой мужчина, имеющий свое войско?
У Элизабет заныло сердце при мысли о крушении всех ее мечтаний. Она всегда думала, что ей уготована такая же жизнь, как ее родителям, которые дружили с детства, а поженившись, жили в любви и полном взаимопонимании.
Когда-то Элизабет мечтала, что с Уильямом она обретет такое же счастье. А сейчас ей приходилось беспокоиться о безопасности и надеяться, что ей повезет.
Удостоверившись, что чепец полностью скрывает ее волосы, Элизабет пересекла большой зал и позволила привратнику открыть для нее двустворчатую дверь. Она остановилась на верхней ступеньке лестницы и попыталась получить удовлетворение от созерцания того, чем заняты ее люди, Из кузницы до нее доносились удары молота о наковальню; из кладовой для хранения масла молочница окликала свою помощницу; собаки гонялись за курами. Солдаты выходили из бараков и направлялись к арене для тренировок, поддразнивая друг друга и хвастаясь своей ловкостью. Но это были не ее солдаты. Ее находились где-то в лесу, им приказано искать разбойников – может, затем, чтобы они вообще не вернулись?
Солдаты Баннастера рассматривали ее людей и ее собственность с таким вожделением, которое не могло не насторожить. Когда Элизабет спустилась вниз, она явно привлекла их внимание, и у нее возникло желание закутаться в плащ, чтобы защититься от этих взглядов. После смерти родителей и ее первого нареченного Элизабет почувствовала себя уязвимой, но она никогда не чувствовала себя уязвимой до такой степени. Сейчас у нее, простой горничной, не было никакой защиты. Если сэр Джон смотрел на нее с интересом, то эти солдаты бросали на нее откровенно похотливые взгляды. Элизабет содрогнулась. Играя роль Анны, она рассчитывала получить контроль над ситуацией, но нынешнее положение дел ее ужасало.
Ей хотелось снова спрятаться в замке, но если она не сумеет скрыть страх, то окажется для них еще более желанной целью. Элизабет заставила себя пройти в сад, ее персональное убежище с деревьями, цветами и дорожками, отгороженное забором от остальной части внутреннего двора.
По пути она взглянула на окно комнаты, которую выделили сэру Джону и его помощнику. Кто-то стоял у окна и наблюдал за тем, что происходит во внутреннем дворе. Наверняка это был Филипп, помощник сэра Джона; почему-то это придало Элизабет решимости. Она не собирается показывать, что ею владеет страх. Она смогла справиться с бейлифом и его помощником, справится она и с солдатами.
Ее присутствие здесь покажет ее людям, что она не забыла о них и будет бороться. Даже если никто из соседей не собирается ей помогать.
Когда большой зал стал заполняться людьми, пришедшими ужинать, Элизабет направилась в комнату сэра Джона справиться, хочет ли он, чтобы поднос с едой принесли ему наверх. Постучав и услышав разрешение войти, она открыла дверь и остолбенела. Филиппа в комнате не было, а сэр Джон стоял на ногах, опираясь на новый деревянный костыль. Прежней суковатой палки уже не было. До сего момента Элизабет не осознавала, каким высоким он был; комната, в которой сейчас находился Джон, показалась маленькой и низкой. Увидев Элизабет, он улыбнулся, отчего она снова ощутила смятение. Казалось бы, мужчина с продолговатым шрамом на щеке должен выглядеть уродливым, однако шрам лишь придавал ему мужественность. Даже синяки на его лице не отпугивали Элизабет. Из-за наложенной на больную ногу шины Джон не мог надеть рейтузы, и отсутствие их скрывали длинный камзол и высокие ботинки, зашнурованные до самых икр. Элизабет подумала, что, если он сядет, будут видны его голые колени.
Почему она думает об этом? Ей бы самое время вспомнить о своем гневе, о том, что Джон слишком подозрительно расспрашивал ее о вещах, которые его не касались.
Элизабет откашлялась и постаралась быть сдержанной, но любезной. Она не хотела способствовать возникновению интимной обстановки.
– Сэр Джон, я пришла спросить вас, не желаете ли вы, чтобы вам сюда принесли поднос с ужином, но, похоже, вы отважились выйти из комнаты.
– Часы сегодня тянулись так долго, Анна. – Прихрамывая и опираясь на костыль, Джон сделал несколько шагов к ней. – Я послал Филиппа на поиски вас, но вы, должно быть, разминулись.
– В коридорах поначалу можно заблудиться.
Элизабет смотрела на Джона со все большим беспокойством, по мере того как он приближался к ней. Его широкая грудь – грудь тренированного рыцаря – свидетельствовала о его умении владеть шпагой.
Однако Элизабет так увлеклась разглядыванием фигуры Джона, что не заметила, как его костыль зацепился за кровать.
– Отойдите! – скомандовал он.
Голос его прозвучал столь мощно, что Элизабет едва не повиновалась ему. Но как она могла позволить раненому человеку упасть? Джон попытался схватиться рукой за столбик кровати, но слишком поздно. Элизабет сделала шаг вперед и схватила его за руку, пытаясь удержать. Он грудью ударился о ее плечо, но она не отпускала его до тех пор, пока он не подтянул здоровую ногу. Элизабет ощутила тепло его тела. Мышцы его руки оказались твердыми как мрамор. Когда сэр Джон выпрямился, он оказался совсем близко от нее; пристальным вопрошающим взглядом он смотрел на нее сверху вниз. «О Господи», – подумала Элизабет, отступая на пару шагов.
– С вами все в порядке? – спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Элизабет уселась перед очагом и обхватила себя руками. Ей казалось, что ей никогда не удастся согреться. Нет, лорд Селби не станет спешить ей на помощь. Его сын был одним из неумных претендентов на ее руку. Насколько Элизабет знала, лорд Селби украл ее овец, надеясь заставить ее принять предложение его сына.
Возможно, ее соседи считали, что она слишком уверена в себе и что мужская опека – наилучший выход для нее.
Ну нет, пора кончать жаловаться на свою судьбу, сказала себе Элизабет и яростно вытерла слезы. Сейчас ее окружают свои люди, и она должна трезво оценить ситуацию, а не хныкать и не рассуждать, что было бы, если бы все сложилось иначе. Она прогуляется по внутреннему двору и посмотрит, как обращаются с ее людьми солдаты Баннастера.
Она не станет вспоминать о сочувствии в глазах сэра Джона. Он всего лишь бейлиф, у него нет своей собственности, и он ничем не может ей помочь. К тому же он мог предлагать ей помощь только потому, что хотел завоевать ее доверие.
Элизабет не представляла себя женой бейлифа. Она будущая жена барона, мужчины, которому выпало стать герцогом. Она едва помнила Джона Рассела, помнила его неуклюжую фигуру и то, как однажды заметила, что он не сводит с нее глаз.
А если и он умер, как его братья? Неужели она станет женщиной, которую возьмет любой мужчина, имеющий свое войско?
У Элизабет заныло сердце при мысли о крушении всех ее мечтаний. Она всегда думала, что ей уготована такая же жизнь, как ее родителям, которые дружили с детства, а поженившись, жили в любви и полном взаимопонимании.
Когда-то Элизабет мечтала, что с Уильямом она обретет такое же счастье. А сейчас ей приходилось беспокоиться о безопасности и надеяться, что ей повезет.
Удостоверившись, что чепец полностью скрывает ее волосы, Элизабет пересекла большой зал и позволила привратнику открыть для нее двустворчатую дверь. Она остановилась на верхней ступеньке лестницы и попыталась получить удовлетворение от созерцания того, чем заняты ее люди, Из кузницы до нее доносились удары молота о наковальню; из кладовой для хранения масла молочница окликала свою помощницу; собаки гонялись за курами. Солдаты выходили из бараков и направлялись к арене для тренировок, поддразнивая друг друга и хвастаясь своей ловкостью. Но это были не ее солдаты. Ее находились где-то в лесу, им приказано искать разбойников – может, затем, чтобы они вообще не вернулись?
Солдаты Баннастера рассматривали ее людей и ее собственность с таким вожделением, которое не могло не насторожить. Когда Элизабет спустилась вниз, она явно привлекла их внимание, и у нее возникло желание закутаться в плащ, чтобы защититься от этих взглядов. После смерти родителей и ее первого нареченного Элизабет почувствовала себя уязвимой, но она никогда не чувствовала себя уязвимой до такой степени. Сейчас у нее, простой горничной, не было никакой защиты. Если сэр Джон смотрел на нее с интересом, то эти солдаты бросали на нее откровенно похотливые взгляды. Элизабет содрогнулась. Играя роль Анны, она рассчитывала получить контроль над ситуацией, но нынешнее положение дел ее ужасало.
Ей хотелось снова спрятаться в замке, но если она не сумеет скрыть страх, то окажется для них еще более желанной целью. Элизабет заставила себя пройти в сад, ее персональное убежище с деревьями, цветами и дорожками, отгороженное забором от остальной части внутреннего двора.
По пути она взглянула на окно комнаты, которую выделили сэру Джону и его помощнику. Кто-то стоял у окна и наблюдал за тем, что происходит во внутреннем дворе. Наверняка это был Филипп, помощник сэра Джона; почему-то это придало Элизабет решимости. Она не собирается показывать, что ею владеет страх. Она смогла справиться с бейлифом и его помощником, справится она и с солдатами.
Ее присутствие здесь покажет ее людям, что она не забыла о них и будет бороться. Даже если никто из соседей не собирается ей помогать.
Когда большой зал стал заполняться людьми, пришедшими ужинать, Элизабет направилась в комнату сэра Джона справиться, хочет ли он, чтобы поднос с едой принесли ему наверх. Постучав и услышав разрешение войти, она открыла дверь и остолбенела. Филиппа в комнате не было, а сэр Джон стоял на ногах, опираясь на новый деревянный костыль. Прежней суковатой палки уже не было. До сего момента Элизабет не осознавала, каким высоким он был; комната, в которой сейчас находился Джон, показалась маленькой и низкой. Увидев Элизабет, он улыбнулся, отчего она снова ощутила смятение. Казалось бы, мужчина с продолговатым шрамом на щеке должен выглядеть уродливым, однако шрам лишь придавал ему мужественность. Даже синяки на его лице не отпугивали Элизабет. Из-за наложенной на больную ногу шины Джон не мог надеть рейтузы, и отсутствие их скрывали длинный камзол и высокие ботинки, зашнурованные до самых икр. Элизабет подумала, что, если он сядет, будут видны его голые колени.
Почему она думает об этом? Ей бы самое время вспомнить о своем гневе, о том, что Джон слишком подозрительно расспрашивал ее о вещах, которые его не касались.
Элизабет откашлялась и постаралась быть сдержанной, но любезной. Она не хотела способствовать возникновению интимной обстановки.
– Сэр Джон, я пришла спросить вас, не желаете ли вы, чтобы вам сюда принесли поднос с ужином, но, похоже, вы отважились выйти из комнаты.
– Часы сегодня тянулись так долго, Анна. – Прихрамывая и опираясь на костыль, Джон сделал несколько шагов к ней. – Я послал Филиппа на поиски вас, но вы, должно быть, разминулись.
– В коридорах поначалу можно заблудиться.
Элизабет смотрела на Джона со все большим беспокойством, по мере того как он приближался к ней. Его широкая грудь – грудь тренированного рыцаря – свидетельствовала о его умении владеть шпагой.
Однако Элизабет так увлеклась разглядыванием фигуры Джона, что не заметила, как его костыль зацепился за кровать.
– Отойдите! – скомандовал он.
Голос его прозвучал столь мощно, что Элизабет едва не повиновалась ему. Но как она могла позволить раненому человеку упасть? Джон попытался схватиться рукой за столбик кровати, но слишком поздно. Элизабет сделала шаг вперед и схватила его за руку, пытаясь удержать. Он грудью ударился о ее плечо, но она не отпускала его до тех пор, пока он не подтянул здоровую ногу. Элизабет ощутила тепло его тела. Мышцы его руки оказались твердыми как мрамор. Когда сэр Джон выпрямился, он оказался совсем близко от нее; пристальным вопрошающим взглядом он смотрел на нее сверху вниз. «О Господи», – подумала Элизабет, отступая на пару шагов.
– С вами все в порядке? – спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73