Ее платье образовало круг, поблескивающий позолотой в свете факелов. На нее падали отблески от высоких витражей. Место она выбрала очень мудро.
Это было последнее, что она могла контролировать. А дальше вся ее жизнь оказывалась в руках одного человека.
Глава 25
Джон, находившийся в толпе большого зала, увидел, что Элизабет целенаправленно двинулась к королю. У него появилось ощущение, что он потерпел неудачу. Люди Элизабет хотели бороться за нее, хотели завоевать свободу – ей и себе. А Джон вынужден был отступить.
Когда он увидел ее в этом золотисто-белом платье, одетой как наследница, у него едва не перестало биться сердце, ибо она оказалась как бы над ним. И в то же время она оставалась женщиной, которая уложила его в постель.
Джон почти желал, чтобы Элизабет увидела его лицо, чтобы она могла сделать окончательный выбор между ним и Баннастером. Не пришло ли время заявить о себе?
Когда Элизабет опустилась на колени перед королем, в зале установилась абсолютная тишина, казалось, люди перестали даже дышать, а Джон почувствовал всю важность момента для его дальнейшей жизни.
Готов ли он потерять Элизабет, позволив ей остаться верной долгу?
Или он хочет завоевать ее любовь?
– Король Генрих! – произнесла Элизабет твердым ясным голосом.
Баннастер нервно засмеялся:
– Моя дорогая, если тебе так не терпится начать церемонию, нет необходимости прибегать к театральным эффектам. Я уверен, что мы сможем…
– Король Генрих, – повторила Элизабет, – я испытываю потребность в вашей помощи.
Король сделал шаг вперед, золотой венец блеснул на его голове.
– Я сожалею, что ваш нареченный не появился, леди Элизабет. Но это хорошо, что вы решили определиться с великим наследством, которым владели с достоинством.
– Ваше величество, я не хотела бы быть человеком, который приносит тревожные известия, но и молчать больше не могу.
Баннастер попытался отвлечь короля, но тот участливо смотрел на Элизабет.
– Что вас тревожит, леди?
– Лорд Баннастер заявил, что, желая защитить меня от претендентов, которые затеяли из-за меня ссоры, он вынужден изолировать меня от друзей, от моего народа. Он мог руководствоваться благородными мотивами, ваше величество, однако заключение есть заключение.
Вздох возмущения пронесся среди толпы; Джон продвинулся к центру зала, его рука легла на рукоятку шпаги, спрятанной под плащом. Элизабет рисковала очень многим, выступая против Баннастера.
– Ты не была в заключении.
– Не была, но лишь потому, что мы поменялись ролями с моей горничной, пытаясь найти способ освободиться, не причинив бедствий моему народу. И еще, ваше величество. Мой нареченный жив. Я люблю его и хочу выйти за него замуж.
Джон вздрогнул – его буквально потрясли слова Элизабет. Ведь это из-за него она рисковала всем – король мог осудить ее, лишить наследства и всего, что у нее было.
Джон не мог не восхищаться таким поступком, и в то же время в нем поднялась паника в ожидании того, что скажет король.
Король Генрих с грозным видом повернулся к своему кузену:
– Ты сказал мне, что Рассела не нашли, что он скорее всего умер.
– Мы все так полагали, ваше величество, – поспешно сказал Баннастер. – Он не заслуживающий доверия человек, который не способен защитить леди Элизабет.
Это было именно то, что Джону нужно было услышать. Сбросив плащ, он шагнул вперед и встал на колени рядом с Элизабет. Она повернула к нему голову, и он увидел, как изумление на ее лице сменилось любовью.
– Король Генрих, – сказал Джон, – я Джон Рассел, девятый барон Рассел. Я обращаюсь к вам, чтобы заявить право на свою невесту.
Он взял руку Элизабет и стиснул ее. Кожа у нее была холодной и влажной, однако улыбка, которую Элизабет ему подарила, мгновенно согрела Джона.
Раньше чем заговорил король, большой зал взорвался одобрительными восклицаниями, и потребовалось несколько минут, чтобы он успокоился. Баннастер побледнел, взгляды, которые он бросал на Элизабет, не сулили ей ничего хорошего.
Король Генрих поднял руку, и последние возбужденные голоса смолкли. Он с озабоченным видом обратился к Джону:
– Лорд Рассел, можете ли вы удостоверить свою личность? Вы находились в отъезде долгие годы, и хотя ни в некоторой степени похожи на представителей Расселов, которых я знал, мне нужны доказательства.
Джон поднял руку, на пальце которой поблескивало старинное кольцо. Он увидел, как поникли плечи Баннастера, но тут же снова распрямились. Битва еще не была окончена.
– И я готова поручиться за этого человека, ваше величество, – заявила Элизабет. – Я хорошо помню его с того времени, когда находилась в замке Рейм. В наших беседах он без всяких затруднений напомнил мне о таких событиях, которые может знать только один из Расселов.
Король нахмурился, и Джона стало охватывать отчаяние. По-видимому, королю представленных доказательств было недостаточно.
И тогда шагнул вперед и встал перед королем один из советников. Он был невысоким, с неопрятной бородой, но на Джона смотрел одобрительно.
– Ваше величество, я был в Париже в прошлом году и видел, как лорд Рассел с большим преимуществом победил в турнире. Это тот самый человек.
Джон признательно наклонил голову.
– Благодарю вас, лорд Фогг. – Напряженность покинула лицо короля, хотя говорил он по-прежнему строго. – Лорд Рассел, я обнаружил, что за последние годы процветающий замок Рейм пришел в запустение.
– Да, это так, ваше величество, – сказал Джон. – Я посвящу свою жизнь возрождению земель и восстановлению связей, которые моя семья всегда имела с моим народом.
– Он хочет завладеть наследницей лишь ради денег, – сердито вмешался Баннастер.
Король выгнул светлую бровь и повернулся к Баннастеру:
– А для вас деньги не имеют значения, кузен?
Баннастер покраснел.
– Я не рвусь получить их во что бы то ни стало. А этот человек запустил свое имение, растратил деньги, чтобы обеспечить себе роскошную жизнь в Европе.
– Это ложь, ваше величество, – твердо заявил Джон. – Будучи третьим сыном, я зарабатывал на жизнь шпагой. Я только недавно узнал, что по причине случившейся трагедии я сделался бароном и унаследовал невесту.
– Я наслышан о вашем умении владеть шпагой, – сказал король Генрих, бросив взгляд на лорда Фогга.
Даже Баннастер не мог не заметить сочувственного интереса в голосе короля.
Джон наклонил голову в поклоне:
– К вашим услугам, ваше величество. Я сделаю так, как вы пожелаете. – Он выдержал взгляд короля. – Но выполните одну мою просьбу: уважьте желание моих родителей. За то время, пока я был в замке Олдерли, я полюбил леди Элизабет Хаттон до глубины души.
– Он обманом проник сюда, – начал было Баннастер.
Джон его перебил:
– Узнав, что моя нареченная оказалась в заключении, я почувствовал потребность прокрасться сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Это было последнее, что она могла контролировать. А дальше вся ее жизнь оказывалась в руках одного человека.
Глава 25
Джон, находившийся в толпе большого зала, увидел, что Элизабет целенаправленно двинулась к королю. У него появилось ощущение, что он потерпел неудачу. Люди Элизабет хотели бороться за нее, хотели завоевать свободу – ей и себе. А Джон вынужден был отступить.
Когда он увидел ее в этом золотисто-белом платье, одетой как наследница, у него едва не перестало биться сердце, ибо она оказалась как бы над ним. И в то же время она оставалась женщиной, которая уложила его в постель.
Джон почти желал, чтобы Элизабет увидела его лицо, чтобы она могла сделать окончательный выбор между ним и Баннастером. Не пришло ли время заявить о себе?
Когда Элизабет опустилась на колени перед королем, в зале установилась абсолютная тишина, казалось, люди перестали даже дышать, а Джон почувствовал всю важность момента для его дальнейшей жизни.
Готов ли он потерять Элизабет, позволив ей остаться верной долгу?
Или он хочет завоевать ее любовь?
– Король Генрих! – произнесла Элизабет твердым ясным голосом.
Баннастер нервно засмеялся:
– Моя дорогая, если тебе так не терпится начать церемонию, нет необходимости прибегать к театральным эффектам. Я уверен, что мы сможем…
– Король Генрих, – повторила Элизабет, – я испытываю потребность в вашей помощи.
Король сделал шаг вперед, золотой венец блеснул на его голове.
– Я сожалею, что ваш нареченный не появился, леди Элизабет. Но это хорошо, что вы решили определиться с великим наследством, которым владели с достоинством.
– Ваше величество, я не хотела бы быть человеком, который приносит тревожные известия, но и молчать больше не могу.
Баннастер попытался отвлечь короля, но тот участливо смотрел на Элизабет.
– Что вас тревожит, леди?
– Лорд Баннастер заявил, что, желая защитить меня от претендентов, которые затеяли из-за меня ссоры, он вынужден изолировать меня от друзей, от моего народа. Он мог руководствоваться благородными мотивами, ваше величество, однако заключение есть заключение.
Вздох возмущения пронесся среди толпы; Джон продвинулся к центру зала, его рука легла на рукоятку шпаги, спрятанной под плащом. Элизабет рисковала очень многим, выступая против Баннастера.
– Ты не была в заключении.
– Не была, но лишь потому, что мы поменялись ролями с моей горничной, пытаясь найти способ освободиться, не причинив бедствий моему народу. И еще, ваше величество. Мой нареченный жив. Я люблю его и хочу выйти за него замуж.
Джон вздрогнул – его буквально потрясли слова Элизабет. Ведь это из-за него она рисковала всем – король мог осудить ее, лишить наследства и всего, что у нее было.
Джон не мог не восхищаться таким поступком, и в то же время в нем поднялась паника в ожидании того, что скажет король.
Король Генрих с грозным видом повернулся к своему кузену:
– Ты сказал мне, что Рассела не нашли, что он скорее всего умер.
– Мы все так полагали, ваше величество, – поспешно сказал Баннастер. – Он не заслуживающий доверия человек, который не способен защитить леди Элизабет.
Это было именно то, что Джону нужно было услышать. Сбросив плащ, он шагнул вперед и встал на колени рядом с Элизабет. Она повернула к нему голову, и он увидел, как изумление на ее лице сменилось любовью.
– Король Генрих, – сказал Джон, – я Джон Рассел, девятый барон Рассел. Я обращаюсь к вам, чтобы заявить право на свою невесту.
Он взял руку Элизабет и стиснул ее. Кожа у нее была холодной и влажной, однако улыбка, которую Элизабет ему подарила, мгновенно согрела Джона.
Раньше чем заговорил король, большой зал взорвался одобрительными восклицаниями, и потребовалось несколько минут, чтобы он успокоился. Баннастер побледнел, взгляды, которые он бросал на Элизабет, не сулили ей ничего хорошего.
Король Генрих поднял руку, и последние возбужденные голоса смолкли. Он с озабоченным видом обратился к Джону:
– Лорд Рассел, можете ли вы удостоверить свою личность? Вы находились в отъезде долгие годы, и хотя ни в некоторой степени похожи на представителей Расселов, которых я знал, мне нужны доказательства.
Джон поднял руку, на пальце которой поблескивало старинное кольцо. Он увидел, как поникли плечи Баннастера, но тут же снова распрямились. Битва еще не была окончена.
– И я готова поручиться за этого человека, ваше величество, – заявила Элизабет. – Я хорошо помню его с того времени, когда находилась в замке Рейм. В наших беседах он без всяких затруднений напомнил мне о таких событиях, которые может знать только один из Расселов.
Король нахмурился, и Джона стало охватывать отчаяние. По-видимому, королю представленных доказательств было недостаточно.
И тогда шагнул вперед и встал перед королем один из советников. Он был невысоким, с неопрятной бородой, но на Джона смотрел одобрительно.
– Ваше величество, я был в Париже в прошлом году и видел, как лорд Рассел с большим преимуществом победил в турнире. Это тот самый человек.
Джон признательно наклонил голову.
– Благодарю вас, лорд Фогг. – Напряженность покинула лицо короля, хотя говорил он по-прежнему строго. – Лорд Рассел, я обнаружил, что за последние годы процветающий замок Рейм пришел в запустение.
– Да, это так, ваше величество, – сказал Джон. – Я посвящу свою жизнь возрождению земель и восстановлению связей, которые моя семья всегда имела с моим народом.
– Он хочет завладеть наследницей лишь ради денег, – сердито вмешался Баннастер.
Король выгнул светлую бровь и повернулся к Баннастеру:
– А для вас деньги не имеют значения, кузен?
Баннастер покраснел.
– Я не рвусь получить их во что бы то ни стало. А этот человек запустил свое имение, растратил деньги, чтобы обеспечить себе роскошную жизнь в Европе.
– Это ложь, ваше величество, – твердо заявил Джон. – Будучи третьим сыном, я зарабатывал на жизнь шпагой. Я только недавно узнал, что по причине случившейся трагедии я сделался бароном и унаследовал невесту.
– Я наслышан о вашем умении владеть шпагой, – сказал король Генрих, бросив взгляд на лорда Фогга.
Даже Баннастер не мог не заметить сочувственного интереса в голосе короля.
Джон наклонил голову в поклоне:
– К вашим услугам, ваше величество. Я сделаю так, как вы пожелаете. – Он выдержал взгляд короля. – Но выполните одну мою просьбу: уважьте желание моих родителей. За то время, пока я был в замке Олдерли, я полюбил леди Элизабет Хаттон до глубины души.
– Он обманом проник сюда, – начал было Баннастер.
Джон его перебил:
– Узнав, что моя нареченная оказалась в заключении, я почувствовал потребность прокрасться сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73