Она попыталась сделать невыносимой жизнь Вари, когда та только приехала в Лондон. А Дюмон… – Выражение лица Блайт стало почти сочувственным. – Леди Дюмон – бывшая приятельница Уинтропа.
– О! – Краска бросилась в лицо Мойры. Она прекрасно понимала, что имела в виду Блайт. Она также догадывалась, если у этой женщины остались чувства к Уинтропу, она будет воспринимать Мойру как свою конкурентку.
Дамы подошли почти, вплотную, избежать их было, невозможно. Они, словно три гарпии, высматривали беспомощную жертву. Одетые самым изысканным образом, с перьями в волосах, с косметикой, подчеркивающей особенности лица, они больше походили на манекены из модной лавки, чем на живых людей.
– Леди Блайт! – приветствовала самая старшая дама. – О нет, сейчас просто миссис Райленд, не так ли?
Блайт улыбнулась ангельски безмятежно:
– На самом деле – леди Райленд, Моего мужа уже посвятили в рыцарское достоинство, вы, наверное, знаете, леди Пеннингтон.
– Ах да. – Тучная женщина с фальшивым дружелюбием обратилась к Мойре: – А это, должно быть, леди Осборн.
Блайт представила их, и Мойра изо всех сил постаралась быть искренне сердечной с каждой из них, хотя пышногрудая леди Дюмон была явно готова выцарапать ей глаза. Но Мойра не могла думать о пухлой блондинке как о сопернице. Конечно, у нее пышная фигура, но вокруг такая порочная аура, которая, как понимала Мойра, не могла удержать Уинтропа надолго.
– Вы приехали вместе с Уинтропом Райлендом, леди Осборн? – задала вопрос леди Пеннингтон.
Они торопились сразу перейти к главному. Мойра постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.
– Совершенно верно.
Узенькие глазки леди Пеннингтон заблестели.
– Он очень красивый мужчина.
Мойра кивнула в ответ:
– Думаю, большинство женщин согласятся с вами. – Нельзя позволить им заклевать себя.
Хотя леди Пеннингтон явно надеялась на обратное.
– Он по-настоящему замечательный образец вида, называемого «мужчины».
Леди Брайтстоун озадаченно посмотрела на нее:
– Вы говорите о нем, как будто он насекомое или животное.
Леди Дюмон улыбнулась собеседницам:
– Ну разумеется. У него все как у коня.
О Господи, неужели они заранее расписали весь разговор ради этой единственной фразы? Мойра изобразила гримасу. Она понимала, что леди Дюмон преувеличивает специально.
– Просто нелепость какая-то. Никто из мужчин не может быть так уродливо огромен. – Надо же, она, кажется, сказала это слишком громко.
Дамы тоже заметно удивились ее вспышке, а Блайт скрыла улыбку ладонью.
Леди Дюмон разглядывала ее из-под ресниц.
– Уверяю вас, леди Осборн, я знаю все, что там есть у Уинтропа.
Эта женщина обдуманно пыталась уязвить ее, выставить дурочкой, заставить разозлиться. Мойра расправила плечи, чувствуя, как ее раздражение передалось Блайт, стоящей за ее спиной.
– А я уверяю вас, леди Дюмон, что знаю – он не похож на жеребца в этом смысле. Вероятно, вы совершенно не знакомы с тем, что там у него есть, как бы вам этого ни хотелось.
О, кто ее тянул за язык! Четыре женщины уставились на нее, широко открыв глаза и распахнув рты. Блайт была в ужасе, три другие поражены не меньше. Вряд ли они могли хоть на секунду предположить, что она – чопорная виконтесса – может изъясняться настолько скандально. Уинтроп Райленд и в самом деле оказывает на нее плохое влияние.
– А сейчас, дамы, прошу меня простить, мне нужно на свежий воздух.
Ей не удалось отойти далеко, как ее перехватила Блайт:
– Это было грандиозно. Теперь ты – моя любимица. – Мойра остановилась и смущенно взглянула на нее. Весь пыл и гнев ушли.
– Как ты думаешь, что скажет Уинтроп, когда узнает? – Она не сомневалась, ему все обязательно станет известно.
Блайт отмахнулась:
– Он посмеется, особенно когда услышит, что ты ответила.
О да, он будет в ужасе, проведав, как она заявила одной из знаменитых лондонских кумушек, что его мужское достоинство не так уж и велико. Мужчины ведь очень щепетильны в этих делах.
– Тебя это всерьез беспокоит, не так ли? – Сказано было с таким искренним сочувствием, что Мойра, которая до этого момента относилась к Блайт без особой теплоты, прониклась к ней настоящим обожанием.
Мойра кивнула в ответ:
– Я не привыкла сталкиваться с подобными ситуациями. Наверное, я слишком долго оставалась без кавалера, стоя у стенки.
Столько лет она была образцовой виконтессой и теперь разрушила этот образ, заявив нечто неподобающее и постыдное. Она как будто запачкала имя Тони. И свое тоже.
Рыжая великанша улыбнулась ей, подбадривая:
– Ты отстояла свои владения. Не позволяй им испортить тебе вечер.
Мойра благодарно пожала руку Блайт:
– Пусть и не надеются. Но мне нужен укромный уголок, чтобы немного побыть одной. Ты меня извинишь?
– Конечно, я укажу такое местечко, где тебя никто не побеспокоит.
Следуя объяснениям Блайт, она вышла из бального зала через боковую дверь и оказалась в слабо освещенном коридоре. Подойдя ко второй двери справа, она скользнула внутрь. Здесь не горели лампы, но занавеси на окнах были раздвинуты. Свет луны и фонарей снаружи зыбким серебром струился по комнате, освещая роспись стен и ковер с оригинальным орнаментом на полу. Направляясь к окну, Мойра пересекла комнату, обойдя низкий столик и диван, и прижалась лбом к холодному стеклу.
С какой стати она опустилась до уровня леди Дюмон? Зачем вообще нужно было открывать рот? Ну почему она не такая, как те элегантные дамы, которых ничто не волнует и с которых все скатывается как с гуся вода? Вместо этого она ведет себя как девчонка – ровесница Минни.
– Говорят, ты оспаривала мои мужские достоинства.
О Господи! Неужели ему уже рассказали? Каким образом он нашел ее? Как она не услышала, что дверь открылась? Уинтроп стоял, застыв как привидение.
Мойра в смятении даже не посмотрела на него.
– Ничего не могла с собой поделать.
– В самом деле? – Его голос, полный иронии, приблизился и стал громче. – Не могла сказать что-нибудь более лестное?
Нахмурившись, она повернулась к нему:
– Что, например? Что у тебя, в самом деле, член как у жеребца?
Он усмехнулся:
– По крайней мере как у быка. Возможно, как у барана.
Напряжение отпустило, когда она вдруг поняла, что он совершенно не сердится на нее и откровенно веселится, как и предсказала Блайт.
– Мне так жаль.
– Тебе жаль, и ты злишься. – Его улыбка стала самодовольной.
– Ничего подобного! – Она снова нахмурилась.
Он подошел ближе, почти вплотную, так что она ощутила тепло его кожи и терпкий запах мыла.
– Нет, я прав. Ей бы не удалось уязвить тебя, если бы ты не чувствовала угрозу с ее стороны.
– Мне дела нет до угроз этой грудастой бабищи, – продолжала она настаивать. Потом вдруг добавила: – Ты знаешь, она ведь не настоящая блондинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– О! – Краска бросилась в лицо Мойры. Она прекрасно понимала, что имела в виду Блайт. Она также догадывалась, если у этой женщины остались чувства к Уинтропу, она будет воспринимать Мойру как свою конкурентку.
Дамы подошли почти, вплотную, избежать их было, невозможно. Они, словно три гарпии, высматривали беспомощную жертву. Одетые самым изысканным образом, с перьями в волосах, с косметикой, подчеркивающей особенности лица, они больше походили на манекены из модной лавки, чем на живых людей.
– Леди Блайт! – приветствовала самая старшая дама. – О нет, сейчас просто миссис Райленд, не так ли?
Блайт улыбнулась ангельски безмятежно:
– На самом деле – леди Райленд, Моего мужа уже посвятили в рыцарское достоинство, вы, наверное, знаете, леди Пеннингтон.
– Ах да. – Тучная женщина с фальшивым дружелюбием обратилась к Мойре: – А это, должно быть, леди Осборн.
Блайт представила их, и Мойра изо всех сил постаралась быть искренне сердечной с каждой из них, хотя пышногрудая леди Дюмон была явно готова выцарапать ей глаза. Но Мойра не могла думать о пухлой блондинке как о сопернице. Конечно, у нее пышная фигура, но вокруг такая порочная аура, которая, как понимала Мойра, не могла удержать Уинтропа надолго.
– Вы приехали вместе с Уинтропом Райлендом, леди Осборн? – задала вопрос леди Пеннингтон.
Они торопились сразу перейти к главному. Мойра постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.
– Совершенно верно.
Узенькие глазки леди Пеннингтон заблестели.
– Он очень красивый мужчина.
Мойра кивнула в ответ:
– Думаю, большинство женщин согласятся с вами. – Нельзя позволить им заклевать себя.
Хотя леди Пеннингтон явно надеялась на обратное.
– Он по-настоящему замечательный образец вида, называемого «мужчины».
Леди Брайтстоун озадаченно посмотрела на нее:
– Вы говорите о нем, как будто он насекомое или животное.
Леди Дюмон улыбнулась собеседницам:
– Ну разумеется. У него все как у коня.
О Господи, неужели они заранее расписали весь разговор ради этой единственной фразы? Мойра изобразила гримасу. Она понимала, что леди Дюмон преувеличивает специально.
– Просто нелепость какая-то. Никто из мужчин не может быть так уродливо огромен. – Надо же, она, кажется, сказала это слишком громко.
Дамы тоже заметно удивились ее вспышке, а Блайт скрыла улыбку ладонью.
Леди Дюмон разглядывала ее из-под ресниц.
– Уверяю вас, леди Осборн, я знаю все, что там есть у Уинтропа.
Эта женщина обдуманно пыталась уязвить ее, выставить дурочкой, заставить разозлиться. Мойра расправила плечи, чувствуя, как ее раздражение передалось Блайт, стоящей за ее спиной.
– А я уверяю вас, леди Дюмон, что знаю – он не похож на жеребца в этом смысле. Вероятно, вы совершенно не знакомы с тем, что там у него есть, как бы вам этого ни хотелось.
О, кто ее тянул за язык! Четыре женщины уставились на нее, широко открыв глаза и распахнув рты. Блайт была в ужасе, три другие поражены не меньше. Вряд ли они могли хоть на секунду предположить, что она – чопорная виконтесса – может изъясняться настолько скандально. Уинтроп Райленд и в самом деле оказывает на нее плохое влияние.
– А сейчас, дамы, прошу меня простить, мне нужно на свежий воздух.
Ей не удалось отойти далеко, как ее перехватила Блайт:
– Это было грандиозно. Теперь ты – моя любимица. – Мойра остановилась и смущенно взглянула на нее. Весь пыл и гнев ушли.
– Как ты думаешь, что скажет Уинтроп, когда узнает? – Она не сомневалась, ему все обязательно станет известно.
Блайт отмахнулась:
– Он посмеется, особенно когда услышит, что ты ответила.
О да, он будет в ужасе, проведав, как она заявила одной из знаменитых лондонских кумушек, что его мужское достоинство не так уж и велико. Мужчины ведь очень щепетильны в этих делах.
– Тебя это всерьез беспокоит, не так ли? – Сказано было с таким искренним сочувствием, что Мойра, которая до этого момента относилась к Блайт без особой теплоты, прониклась к ней настоящим обожанием.
Мойра кивнула в ответ:
– Я не привыкла сталкиваться с подобными ситуациями. Наверное, я слишком долго оставалась без кавалера, стоя у стенки.
Столько лет она была образцовой виконтессой и теперь разрушила этот образ, заявив нечто неподобающее и постыдное. Она как будто запачкала имя Тони. И свое тоже.
Рыжая великанша улыбнулась ей, подбадривая:
– Ты отстояла свои владения. Не позволяй им испортить тебе вечер.
Мойра благодарно пожала руку Блайт:
– Пусть и не надеются. Но мне нужен укромный уголок, чтобы немного побыть одной. Ты меня извинишь?
– Конечно, я укажу такое местечко, где тебя никто не побеспокоит.
Следуя объяснениям Блайт, она вышла из бального зала через боковую дверь и оказалась в слабо освещенном коридоре. Подойдя ко второй двери справа, она скользнула внутрь. Здесь не горели лампы, но занавеси на окнах были раздвинуты. Свет луны и фонарей снаружи зыбким серебром струился по комнате, освещая роспись стен и ковер с оригинальным орнаментом на полу. Направляясь к окну, Мойра пересекла комнату, обойдя низкий столик и диван, и прижалась лбом к холодному стеклу.
С какой стати она опустилась до уровня леди Дюмон? Зачем вообще нужно было открывать рот? Ну почему она не такая, как те элегантные дамы, которых ничто не волнует и с которых все скатывается как с гуся вода? Вместо этого она ведет себя как девчонка – ровесница Минни.
– Говорят, ты оспаривала мои мужские достоинства.
О Господи! Неужели ему уже рассказали? Каким образом он нашел ее? Как она не услышала, что дверь открылась? Уинтроп стоял, застыв как привидение.
Мойра в смятении даже не посмотрела на него.
– Ничего не могла с собой поделать.
– В самом деле? – Его голос, полный иронии, приблизился и стал громче. – Не могла сказать что-нибудь более лестное?
Нахмурившись, она повернулась к нему:
– Что, например? Что у тебя, в самом деле, член как у жеребца?
Он усмехнулся:
– По крайней мере как у быка. Возможно, как у барана.
Напряжение отпустило, когда она вдруг поняла, что он совершенно не сердится на нее и откровенно веселится, как и предсказала Блайт.
– Мне так жаль.
– Тебе жаль, и ты злишься. – Его улыбка стала самодовольной.
– Ничего подобного! – Она снова нахмурилась.
Он подошел ближе, почти вплотную, так что она ощутила тепло его кожи и терпкий запах мыла.
– Нет, я прав. Ей бы не удалось уязвить тебя, если бы ты не чувствовала угрозу с ее стороны.
– Мне дела нет до угроз этой грудастой бабищи, – продолжала она настаивать. Потом вдруг добавила: – Ты знаешь, она ведь не настоящая блондинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91