«Моя Летиция в его руках, черт побери! Он отбирает ее у меня…»
– Он ушел наконец? – мрачно спросил он, когда она вернулась в комнату.
– Да, конечно.
Тон ее был резок. Так стало с тех пор, когда он вышел из себя и наговорил ужасных вещей о Дэвиде Бейроне. Если бы он мог взять те слова назад! Они стучали по ночам в его голове, ему стало бы легче, если бы он извинился, но он не мог. Не сейчас. Получилось бы еще хуже. Его единственное спасение было в мрачном сарказме.
– Хорошо, что ты сегодня осталась дома.
– Погода была неважная, – ответила она.
– А если в следующее воскресенье будет тепло, ты уедешь?
– Я пока не знаю.
Он проследовал за ней на кухню, наблюдая, как она готовит завтрак. Она всегда готовила завтрак с вечера, чтобы утром, не отвлекаясь на это, вовремя открыть магазин. Он совсем не интересовался магазином и ничем вообще. Даже сыном Лавинии Джорджем, который появился на свет три недели назад.
– Если будет дождь, как сегодня, я пожалуй, останусь дома и составлю тебе компанию. Тебе ведь будет приятно?
Его губы слегка скривились в саркастической улыбке, он тяжело опустился на один из двух стоящих на кухне стульев и уставился на потухший огонь.
– Не беспокойся обо мне.
– Если тебе все равно, то плевать на погоду, мы поедем гулять!
Она резко повернулась и достала из ящика буфета ножи. Она стала употреблять грубые слова и чувствовала на себе его злобный взгляд.
Ей не доставляло удовольствия злить его. Но он обижал ее все время. Пусть знает, каково ей. Ей самой было больно, что она так обращается с ним. Через неделю ей исполнится двадцать один, и она сможет делать, что захочет, и ходить, куда захочет. Она поклялась себе, что на следующей неделе достанет обручальное кольцо и помашет им перед его носом. И он не сможет помешать ей выйти замуж за Дэвида. И снова… а хватит ли у нее смелости? Или дочерняя любовь и жалость не позволят ей этого сделать?
* * *
Резко зазвонил звонок, и в магазин ворвался Билли Бинз. Его голубые глаза сверкали от возбуждения.
– Там такое происходит, на Уайтчепл Роуд! Повсюду полиция. Толпы народу. На углу Сидней-стрит.
Он теперь частенько заходил, с тех пор как девушка, с которой он гулял, переключила свое внимание на другого. Он встречался с ней года два, не особенно часто, как казалось Летти, пока та наконец не познакомилась с парнем, который показался ей более симпатичным, и не сказала Билли, что их прогулки прекращаются навсегда. Летти подумала, что девушка, живущая на другой стороне Брик Лейн, должно быть, спятила, если считает, что Билли, с его белокурыми волосами и сильным широким лицом, менее красив, чем кто-то другой.
Густые, тщательно подстриженные усы, которые, как подозревала Летти, были отпущены исключительно ради этой девушки, прибавляли его лицу мужественности.
– Сидней-стрит? – переспросила она и вновь принялась оттирать глубоко въевшуюся грязь с золоченой рамы картины, которую только что купила за десять шиллингов и шесть пенсов.
– Ты знаешь, – Билли от возбуждения махал руками, – перекресток Майл Энд Роуд и Кэмбридж Хит Роуд.
– Конечно, знаю, это рядом с больницей.
– Точно. Я как раз туда ходил навещать брата. У него был аппендицит, его уже прооперировали.
Из распахнутой настежь двери, которую Билли, ворвавшись в магазин, оставил открытой, потянуло холодом, и Летти закрыла ее. Выросший в деревне, Билли не чувствовал холода. Летти полагала – это потому, что он очень подвижный. А на улице было холодно. Минуло всего семь дней после нового тысяча девятьсот одиннадцатого года.
Билли с воодушевлением продолжал:
– Говорят, пришлось вызвать войска и министра внутренних дел. Кто-то рассказывал, что видел, как он выходил из своего автомобиля, в цилиндре и с сигаретой во рту. Жаль, что я не видел. Я всегда пропускаю самое интересное. Говорят, они поймали русского анархиста. Держу пари, он охотился за нашим новым королем.
Летти кисло улыбнулась. Она потеряла интерес к его рассказу. Мысли ее блуждали.
Ей нравился Билли. Отец был прав. И если бы она не встретила Дэвида, вполне возможно, что она бы вышла замуж за Билли. «Для кого-нибудь он станет действительно хорошим мужем», – подумала она с горечью, но не потому, что она не его жена, а потому, что в свои двадцать один она все еще не была ничьей женой.
Если бы ей кто-нибудь сказал, что ей придется ждать четыре года, прежде чем она выйдет замуж за Дэвида, она бы решила, что это целая вечность. Если бы ей кто-нибудь сказал, что через четыре года она будет все еще так же далека от замужества, она бы никогда не поверила.
Столько препятствий встало у нее на пути! Простуда отца прошлой зимой сделала его восприимчивым к бронхитам, и это постоянно отнимало у нее много времени. Она поила его с ложки микстурой и пыталась поднять его настроение разговорами о прошлом, что саму ее повергало в уныние.
Ей приходилось столько заботиться об отце и столько делать по дому, что смерть Эдварда VII и коронация Георга V мало интересовали ее. Суматоха прошлогодних всеобщих выборов тоже прошла мимо.
В прошлом июне Винни родила еще одного ребенка – Джорджа, чуть не потеряв его. Сама Винни долго болела, и ребенку пришлось нанять няню. Винни не часто приезжала навестить отца, а Люси, занятая дочкой, и того реже.
Боясь разволновать отца упоминанием о своей женитьбе, о том, что и она, как сестры, покинет его и будет лишь изредка навещать, Летти снова и снова откладывала этот разговор. Она не сомневалась, что рано или поздно выйдет замуж за Дэвида, но продолжала говорить себе: сейчас не время. Она умоляла Дэвида: еще несколько месяцев, еще несколько месяцев. Но месяцы все растягивались и растягивались. Еще пять месяцев, и ей будет двадцать два, а свадьба так и не стала ближе.
– Хочешь, пойдем посмотрим, что там? Она не сразу поняла, о чем говорит Билли.
– Где?
– На Сидней-стрит. Посмотрим, что там происходит.
– Нас все равно близко не пустят. И я не могу оставить магазин.
– Попроси отца присмотреть за ним.
Билли, как и все вокруг, знал, что отец теперь редко спускается в магазин. Люди уже его и не спрашивали. Под ее руками магазин снова процветал и давал доход. Окна сверкали чистотой и привлекали богатых посетителей, которые из любопытства забредали на Роу-стрит.
– Ему сейчас нездоровится, и я действительно не могу уйти. Извини, Билли, – сказала она. Он пожал плечами и помахал ей на прощание рукой.
Закрыв дверь, она поднялась наверх, чтобы натереть отцу грудь зеленым маслом и налить в кастрюлю с кипящей водой несколько капель бальзама Фриарса, чтобы отец подышал над паром. Это уменьшало его кашель.
– Скоро ты избавишься от меня, – прохрипел он, когда она рассказала ему, что Билли Бинз звал ее прогуляться на Уайтчепл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91