Ведь у вас было уже три свидания!
Джулия даже не улыбнулась. Она молча протянула руку к бутылке с минеральной водой, наполнила стакан и стала пить маленькими глотками.
– Только два, – наконец промолвила она. – Одно свидание мы решили не считать.
Чарли забрал у нее бутылку, отпил немного прямо из горлышка, вытер губы и сказал:
– Оригинально. – Он встал, стряхнул крошки со своей клетчатой фланелевой рубахи и добавил: – Пожалуй, я пойду. К вечеру мне нужно успеть постричься, побриться и переодеться в свой лучший костюм.
– И куда же ты в нем отправишься? – спросила Джулия.
– На корпоративную вечеринку в южной части Парк-авеню. Дама, приславшая мне приглашение, упомянула, чтобы я появился там в приличном виде. Но костюм, честно говоря, мне надевать совершенно не хочется, тем более с галстуком.
– Тогда надень тот черный кашемировый свитер, в котором ты был, когда мы с тобой встречали позапрошлый Новый год! – посоветовала Джулия.
Чарли печально усмехнулся: этот свитер ему подарила два года назад на Рождество Лаура. В ту пору она была уверена, что Чарли будет в скором времени носить ее на руках.
Он бы не стал надевать ее подарок в канун Нового года, так как намеревался вечером встретиться со своими друзьями на Таймс-сквер. Однако прямо 31 декабря приятели один, за другим отказались от их традиционной встречи, сославшись при этом кто на недомогание, а кто даже на страх перед возможным террористическим актом.
Расстроенный их предательством, Чарли натянул свитер и отправился на поиски сомнительных приключений в одиночку, готовый утешиться хотя бы какой-нибудь смазливой китаянкой. Но столкнулся в холле со своей новой приятельницей Джулией. У нее тоже не было никаких особых планов, и они решили вместе поужинать в ресторане.
Именно тогда-то Чарли впервые и попытался внушить себе, что ему надо влюбиться в Джулию. И тогда же понял, что этому не суждено случиться. Ведь если даже горечь обиды на покинувших возлюбленных и две бутылки вина не толкнули их друг к другу в объятия, значит, этому не бывать уже никогда.
А почему бы ему не порассуждать в своей колонке на эту тему? Чарли помахал Джулии рукой и покинул ее квартиру.
Очутившись в холостяцком убежище, он напялил свой волшебный головной убор и уселся за рабочий стол.
После пятиминутного раздумья он открыл свой ноутбук и напечатал первую родившуюся у него мысль: «Нельзя заставить себя в кого-то влюбиться».
Перед глазами тотчас же возник образ Мэгги, что навело его на любопытный вывод о том, что невозможно заставить себя и разлюбить кого-то.
Его пальцы застыли на клавиатуре. А разве он влюблен? Мимолетная близость не в счет, фактически они лишь шапочно знакомы. Мэгги, конечно, ему симпатична, но не более того.
Пожалуй, даже чертовски симпатична, потому-то ему так легко фантазировать о своей мнимой любви к ней.
Пальцы Чарли снова запорхали по клавиатуре.
«Нельзя заставить себя в кого-то влюбиться! Любовь рождается сама собой и не подвластна чьей-то воле. Она вспыхивает, когда ты менее всего этого ожидаешь. А порой – именно тогда, когда ты из кожи вон лезешь, чтобы не допустить ее прихода».
Чарли откинулся на спинку стула, почесал затылок и прочитал написанное. Потом – еще раз и, подредактировав последнее предложение, собрался было отдать ноутбуку команду сохранить текст. Но задумался.
Что с ним творится? Какое право он имеет рассуждать о любви, если сам ни в кого не влюблен? Это же абсурд! Читательницы не простят ему лицемерия!
Чарли потряс головой и без колебаний уничтожил абзац.
Глава 12
«Главное – сохранять невозмутимость», – убеждала себя Мэгги, глядя на свое отражение в одном из огромных зеркал ресторана, где она оказалась в среду вечером, окруженная расфуфыренными супермоделями и бизнесменами в смокингах и фраках.
Она не должна теряться всякий раз, когда мимо проходит официант с серебряным подносом, заставленным блюдами с изысканными деликатесами.
Ее шелковое черное платье для коктейлей, выгодно подчеркивающее стройность фигуры и бархатистость кожи, чудесно сочеталось как с изящными туфельками на шпильках, одолженными у Бинди, так и с модной прической, вызывающей в памяти образ растрепанной дворовой кошки. Сверкающие в мочках ушей каплевидные серьги с искусственными бриллиантами прекрасно гармонировали с бледно-розовой губной помадой и лаком для ногтей того же цвета.
Фланировавшие по залу чопорные сотрудницы редакции журнала «Она», увядающие модельерши и молодящиеся манекенщицы, а также неизменные «тусовщицы», охотящиеся за богатыми спонсорами, по большей части пользовались испытанными косметическими средствами: духами, шокирующими мужчин своим ароматом, губной помадой откровенно сексуального оттенка – сиреневого, лилового или вишневого – и лаком тех же вульгарных тонов.
– Сегодня ты дьявольски привлекательна! – шепнул Мэгги на ухо Доминик и, ловко ухватив с подноса официантки крупную жареную креветку, обернутую в листик базилика, тотчас же отправил ее в рот.
Они стояли между баром и кухней вовсе не случайно: такая диспозиция позволяла им не только видеть всех входящих в зал гостей, но и первыми лакомиться яствами, бесперебойно подававшимися во все помещения, арендованные устроителями фуршета.
– Это шутка? – спросила Мэгги, притворившись удивленной его комплиментом.
– Будь ты в моем вкусе, дорогая, я бы непременно за тобой приударил, – признался Доминик.
– Вряд ли такие намерения понравились бы Джулии, – хмыкнув, заметила Мэгги.
– А вот я в этом не уверен, – возразил Доминик. – Перед уходом из офиса я разговаривал с ней по телефону и по ее тону не почувствовал, чтобы она была от меня без ума. Как, допустим, я от нее.
– А ты действительно в нее влюблен? – вскинув бровь, спросила Мэгги.
– Разве можно не влюбиться в такую симпатягу и милашку?
– Фу, Доминик! Что за моветон?! Симпатягами и милашками можно называть щенков, котят и соседских карапузов. Но уж никак не такую очаровательную зрелую даму, как Джулия.
Уставившийся куда-то вдаль Доминик явно ее не слушал.
– Что там такое, Доминик? – обиженно поинтересовалась Мэгги.
– Взгляни-ка туда! Разве это не лучший друг Джулии Чарли?
У Мэгги екнуло сердце. Резко обернувшись, она посмотрела в указанном направлении, но тотчас же разочарованно покачала головой. Мужчина, которого Доминик принял за Чарли, был совершенно не похож на него. А ведь она пришла на эту вечеринку, устроенную для сотрудников женского журнала «Она» его постоянными клиентами, рекламодателями, с единственной целью – повстречаться здесь с мистером Кеннелли, ведущим популярной колонки в этом издании. И свой весьма фривольный наряд она надела далеко не случайно, а именно с целью вскружить ему голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Джулия даже не улыбнулась. Она молча протянула руку к бутылке с минеральной водой, наполнила стакан и стала пить маленькими глотками.
– Только два, – наконец промолвила она. – Одно свидание мы решили не считать.
Чарли забрал у нее бутылку, отпил немного прямо из горлышка, вытер губы и сказал:
– Оригинально. – Он встал, стряхнул крошки со своей клетчатой фланелевой рубахи и добавил: – Пожалуй, я пойду. К вечеру мне нужно успеть постричься, побриться и переодеться в свой лучший костюм.
– И куда же ты в нем отправишься? – спросила Джулия.
– На корпоративную вечеринку в южной части Парк-авеню. Дама, приславшая мне приглашение, упомянула, чтобы я появился там в приличном виде. Но костюм, честно говоря, мне надевать совершенно не хочется, тем более с галстуком.
– Тогда надень тот черный кашемировый свитер, в котором ты был, когда мы с тобой встречали позапрошлый Новый год! – посоветовала Джулия.
Чарли печально усмехнулся: этот свитер ему подарила два года назад на Рождество Лаура. В ту пору она была уверена, что Чарли будет в скором времени носить ее на руках.
Он бы не стал надевать ее подарок в канун Нового года, так как намеревался вечером встретиться со своими друзьями на Таймс-сквер. Однако прямо 31 декабря приятели один, за другим отказались от их традиционной встречи, сославшись при этом кто на недомогание, а кто даже на страх перед возможным террористическим актом.
Расстроенный их предательством, Чарли натянул свитер и отправился на поиски сомнительных приключений в одиночку, готовый утешиться хотя бы какой-нибудь смазливой китаянкой. Но столкнулся в холле со своей новой приятельницей Джулией. У нее тоже не было никаких особых планов, и они решили вместе поужинать в ресторане.
Именно тогда-то Чарли впервые и попытался внушить себе, что ему надо влюбиться в Джулию. И тогда же понял, что этому не суждено случиться. Ведь если даже горечь обиды на покинувших возлюбленных и две бутылки вина не толкнули их друг к другу в объятия, значит, этому не бывать уже никогда.
А почему бы ему не порассуждать в своей колонке на эту тему? Чарли помахал Джулии рукой и покинул ее квартиру.
Очутившись в холостяцком убежище, он напялил свой волшебный головной убор и уселся за рабочий стол.
После пятиминутного раздумья он открыл свой ноутбук и напечатал первую родившуюся у него мысль: «Нельзя заставить себя в кого-то влюбиться».
Перед глазами тотчас же возник образ Мэгги, что навело его на любопытный вывод о том, что невозможно заставить себя и разлюбить кого-то.
Его пальцы застыли на клавиатуре. А разве он влюблен? Мимолетная близость не в счет, фактически они лишь шапочно знакомы. Мэгги, конечно, ему симпатична, но не более того.
Пожалуй, даже чертовски симпатична, потому-то ему так легко фантазировать о своей мнимой любви к ней.
Пальцы Чарли снова запорхали по клавиатуре.
«Нельзя заставить себя в кого-то влюбиться! Любовь рождается сама собой и не подвластна чьей-то воле. Она вспыхивает, когда ты менее всего этого ожидаешь. А порой – именно тогда, когда ты из кожи вон лезешь, чтобы не допустить ее прихода».
Чарли откинулся на спинку стула, почесал затылок и прочитал написанное. Потом – еще раз и, подредактировав последнее предложение, собрался было отдать ноутбуку команду сохранить текст. Но задумался.
Что с ним творится? Какое право он имеет рассуждать о любви, если сам ни в кого не влюблен? Это же абсурд! Читательницы не простят ему лицемерия!
Чарли потряс головой и без колебаний уничтожил абзац.
Глава 12
«Главное – сохранять невозмутимость», – убеждала себя Мэгги, глядя на свое отражение в одном из огромных зеркал ресторана, где она оказалась в среду вечером, окруженная расфуфыренными супермоделями и бизнесменами в смокингах и фраках.
Она не должна теряться всякий раз, когда мимо проходит официант с серебряным подносом, заставленным блюдами с изысканными деликатесами.
Ее шелковое черное платье для коктейлей, выгодно подчеркивающее стройность фигуры и бархатистость кожи, чудесно сочеталось как с изящными туфельками на шпильках, одолженными у Бинди, так и с модной прической, вызывающей в памяти образ растрепанной дворовой кошки. Сверкающие в мочках ушей каплевидные серьги с искусственными бриллиантами прекрасно гармонировали с бледно-розовой губной помадой и лаком для ногтей того же цвета.
Фланировавшие по залу чопорные сотрудницы редакции журнала «Она», увядающие модельерши и молодящиеся манекенщицы, а также неизменные «тусовщицы», охотящиеся за богатыми спонсорами, по большей части пользовались испытанными косметическими средствами: духами, шокирующими мужчин своим ароматом, губной помадой откровенно сексуального оттенка – сиреневого, лилового или вишневого – и лаком тех же вульгарных тонов.
– Сегодня ты дьявольски привлекательна! – шепнул Мэгги на ухо Доминик и, ловко ухватив с подноса официантки крупную жареную креветку, обернутую в листик базилика, тотчас же отправил ее в рот.
Они стояли между баром и кухней вовсе не случайно: такая диспозиция позволяла им не только видеть всех входящих в зал гостей, но и первыми лакомиться яствами, бесперебойно подававшимися во все помещения, арендованные устроителями фуршета.
– Это шутка? – спросила Мэгги, притворившись удивленной его комплиментом.
– Будь ты в моем вкусе, дорогая, я бы непременно за тобой приударил, – признался Доминик.
– Вряд ли такие намерения понравились бы Джулии, – хмыкнув, заметила Мэгги.
– А вот я в этом не уверен, – возразил Доминик. – Перед уходом из офиса я разговаривал с ней по телефону и по ее тону не почувствовал, чтобы она была от меня без ума. Как, допустим, я от нее.
– А ты действительно в нее влюблен? – вскинув бровь, спросила Мэгги.
– Разве можно не влюбиться в такую симпатягу и милашку?
– Фу, Доминик! Что за моветон?! Симпатягами и милашками можно называть щенков, котят и соседских карапузов. Но уж никак не такую очаровательную зрелую даму, как Джулия.
Уставившийся куда-то вдаль Доминик явно ее не слушал.
– Что там такое, Доминик? – обиженно поинтересовалась Мэгги.
– Взгляни-ка туда! Разве это не лучший друг Джулии Чарли?
У Мэгги екнуло сердце. Резко обернувшись, она посмотрела в указанном направлении, но тотчас же разочарованно покачала головой. Мужчина, которого Доминик принял за Чарли, был совершенно не похож на него. А ведь она пришла на эту вечеринку, устроенную для сотрудников женского журнала «Она» его постоянными клиентами, рекламодателями, с единственной целью – повстречаться здесь с мистером Кеннелли, ведущим популярной колонки в этом издании. И свой весьма фривольный наряд она надела далеко не случайно, а именно с целью вскружить ему голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76