Но в действительности развитие пошло не по этой простой, а но более сложной и запутанной «схеме». Превращение графств в лены и в объект феодальной собственности разлагало всю систему графств, графства могли отчуждаться и концентрироваться в руках отдельных феодальных владетелей. Государство распалось впоследствии не на графства, а на территориальные княжества, поглотившие всю прежнюю систему судебно-административного управления, в том числе и остатки прежних графств.
Превращение графств в бенефиции и лены было длительным процессом, протекавшим в разных областях с разной интенсивностью. В периоды временного усиления королевской власти (при Оттоне I, Конраде II и Генрихе III) делались попытки восстановить должностной характер графств. В одном из дипломов Конрада II о графах говорилось как о должностных лицах короля, которым поручено управлять «провинциями» государства. Но эти слова плохо согласуются с такими общеизвестными фактами, как раздел графства между наследниками или передача графства в собственность с запрещением править им с помощью кого бы ни было, кроме собственных министериалов.
В лены превратились также должности сотников (hunne, gograf), шультгайсов, бауэрмейстеров, а также различного рода фогтов. Превращение в лен судебных должностей (а судебными в то время являлись все государственные и почти все частные должности) вовсе не означало прекращения выполнения владетелями этих судебных ленов государственных функций. Все, что они делали прежде, продолжали делать и впредь. Графы-ленники или министериалы владетеля графства по-прежнему осуществляли графскую юрисдикцию над подсудными им категориями населения и собирали пошлины и штрафы. Даже зависимость их судебной деятельности от королевского судебного банна не упразднялась: они должны были получать судебные полномочия непосредственно от короля. То же относилось и ко всем прочим владетелям судебных ленов. Все они, вплоть до бауэрмейстера, получали судебный лен или прямо от короля или от тех, кого король инвестировал (но не ниже), принося при этом судейскую присягу королю (hulden dem na fries marines rechte), кроме той вассальной присяги, которую приносили пожаловавшему им судебный лен. Судебный лен не субинфеодировался дальше третьей руки (начиная от короля).
Существенное различие должностного лена от должности состояло в том, что доходы от лена (они и составляли его объект) поступали не главе государства, а владельцу лена. Но в этом полной определенности не существовало. Обычно казна получала часть доходов от графств вплоть до их окончательного отчуждения.
Таким образом, превращение должностей в лены, явившееся результатом весьма медленного процесса установления фактической наследственности должностей, первое время существенно не изменило сложившейся территориальной организации государства. Но оно создало правовые предпосылки для ее изменения. Раз государственные должности оказались в полном владении и даже в собственности крупного феодального землевладельца, то они могли быть использованы так, как этого требовали его частновладельческие интересы. Собрав публичные «должности» на территории своих владений и даже за границами их, вотчинник становился абсолютным обладателем территории, связанным с верховным главой только слабыми узами вассалитета.
Нам остается еще остановиться на положении королевской власти в связи с развитием ленных отношений. Превратилась ли власть короля в простой верховный сюзеренитет над военно-феодальной иерархией или осталось еще место для неленных (по терминологии немецких буржуазных историков «чисто государственных») отношений? Мимо этого вопроса, поставленного буржуазной историографией, конечно, пройти нельзя. Следует только заметить, что «чисто государственными» отношениями являлись и ленные отношения в системе феодального государства и что феодальное государство в принципе не изменилось от проникновения в его устройство ленных отношений.
Прежде чем перейти к более конкретной характеристике той и другой стороны в характере королевской власти, следует остановиться на том, что мы должны понимать под королевским сюзеренитетом и государственным верховенством. Это тем более необходимо, что буржуазные историки в своих рассуждениях на эту тему не идут дальше формально-юридических разграничений.
Разграничивать верховный сюзеренитет от государственного верховенства безусловно необходимо. Эти различия очевидны как при историческом, так и при логическом подходе. Исторически, до появления вассально-ленных отношений и после их отмирания во главе феодальных государств стояли короли, располагавшие реальной властью над всем или большинством населения, находившемся в прямых отношениях подданства и в административной и судебной зависимости от центральной государственной власти. Логически эти различия не трудно уловить, если посмотреть на положение и роль короля в «ленном государстве», на его отношение, с одной стороны, к вассалам, прямым и соподчиненным, и с другой стороны – к населению всего государства.
Функции короля как главы государства в целом были шире его сеньоральных прав. В юридической форме весьма четко определяет эти функции «Саксонское зерцало». В данном сборнике обычного феодального права король выступает в роли верховного сюзерена по «ленному праву» (см. Lehenrecht) и в роли главы государства по земскому праву (Landrecht). Кроме того, что он являлся верховным судьей по ленному праву, к которому мог обратиться с жалобой на своего сеньора любой вассал, он был верховным судьей по земскому праву. Король мог судить по любому делу, к нему обращались с апелляциями как к верховному судье всей страны. Даже своих прямых вассалов он судил не только по ленному, но и по земскому праву. Король, как глава государства, пользовался особыми регалиями, дававшими фиску доходы сверх поступлений от королевских доменов. Эти доходы представляли собой часть прибавочного продукта крепостных и зависимых крестьян, которые являлись уже не поданными короля, а подданными его вассалов.
Положение короля, как главы государства, в условиях существования ленной системы и сюзеренитета зависело от того, в какой степени эксплуатируемые массы населения подчинялись власти королевских вассалов. Если отдельные сеньоры безраздельно эксплуатировали крепостных деревни и население городов и осуществляли над ними всю юрисдикцию, то, само собой понятно, королевской власти дела здесь не оставалось; ей приходилось удовольствоваться только верховным сюзеренитетом над вассалами. Если же население было неподвластно королевским вассалам, власть над ним осуществлял король. Вот почва для «чисто государственных отношений».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Превращение графств в бенефиции и лены было длительным процессом, протекавшим в разных областях с разной интенсивностью. В периоды временного усиления королевской власти (при Оттоне I, Конраде II и Генрихе III) делались попытки восстановить должностной характер графств. В одном из дипломов Конрада II о графах говорилось как о должностных лицах короля, которым поручено управлять «провинциями» государства. Но эти слова плохо согласуются с такими общеизвестными фактами, как раздел графства между наследниками или передача графства в собственность с запрещением править им с помощью кого бы ни было, кроме собственных министериалов.
В лены превратились также должности сотников (hunne, gograf), шультгайсов, бауэрмейстеров, а также различного рода фогтов. Превращение в лен судебных должностей (а судебными в то время являлись все государственные и почти все частные должности) вовсе не означало прекращения выполнения владетелями этих судебных ленов государственных функций. Все, что они делали прежде, продолжали делать и впредь. Графы-ленники или министериалы владетеля графства по-прежнему осуществляли графскую юрисдикцию над подсудными им категориями населения и собирали пошлины и штрафы. Даже зависимость их судебной деятельности от королевского судебного банна не упразднялась: они должны были получать судебные полномочия непосредственно от короля. То же относилось и ко всем прочим владетелям судебных ленов. Все они, вплоть до бауэрмейстера, получали судебный лен или прямо от короля или от тех, кого король инвестировал (но не ниже), принося при этом судейскую присягу королю (hulden dem na fries marines rechte), кроме той вассальной присяги, которую приносили пожаловавшему им судебный лен. Судебный лен не субинфеодировался дальше третьей руки (начиная от короля).
Существенное различие должностного лена от должности состояло в том, что доходы от лена (они и составляли его объект) поступали не главе государства, а владельцу лена. Но в этом полной определенности не существовало. Обычно казна получала часть доходов от графств вплоть до их окончательного отчуждения.
Таким образом, превращение должностей в лены, явившееся результатом весьма медленного процесса установления фактической наследственности должностей, первое время существенно не изменило сложившейся территориальной организации государства. Но оно создало правовые предпосылки для ее изменения. Раз государственные должности оказались в полном владении и даже в собственности крупного феодального землевладельца, то они могли быть использованы так, как этого требовали его частновладельческие интересы. Собрав публичные «должности» на территории своих владений и даже за границами их, вотчинник становился абсолютным обладателем территории, связанным с верховным главой только слабыми узами вассалитета.
Нам остается еще остановиться на положении королевской власти в связи с развитием ленных отношений. Превратилась ли власть короля в простой верховный сюзеренитет над военно-феодальной иерархией или осталось еще место для неленных (по терминологии немецких буржуазных историков «чисто государственных») отношений? Мимо этого вопроса, поставленного буржуазной историографией, конечно, пройти нельзя. Следует только заметить, что «чисто государственными» отношениями являлись и ленные отношения в системе феодального государства и что феодальное государство в принципе не изменилось от проникновения в его устройство ленных отношений.
Прежде чем перейти к более конкретной характеристике той и другой стороны в характере королевской власти, следует остановиться на том, что мы должны понимать под королевским сюзеренитетом и государственным верховенством. Это тем более необходимо, что буржуазные историки в своих рассуждениях на эту тему не идут дальше формально-юридических разграничений.
Разграничивать верховный сюзеренитет от государственного верховенства безусловно необходимо. Эти различия очевидны как при историческом, так и при логическом подходе. Исторически, до появления вассально-ленных отношений и после их отмирания во главе феодальных государств стояли короли, располагавшие реальной властью над всем или большинством населения, находившемся в прямых отношениях подданства и в административной и судебной зависимости от центральной государственной власти. Логически эти различия не трудно уловить, если посмотреть на положение и роль короля в «ленном государстве», на его отношение, с одной стороны, к вассалам, прямым и соподчиненным, и с другой стороны – к населению всего государства.
Функции короля как главы государства в целом были шире его сеньоральных прав. В юридической форме весьма четко определяет эти функции «Саксонское зерцало». В данном сборнике обычного феодального права король выступает в роли верховного сюзерена по «ленному праву» (см. Lehenrecht) и в роли главы государства по земскому праву (Landrecht). Кроме того, что он являлся верховным судьей по ленному праву, к которому мог обратиться с жалобой на своего сеньора любой вассал, он был верховным судьей по земскому праву. Король мог судить по любому делу, к нему обращались с апелляциями как к верховному судье всей страны. Даже своих прямых вассалов он судил не только по ленному, но и по земскому праву. Король, как глава государства, пользовался особыми регалиями, дававшими фиску доходы сверх поступлений от королевских доменов. Эти доходы представляли собой часть прибавочного продукта крепостных и зависимых крестьян, которые являлись уже не поданными короля, а подданными его вассалов.
Положение короля, как главы государства, в условиях существования ленной системы и сюзеренитета зависело от того, в какой степени эксплуатируемые массы населения подчинялись власти королевских вассалов. Если отдельные сеньоры безраздельно эксплуатировали крепостных деревни и население городов и осуществляли над ними всю юрисдикцию, то, само собой понятно, королевской власти дела здесь не оставалось; ей приходилось удовольствоваться только верховным сюзеренитетом над вассалами. Если же население было неподвластно королевским вассалам, власть над ним осуществлял король. Вот почва для «чисто государственных отношений».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72