во-вторых, тем, что для реализации рыночного права необходимо было обладать административно-судебной властью, то есть королевским банном. Пожалование правом рынка дополнялось, как правило, пожалованием банна.
Рыночное право было тесно связано и с монетной регалией. В некоторых дипломах монетное право характеризуется как дополнение к рыночному праву: «...право основания рынка с монетой, пошлинами и пр.». Эта связь монетного права с рыночным определялась характером самой монеты и всего денежного обращения того времени. Монета, хотя она являлась и государственной (regalia, moneta publica), имела местный характер. В каждой области и даже в отдельных городах была своя монета. Обслуживание рынка средством платежа и обращения требовало чеканки монеты на месте. Такое положение более всего было выгодно крупным феодалам. Они могли лучше, чем король, использовать монетное право.
Монетная регалия давала фиску не больше, если не меньше доходов, чем пошлинная. Само право монеты трактовалось как право на пошлину от монетного дела. Другого значения это право в тех условиях и не могло иметь. При отсутствии унифицированной государственной денежной системы денежная эмиссия практически была невозможна. Монета должна была обладать товарной ценностью. Право чеканки означало прежде всего право на получение пошлин от монетариев. В некоторых дипломах об этом так прямо и говорилось. Так, Оттон I, жалуя Утрехтской епископской церкви монетное право, запретил органам публичной власти взимать пошлины с монеты и пользоваться другими правами, связанными с монетной регалией. Из диплома Оттона III аббатству в Зельце явствует, что взимание монетной пошлины было общим правилом.
При чеканке монеты из металла сеньора монетчики получали в свою пользу часть монеты и платили за это чинш. Так было в Страсбурге. Монетчики монастыря св. Михаила в Вердене платили в год 5 сол..
Отчуждение государственной властью монетной регалии, означало в ее глазах не больше, чем отчуждение пошлинного и рыночного права, или любого другого объекта феодальной собственности. Приобретенное крупными феодальными землевладельцами монетное право стало их наследственным достоянием (in proprium tradidimus – DO. III, 312). Оно вошло в формулу принадлежности и иммунитетные грамоты. Оно могло свободно отчуждаться и сосредоточиваться в одних руках.
Рыночное, пошлинное и монетное право часто связывались с определенными пунктами, обычно villa, и передавались вместе с этими пунктами. Оттон I подарил Утрехтской епископской церкви земли, принадлежавшие до тех пор графу Ато, и вместе с этими землями передал церкви пошлины, относившиеся к подаренному пункту (villa). Означенное место являлось, по всей вероятности, пунктом по сбору государственных пошлин. С разложением графства этот пункт вместе с относящимся к нему пошлинным правом начал отчуждаться сам по себе.
Оттон III подарил Лютихской епископской церкви все государственные права, в том числе пошлинное и монетное право, над villa Bomele.
В дипломе Генриха III для монастыря Гизлиан (Нидерланды) обнаруживается связь таких villae с прежней системой графств. Король подарил аббатству все графские права над villa Базилика, в том числе рыночное право, а также судебные и прочие публичные функции.
Эти примеры показывают, что переход в собственность феодальных землевладельцев территории, принадлежавшей органам государственной власти, влек за собой переход к ним государственных прав и функций.
Пошлинная, рыночная и монетная регалии дарились королевской властью чаще всего епископам и аббатам в вознаграждение за их сервиции королевскому двору. Светские феодалы, по-видимому, получали от короля меньше этих прав. Однако имеются многочисленные факты дарения регалий и светским феодалам. Так, Оттон III разрешил графу Бертольду основать рынок, и притом в округе другого графа – Гильдебальда, и владеть им на правах частной собственности. Больше других королей подобных дипломов выдал Генрих IV. Он передал в собственность графу Эбергарду монетное право в Кирхгейме и разрешил тому же графу иметь собственную монету (propriam monetam). Пфальцграфу Фридриху он предоставил пошлинное, рыночное и монетное право вместе с соответствующим банном в г. Зульцен. Графу Цейцольфу – в Зенсгейме.
Впоследствии регалии оказались во многих, если не в большинстве, случаев у светских феодалов и у некоторых крупных городов. Регалии были ими присвоены или приобретены путем получения в лен, а также путем купли и обмена.
Пожалованные королем в собственность отдельным феодалам регалии, хотя и составляли предмет собственности последних, все же теоретически рассматривались как принадлежность короны, как инвестированные государством права на владение, за которые следовало выполнять государственные повинности. Это относилось в особенности к церквам. В период борьбы за инвеституру, когда «теоретическая правовая мысль» начала более тонко отличать государственное от частного, все регалии, в том числе рыночная, монетная и пошлинная, как бы давно они ни были переданы церквам, были объявлены собственностью короны. По условиям намечавшегося в 1111 г. соглашения между императором и папой регалии должны были перейти обратно в распоряжение императорской власти за счет отказа ее от инвеституры. Следовательно, с правовой и политической точки зрения речь шля о том, чтобы или признать власть короля над церковью в целом и над ее собственностью в частности, или возвратить королю все полученное от государства (regalia). В отношении светских князей для подобной постановки вопроса правовой основы не существовало. Светские князья все без исключения получали инвеституру от короля; эта инвеститура символизировала передачу княжеских прав, в том числе и регалий.
Безусловно, эти правовые тонкости не играли никакой самостоятельной роли. Они служили только юридическим оформлением складывавшихся в среде господствующего класса феодального государства имущественных и политических отношений. Но при соответствующем изменении экономических условий эти формальные права короны могли быть превращены в реальные и стать юридической основой политической централизации феодального государства. Но в Германии таких условий не существовало.
Приобретенные феодалами регалии использовались ими по собственному усмотрению: реализовались для получения доходов, отдавались в лен, продавались, менялись и закладывались. При этом феодалы могли произвольно увеличить предоставляемые им регалией права. Об этом красноречиво свидетельствует указ Фридриха I от 1157 г. о взимании пошлин на р. Майне между Бабенбергом и Майнцем. Поводом к изданию этого указа послужили жалобы горожан Вюрцбурга на «новые и несправедливые пошлины, взыскиваемые во многих местах по р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Рыночное право было тесно связано и с монетной регалией. В некоторых дипломах монетное право характеризуется как дополнение к рыночному праву: «...право основания рынка с монетой, пошлинами и пр.». Эта связь монетного права с рыночным определялась характером самой монеты и всего денежного обращения того времени. Монета, хотя она являлась и государственной (regalia, moneta publica), имела местный характер. В каждой области и даже в отдельных городах была своя монета. Обслуживание рынка средством платежа и обращения требовало чеканки монеты на месте. Такое положение более всего было выгодно крупным феодалам. Они могли лучше, чем король, использовать монетное право.
Монетная регалия давала фиску не больше, если не меньше доходов, чем пошлинная. Само право монеты трактовалось как право на пошлину от монетного дела. Другого значения это право в тех условиях и не могло иметь. При отсутствии унифицированной государственной денежной системы денежная эмиссия практически была невозможна. Монета должна была обладать товарной ценностью. Право чеканки означало прежде всего право на получение пошлин от монетариев. В некоторых дипломах об этом так прямо и говорилось. Так, Оттон I, жалуя Утрехтской епископской церкви монетное право, запретил органам публичной власти взимать пошлины с монеты и пользоваться другими правами, связанными с монетной регалией. Из диплома Оттона III аббатству в Зельце явствует, что взимание монетной пошлины было общим правилом.
При чеканке монеты из металла сеньора монетчики получали в свою пользу часть монеты и платили за это чинш. Так было в Страсбурге. Монетчики монастыря св. Михаила в Вердене платили в год 5 сол..
Отчуждение государственной властью монетной регалии, означало в ее глазах не больше, чем отчуждение пошлинного и рыночного права, или любого другого объекта феодальной собственности. Приобретенное крупными феодальными землевладельцами монетное право стало их наследственным достоянием (in proprium tradidimus – DO. III, 312). Оно вошло в формулу принадлежности и иммунитетные грамоты. Оно могло свободно отчуждаться и сосредоточиваться в одних руках.
Рыночное, пошлинное и монетное право часто связывались с определенными пунктами, обычно villa, и передавались вместе с этими пунктами. Оттон I подарил Утрехтской епископской церкви земли, принадлежавшие до тех пор графу Ато, и вместе с этими землями передал церкви пошлины, относившиеся к подаренному пункту (villa). Означенное место являлось, по всей вероятности, пунктом по сбору государственных пошлин. С разложением графства этот пункт вместе с относящимся к нему пошлинным правом начал отчуждаться сам по себе.
Оттон III подарил Лютихской епископской церкви все государственные права, в том числе пошлинное и монетное право, над villa Bomele.
В дипломе Генриха III для монастыря Гизлиан (Нидерланды) обнаруживается связь таких villae с прежней системой графств. Король подарил аббатству все графские права над villa Базилика, в том числе рыночное право, а также судебные и прочие публичные функции.
Эти примеры показывают, что переход в собственность феодальных землевладельцев территории, принадлежавшей органам государственной власти, влек за собой переход к ним государственных прав и функций.
Пошлинная, рыночная и монетная регалии дарились королевской властью чаще всего епископам и аббатам в вознаграждение за их сервиции королевскому двору. Светские феодалы, по-видимому, получали от короля меньше этих прав. Однако имеются многочисленные факты дарения регалий и светским феодалам. Так, Оттон III разрешил графу Бертольду основать рынок, и притом в округе другого графа – Гильдебальда, и владеть им на правах частной собственности. Больше других королей подобных дипломов выдал Генрих IV. Он передал в собственность графу Эбергарду монетное право в Кирхгейме и разрешил тому же графу иметь собственную монету (propriam monetam). Пфальцграфу Фридриху он предоставил пошлинное, рыночное и монетное право вместе с соответствующим банном в г. Зульцен. Графу Цейцольфу – в Зенсгейме.
Впоследствии регалии оказались во многих, если не в большинстве, случаев у светских феодалов и у некоторых крупных городов. Регалии были ими присвоены или приобретены путем получения в лен, а также путем купли и обмена.
Пожалованные королем в собственность отдельным феодалам регалии, хотя и составляли предмет собственности последних, все же теоретически рассматривались как принадлежность короны, как инвестированные государством права на владение, за которые следовало выполнять государственные повинности. Это относилось в особенности к церквам. В период борьбы за инвеституру, когда «теоретическая правовая мысль» начала более тонко отличать государственное от частного, все регалии, в том числе рыночная, монетная и пошлинная, как бы давно они ни были переданы церквам, были объявлены собственностью короны. По условиям намечавшегося в 1111 г. соглашения между императором и папой регалии должны были перейти обратно в распоряжение императорской власти за счет отказа ее от инвеституры. Следовательно, с правовой и политической точки зрения речь шля о том, чтобы или признать власть короля над церковью в целом и над ее собственностью в частности, или возвратить королю все полученное от государства (regalia). В отношении светских князей для подобной постановки вопроса правовой основы не существовало. Светские князья все без исключения получали инвеституру от короля; эта инвеститура символизировала передачу княжеских прав, в том числе и регалий.
Безусловно, эти правовые тонкости не играли никакой самостоятельной роли. Они служили только юридическим оформлением складывавшихся в среде господствующего класса феодального государства имущественных и политических отношений. Но при соответствующем изменении экономических условий эти формальные права короны могли быть превращены в реальные и стать юридической основой политической централизации феодального государства. Но в Германии таких условий не существовало.
Приобретенные феодалами регалии использовались ими по собственному усмотрению: реализовались для получения доходов, отдавались в лен, продавались, менялись и закладывались. При этом феодалы могли произвольно увеличить предоставляемые им регалией права. Об этом красноречиво свидетельствует указ Фридриха I от 1157 г. о взимании пошлин на р. Майне между Бабенбергом и Майнцем. Поводом к изданию этого указа послужили жалобы горожан Вюрцбурга на «новые и несправедливые пошлины, взыскиваемые во многих местах по р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72