– Может быть, он с головой ушел в свои исследования?
Глаза Маклиндли вспыхнули недобрым огнем, но тут же обрели обычное выражение, олицетворяющее полное спокойствие.
– Тут немало загадочного, мягко выражаясь! Меркер разрывает контракт с «Куин Элизабет» – и разрывает односторонне! – а потом скрывается неизвестно куда. В самом прямом смысле слова! Как мне только что объяснили, о результатах проделанной им работы ни один человек ничего толком не знает, однако и слепому видно, что результат этот экстраординарен! И до такой степени сенсационен, что он, как носитель чрезвычайно важных знаний, вынужден держаться подальше от общества, в том числе и светского. Хорошо еще, если с ведома и согласия полиции! Которая, так сказать, хочет исключить малейший элемент риска. Меня вот что беспокоит: получается, что в самых высоких инстанциях мой дом тоже относят к факторам риска – если говорить о докторе Меркере… Не представляю, что заставляет их так думать! Как бы там ни было, сомнения нужно немедленно развеять! Поведение Меркера бросает тень на мою репутацию…
Он кивнул Чиню, лицо которого выражало некоторое недоумение, и снова замешался в толпу гостей. На террасе рассаживался по местам шоу-оркестр – третий, приглашенный на сегодняшний вечер. Быстро установили декорации: расписанные кулисы, перегородки, задрапированные шелком, вазы с цветами и декоративные растения в металлических сосудах, которые отсекали заднюю часть террасы. Возникала иллюзия идеального китайского пейзажа: недвижная гладь озера с лебедями и дикими утками на фоне далеких гор, цветущие деревья и цветы и священная могила предков.
Ожидалось выступление Янг Ланхуа.
Маклиндли быстро пересек террасу наискось и негромко постучал в дверь угловой комнаты, служившей сегодня гримуборной для Янг. Вошел, так и не дождавшись приглашения.
Янг сидела перед большим зеркалом в пышном древнекитайском платье, расшитом жемчугом и золотыми нитями. Лицо набеленное, глаза и губы преувеличенно подчеркнуты черным и красным. Ни дать ни взять фарфоровая маска, которой бог знает сколько, может быть пять тысяч, лет. Красоты неувядающей и захватывающей, олицетворение и воплощение вечного Китая…
Маклиндли прислонился к косяку двери, безмолвно уставившись на Янг. После минуты обоюдного молчания Янг сухо сказала:
– Я восхищена вашей яркой речью.
– Ты знаешь, что я хотел сказать. – В голосе Маклиндли ощущалось с трудом сдерживаемое волнение. – Но при виде твоей неземной красоты все слова обесцениваются.
– К чему это? – ледяным тоном полюбопытствовала Янг.
– Я брошу к твоим ногам все, что пожелаешь.
– Мне ничего не надо. А то единственное, чем я обладаю, ты бы мне никогда не предложил: свободу! Ты все меряешь деньгами!
– Тебе будет принадлежать весь мир!
– Зачем он мне? Мне нужны только настоящая любовь и счастье.
– Это я тоже положу к твоим ногам.
– Ты по сей день не понял, что я не продаюсь. – Янг покачала головой. – Маклиндли, некоронованный король Гонконга, слушай – ко мне опять пришла любовь!
Брови Маклиндли сошлись на переносице, он посуровел.
– У тебя… новый любовник?
– Да.
– И кто же?
– Человек, который не упадет с лесов недостроенного небоскреба, Маклиндли! Его, конечно, можно застрелить, удушить, утопить, повесить, зарезать – но тебе до него не добраться! – Янг склонила голову набок и рассмеялась. – Я не назову тебе его, даже если меня будут поджаривать на вертеле.
В дверь два раза постучали. Янг поднялась со стула. Как она была восхитительна в этот момент!
– Мой выход! Мне пора идти…
– Я найду твоего любовника! – выдавил из себя Маклиндли. – И докажу тебе, какие мелкие душонки у этих мужчин. Убедишься, во сколько они тебя оценивают: в один, два или три миллиона долларов. На определенной цифре они остановятся, сказав себе: «Это всего лишь женщина… а тут – пять миллионов долларов и беззаботная жизнь до конца моих дней!» Янг, во всем мире нет человека, который любил бы тебя больше, чем я!
– Смотри не объешься своими миллионами, Джеймс Маклиндли! – грубо ответила Янг. – Человека, которого я люблю, ни за какие деньги не купишь.
Она приблизилась к двери и, отстранив одной рукой Маклиндли, вышла на террасу. Навстречу ей понеслись звуки музыки – оркестр уже в третий раз повторял вступление, потому что она опаздывала.
Маклиндли закрыл за собой дверь гримуборной вскоре после нее и прошел в свой кабинет. Снял телефонную трубку.
– Мне необходимо знать, кто новый любовник Янг Ланхуа, – проговорил он изменившимся от ярости голосом. – Информация должна поступить ко мне немедленно, черт бы всех вас побрал! Для чего вы существуете, а?! Схватите его и привезите ко мне. Я сам им займусь. Да, здесь! И если в самое ближайшее время я ничего от вас не услышу, начнется большая чистка! Все вокруг меня спят – горе вам, если мне придется собственноручно вас растолкать! Я долго терпел – но с меня хватит!
Швырнув трубку на аппарат, он, глядя на подлинник Сезанна, несколько раз глубоко вдохнул воздух, чтобы успокоиться. Потом подошел к бару – такой «уголок для выпивки» был в каждой комнате, налил порядочную порцию водки, добавил немного томатного сока и жадно выпил.
Его распирало от злости. Служба информации в его «империи» разладилась и никуда не годилась – виновные будут строжайшим образом наказаны. И самое главное: было оскорблено его мужское достоинство. Представить себе, что кто-то сжимает в объятьях ту, которую он вожделел более двух лет, было выше его сил.
Когда дверь в кабинет открылась, он нервно вздрогнул. К нему, прижимая руку к сердцу, приблизился Чинь Хаочжи.
– Я искал вас, Джеймс, Бэтти подсказала, что вы можете быть здесь. Вам нехорошо? Что, желудок?
– Нет, Чинь, сердце.
– Еще хуже! Вызвать врача? Он сидит на террасе и пожирает глазами Янг. Тоже мне, каннибал…
– У Янг новый возлюбленный, а я в полном неведении! Лицо Чиня окаменело.
– Непостижимо, – прошептал он.
– В последнее время мы только и делаем, что сталкиваемся с непостижимым! – раскричался Маклиндли. – Я окружен неумехами, болтунами и трусами! Но этому будет положен конец, причем очень скоро!
– Я помогу вам, Джеймс, – торжественным голосом, словно давая клятву, проговорил Чинь Хаочжи. – С Янг проблем не будет. С китаянкой лучше всего поговорить китайцу…
– Если у нее после этого разговора появится хоть мельчайшая царапина, я вас и на Луне достану!
– Я буду с ней предельно вежлив и предупредителен! – сказал Чинь и улыбнулся. – Несравненная красота требует соответствующего обращения.
И в это время они услышали выстрел. Маклиндли так и впился глазами в толстяка китайца. Через несколько секунд, размахивая руками, в кабинет ворвалась Бэтти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Глаза Маклиндли вспыхнули недобрым огнем, но тут же обрели обычное выражение, олицетворяющее полное спокойствие.
– Тут немало загадочного, мягко выражаясь! Меркер разрывает контракт с «Куин Элизабет» – и разрывает односторонне! – а потом скрывается неизвестно куда. В самом прямом смысле слова! Как мне только что объяснили, о результатах проделанной им работы ни один человек ничего толком не знает, однако и слепому видно, что результат этот экстраординарен! И до такой степени сенсационен, что он, как носитель чрезвычайно важных знаний, вынужден держаться подальше от общества, в том числе и светского. Хорошо еще, если с ведома и согласия полиции! Которая, так сказать, хочет исключить малейший элемент риска. Меня вот что беспокоит: получается, что в самых высоких инстанциях мой дом тоже относят к факторам риска – если говорить о докторе Меркере… Не представляю, что заставляет их так думать! Как бы там ни было, сомнения нужно немедленно развеять! Поведение Меркера бросает тень на мою репутацию…
Он кивнул Чиню, лицо которого выражало некоторое недоумение, и снова замешался в толпу гостей. На террасе рассаживался по местам шоу-оркестр – третий, приглашенный на сегодняшний вечер. Быстро установили декорации: расписанные кулисы, перегородки, задрапированные шелком, вазы с цветами и декоративные растения в металлических сосудах, которые отсекали заднюю часть террасы. Возникала иллюзия идеального китайского пейзажа: недвижная гладь озера с лебедями и дикими утками на фоне далеких гор, цветущие деревья и цветы и священная могила предков.
Ожидалось выступление Янг Ланхуа.
Маклиндли быстро пересек террасу наискось и негромко постучал в дверь угловой комнаты, служившей сегодня гримуборной для Янг. Вошел, так и не дождавшись приглашения.
Янг сидела перед большим зеркалом в пышном древнекитайском платье, расшитом жемчугом и золотыми нитями. Лицо набеленное, глаза и губы преувеличенно подчеркнуты черным и красным. Ни дать ни взять фарфоровая маска, которой бог знает сколько, может быть пять тысяч, лет. Красоты неувядающей и захватывающей, олицетворение и воплощение вечного Китая…
Маклиндли прислонился к косяку двери, безмолвно уставившись на Янг. После минуты обоюдного молчания Янг сухо сказала:
– Я восхищена вашей яркой речью.
– Ты знаешь, что я хотел сказать. – В голосе Маклиндли ощущалось с трудом сдерживаемое волнение. – Но при виде твоей неземной красоты все слова обесцениваются.
– К чему это? – ледяным тоном полюбопытствовала Янг.
– Я брошу к твоим ногам все, что пожелаешь.
– Мне ничего не надо. А то единственное, чем я обладаю, ты бы мне никогда не предложил: свободу! Ты все меряешь деньгами!
– Тебе будет принадлежать весь мир!
– Зачем он мне? Мне нужны только настоящая любовь и счастье.
– Это я тоже положу к твоим ногам.
– Ты по сей день не понял, что я не продаюсь. – Янг покачала головой. – Маклиндли, некоронованный король Гонконга, слушай – ко мне опять пришла любовь!
Брови Маклиндли сошлись на переносице, он посуровел.
– У тебя… новый любовник?
– Да.
– И кто же?
– Человек, который не упадет с лесов недостроенного небоскреба, Маклиндли! Его, конечно, можно застрелить, удушить, утопить, повесить, зарезать – но тебе до него не добраться! – Янг склонила голову набок и рассмеялась. – Я не назову тебе его, даже если меня будут поджаривать на вертеле.
В дверь два раза постучали. Янг поднялась со стула. Как она была восхитительна в этот момент!
– Мой выход! Мне пора идти…
– Я найду твоего любовника! – выдавил из себя Маклиндли. – И докажу тебе, какие мелкие душонки у этих мужчин. Убедишься, во сколько они тебя оценивают: в один, два или три миллиона долларов. На определенной цифре они остановятся, сказав себе: «Это всего лишь женщина… а тут – пять миллионов долларов и беззаботная жизнь до конца моих дней!» Янг, во всем мире нет человека, который любил бы тебя больше, чем я!
– Смотри не объешься своими миллионами, Джеймс Маклиндли! – грубо ответила Янг. – Человека, которого я люблю, ни за какие деньги не купишь.
Она приблизилась к двери и, отстранив одной рукой Маклиндли, вышла на террасу. Навстречу ей понеслись звуки музыки – оркестр уже в третий раз повторял вступление, потому что она опаздывала.
Маклиндли закрыл за собой дверь гримуборной вскоре после нее и прошел в свой кабинет. Снял телефонную трубку.
– Мне необходимо знать, кто новый любовник Янг Ланхуа, – проговорил он изменившимся от ярости голосом. – Информация должна поступить ко мне немедленно, черт бы всех вас побрал! Для чего вы существуете, а?! Схватите его и привезите ко мне. Я сам им займусь. Да, здесь! И если в самое ближайшее время я ничего от вас не услышу, начнется большая чистка! Все вокруг меня спят – горе вам, если мне придется собственноручно вас растолкать! Я долго терпел – но с меня хватит!
Швырнув трубку на аппарат, он, глядя на подлинник Сезанна, несколько раз глубоко вдохнул воздух, чтобы успокоиться. Потом подошел к бару – такой «уголок для выпивки» был в каждой комнате, налил порядочную порцию водки, добавил немного томатного сока и жадно выпил.
Его распирало от злости. Служба информации в его «империи» разладилась и никуда не годилась – виновные будут строжайшим образом наказаны. И самое главное: было оскорблено его мужское достоинство. Представить себе, что кто-то сжимает в объятьях ту, которую он вожделел более двух лет, было выше его сил.
Когда дверь в кабинет открылась, он нервно вздрогнул. К нему, прижимая руку к сердцу, приблизился Чинь Хаочжи.
– Я искал вас, Джеймс, Бэтти подсказала, что вы можете быть здесь. Вам нехорошо? Что, желудок?
– Нет, Чинь, сердце.
– Еще хуже! Вызвать врача? Он сидит на террасе и пожирает глазами Янг. Тоже мне, каннибал…
– У Янг новый возлюбленный, а я в полном неведении! Лицо Чиня окаменело.
– Непостижимо, – прошептал он.
– В последнее время мы только и делаем, что сталкиваемся с непостижимым! – раскричался Маклиндли. – Я окружен неумехами, болтунами и трусами! Но этому будет положен конец, причем очень скоро!
– Я помогу вам, Джеймс, – торжественным голосом, словно давая клятву, проговорил Чинь Хаочжи. – С Янг проблем не будет. С китаянкой лучше всего поговорить китайцу…
– Если у нее после этого разговора появится хоть мельчайшая царапина, я вас и на Луне достану!
– Я буду с ней предельно вежлив и предупредителен! – сказал Чинь и улыбнулся. – Несравненная красота требует соответствующего обращения.
И в это время они услышали выстрел. Маклиндли так и впился глазами в толстяка китайца. Через несколько секунд, размахивая руками, в кабинет ворвалась Бэтти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77