Мальчик закончил свой рассказ новыми вздохами и сетованиями. Что-то будет, если его хозяина еще долго продержат в тюрьме? Он сам не сможет ни прокормить собак, являвшихся источником их благосостояния, ни пропитать самого себя. Содержатель постоялого двора, обеспокоенный появлением полицейских, заявил юному тирольцу, что выставит за дверь всю труппу, если мальчик не внесет ему пяти флоринов (около четырех рублей) авансом.
А где же взять такую кучу денег? Карла Брюннера забрали вместе со всей выручкой труппы. Да и он, Гейльбах, не способен один руководить целой труппой и заставить ее проделывать те ловкие штуки, которые вызывают крики «браво» и дождь мелких монеток! Что же ему делать? Если трактирщик, как обещал, выставит его за дверь вместе с собаками, то его, Франца, арестуют как бродягу. Ему придется отправиться в тюрьму к Карлу Брюннеру. Но собаки? Их возьмут да утопят, а то и повесят просто.
Мысль об утопленных или повешенных всех этих славных собачках, которые так мило танцевали под аккомпанемент турецкого барабана и китайской шапки, заставляла мальчика проливать слезы и вздыхать.
Но постаравшись побороть свое волнение, он принялся перечислять ла Виолетту достоинства, добродетели и таланты различных персонажей труппы Карла Брюннера, описывал, какие у них славные рожицы, какие они ловкие и сильные.
На совести ла Виолетта лежало довольно много врагов разных национальностей, которых он уложил на полях сражений, куда его приводили республиканское знамя и орел императорского штандарта. Привыкнув ставить на карту свою жизнь, он относился с равнодушием к злоключениям других, но картины ближайшего будущего труппы Карла Брюннера, возможность утопления или повешения собак вызвали и в нем глубокое сочувствие. Да и судьба юного тирольца тоже показалась ему достойной участия, так что он стал думать, как выручить из беды его и его артистов.
Мальчик, увидав, что на лице иностранца отражается все большая и большая жалость, понимая, что незнакомец, угостивший его кружкой пива и внимательно выслушавший повесть о его злоключениях, должен быть добрым человеком, принялся называть по очереди всех животных труппы, вдаваясь в подробное описание достоинств каждого из них.
Самым главным был Кронпринц, большой пудель, премьер труппы, который великолепно прогуливался на задних лапах в белом костюме и со шляпой с перьями, которую он прижимал к груди передними лапами. Его товарища звали Капельмейстер; он был одет в костюм из черного бархата, отделанного кружевами, и умел извлекать звуки из маленькой скрипочки. Шварц, совершенно черная горная собака, великолепно вращала лапами пустую бочку, забиралась на нее по сигналу, скатывалась и выскакивала по новому сигналу. Ее брат Вейс с белой как снег шерстью, вызывал восторги зрителей, представляя, как он спасает и выносит из пропасти на своей мускулистой спине путника, застигнутого горным обвалом. Затем следовало упомянуть про русскую гончую Мужик, бесподобного прыгуна, и про Вольфа, померанскую овчарку с всклокоченной шерстью, на редкость ловкую в деле поднимания брошенных монет.
Со стороны прекрасного пола отличались следующие: Маркиза, французский пудель, кокетливо выступала в шляпе с перьями, в юбочке и шали, открывая и закрывая нежными лапками веер; Ольга, русская гончая, восхитительно танцевала; Гретхен, саксонский гриффон, прогуливалась в соломенной шляпе перед зрителями и моментально указывала самую влюбчивую особу из всех зрительниц, никогда не впадая ни в малейшую ошибку.
Франц, стараясь окончательно завоевать расположение ла Виолетта, умолял его помочь ему.
Тогда тамбурмажор выразил юному тирольцу согласие поручиться за него перед трактирщиком и руководить представлениями четвероногой труппы, но при одном условии: чтобы Франц оставался дирижером оркестра!
Мальчик с признательностью согласился на это условие и повел ла Виолетта в конюшню, где умные животные разразились радостным лаем при виде своего нового директора.
Довольно неожиданная мысль превратиться в импресарио собачьей труппы возникла у ла Виолетта во время рассказа юного тирольца; он вспомнил об одной из своих любимых забав в старые времена, во время службы в первом гренадерском полку.
У полка была собака, знаменитая той ловкостью и отчетливостью, с которой она проделывала различные трюки. Ее звали Мусташ, и это имя стало знаменитым во всей армии и было известно даже самому императору. Воспитателем же этого знаменитого Мусташа был он, ла Виолетт! В то время вся армия рассыпалась в похвалах искусству, с которым он выдрессировал собаку, и теперь ла Виолетт видел, что ему будет нетрудно взять на себя руководство уже выдрессированными собаками.
Кроме того, он решил выучить новым штукам воспитанников Карла Брюннера. Там был Кронпринц, представлявший собой величайшего плута из пуделей. Он переименует его, назовет его Рагуз в честь того негодяя, который погубил Наполеона, сдав союзникам Париж и шестой корпус. Эта маленькая месть улыбалась старому ворчуну.
Решив это, он вспомнил, что ему следовало как можно скорее приобрести какой-нибудь маскарадный костюм, чтобы не огорчить друзей, с которыми он прибыл в Вену для смелого предприятия. А какой костюм мог быть более подходящим, чем одеяние уличного гаера? Ведь это переодевание было хорошо особенно тем, что он выставлял себя открыто напоказ, а последнее обстоятельство, конечно, никак не могло бы вызвать у полицейских подозрение, будто он – заговорщик, явившийся в Австрию с секретным поручением от Наполеона. Конечно, хлопот с полицией не избежать, но все это будет из-за его ремесла дрессировщика животных, а далее дело не пойдет. Карл Брюннер был зарегистрирован, маленький тиролец выхлопотал все разрешения, причем последние были выданы не на имя Карла Брюннера, а прямо антрепренеру собачьей труппы. Ему разрешалось показывать своих животных на улицах Вены, подчиняясь установленным правилам. Это успокоило ла Виолетта: ведь, значит, осмотрев его бумаги как директора собачьей труппы, полицейским придется оставить его в покое.
Кроме того, это переодевание позволит ему бродить в любом месте города, и ему, быть может, будет очень легко подобраться к Шенбрунну и Римскому королю.
Разве не так уже невозможно заинтересовать нескольких слуг упражнениями дрессированных собак и добиться таким образом разрешения дать представление перед сыном Наполеона? Императрица тоже могла явиться туда из любопытства, чтобы полюбоваться трюками, проделываемыми собаками. Тогда уже придется действовать Монтрону и Анрио: пусть тогда они отдадут принесенные письма, пусть убедят императрицу бежать с ними и устроить похищение Римского короля!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41