Когда миновал час обеда, служанка, пойдя за водой, вероятно для того, чтобы вымыть посуду, заглянула в водоем и увидела этого угря; стараясь изо всех сил поймать его, она потратила на это с полчаса и, в конце концов, бросила это дело и вернулась с кувшином воды домой. Минестра, которому казалось, что она слишком замешкалась, спросил ее: «Черт тебя побери, что ты так долго там делала?»
Она ответила: «Не кричите, я хотела поймать для вас прекрасного угря, который находится в водоеме. Он толщиной с древко копья. Мне несколько раз казалось, что он у меня уже в руках, но он ускользал от меня; ведь вы знаете, какой он скользкий».
Минестра сказал на это: «Какая ты дура! Эта была, наверно, змея. Откуда там быть угрю?»
Служанка ответила: «Вот еще! Неужели я не умею отличить горошины от четок? Я говорю вам, что это угорь!»
Услышав это, Минестра, который уже начал верить ей, сказал: «Если бы даже мне грозила опасность быть схваченным, я, конечно, не удержался бы от того, чтобы пойти посмотреть!»
И, взяв небольшую сеть, которую держали в доме для ловли воробьев в гнездах, он пошел к названному водоему, взяв с собой служанку, потому что он не только не мог бы разглядеть угря в водоеме, но и буйвола на снегу.
Подойдя к водоему, он спросил служанку: «Ты видишь угря?» Она ответила, что видит, и он объяснил ей, как надо обращаться с сетью. Служанка, следуя его указаниям, в короткий срок вытащила сетью угря, а Минестра, взяв в руку сеть с угрем, сказал: «На сковороду».
Он направился уже со служанкой к дому, как вдруг Мадзоне с товарищем выходят из засады, подходят к Минестра и хватают его с криком: «Ты не будешь есть угря без нас!»
Минестра, узнав его по голосу, – потому что он не мог его хорошо видеть, – сказал: «Ах, Мадзоне, что это значит?»
Тот ответил на это: «Придется тебе идти за нами» (с ними было еще четыре сбира).
Минестра стал кричать: «Помогите, меня предали!»
Тут сыщики говорят сбирам: «Ведите его во Флоренцию», а сами отнимают у него своего угря, между тем как Минестра изо всех сил просит их отпустить его и не губить. Но это были напрасные слова, потому что они доставили его во Флоренцию, посадили в Болоньяну и уведомили заимодавца, что должник схвачен. На радостях тот обнял и поцеловал Мадзоне, расспрашивая его о том, каким образом они его схватили. Сыщики рассказали ему об этом, а он еще больше подивился их образу действий и тотчас повел их туда, где отложил для них десять флоринов. Расставшись с ними, он пошел распорядиться о своем должнике. И Минестра из боязни, что на него наложит руку какой-нибудь кредитор, тотчас нашел возможным уплатить деньги, так что угорь обошелся ему дорого.
Эти сыщики поступают, как некие демоны, которые всегда готовы выудить и поймать души при помощи новых приманок, ловушек и западней. Скольких уже поймали они на обжорстве с помощью и угрей и разной другой снеди! На этом ловко был пойман ими Нодзино Рауджи, наш флорентиец, которого отец оставил очень богатым человеком и который проел все, что имел, и который обвивал каплуна миногой и жарил их одновременно, давая им название: «увенчанный бакалавр». А в конце концов, он сам был увенчан такой бедностью, что умер в нищете. Я мог бы перечислить еще я других обжор, которые благодаря этому пороку кончили нищетой и разорением.
Пусть отцы и матери, воспитывающие своих детей, заметят это, чтобы дети не росли в этом пороке, ибо порок обжорства привел нас через первородный грех к смерти и ведет ко множеству других ужасных грехов и крушению семей. Ведь от обжорства произошло и сладострастие, и расточительность, и азартные игры, и множество других зол, ибо когда обжорству не хватает средств и нечем удовлетворить аппетит, оно берется за все дурные дела, чтобы иметь деньги.
Новелла 215
Джакопо ди сер Целло привозит из Альтомена крестьянского парня, чтобы сделать из него хорошего ювелира. Некоторые мастера сера Целло показывают парню, как наводят эмаль, после чего он возвращается домой
Джакопо ди сер Целло, уроженцу нашего города Флоренции, не хотелось, чтобы сын одного крестьянина остался на всю жизнь в деревне и окончил бы дни свои в деревенской косности и невежестве.
Этот Джакопо, будучи богатым ювелиром, отправился в свое имение, что в Альтомене, где, живя среди крестьян, он думал о своих расходах по уборке лавки, обходившихся ему ежегодно более чем в восемьсот флоринов; он обратился к крестьянам и сказал им: «А вы, бедные, всегда занимаетесь здесь выворачиванием комьев земли!»
И, видя находившегося там сына одного из них, парня лет семнадцати, спросил, не желает ли отец отдать ему сына, из которого он мог бы сделать настоящего человека. У крестьянина, вообразившего, что он сразу же разбогатеет, и прикидывавшего в уме главным образом стоимость уборки, названную ювелиром, глаза разгорелись.
Джакопо, вернувшись во Флоренцию, привел с собой туда парня и на следующий день пошел вместе с ним в свою лавку. Зайдя в одну из комнат, где работали два развеселых мастера, из которых одного звали Миччо, а другого Машо, Джакопо поручил им парня, дабы они хорошенько обучили его мастерству. Те обещали сделать это, а когда Джакопо отошел немного в сторону от них, один сказал – другому: «Наш хозяин настоящий простак, если думает, что у нас только и дела, что даром оболванивать неотесанных крестьян, которых он привозит из деревни».
– «Черт меня побери, – промолвил другой, – если я не обучу его, как он того заслуживает». И поднявшись по лесенке на помост, где наводили эмаль, и сговорившись с товарищем, он позвал наверх парня и, когда тот взошел туда, сунул ему руки… и сказал: «Ну, води ими!»
Парень застыдившись отвернулся в сторону, а Машо повторил: «Говорю тебе, води тут».
Парень отвечал: «Не знаю, что вы хотите, чтобы я делал, я не за этим сюда пришел».
После того как Машо еще раз предложил ему водить, а тот, растерянный и имевший для этого основание, не соглашался, Миччо, находившийся внизу и все слышавший, позвал Джакопо и сказал ему: «Вы привозите сюда мужиков и хотите сделать из них ювелиров! Этот ваш, из Альтомены, там на помосте и не желает делать того, что ему велит Машо».
Как только Машо услышл, что Джакопо находится внизу, то громко крикнул парню, чтобы он водил, и так же громко сказал ювелиру: «О Джакопо, он не хочет наводить!»
Джакопо, думая, что парень не желает наводить эмаль, закричал, повернувшись в сторону помоста: «Води, чтобы тебе погибнуть от меча! Поделом мне за то, что вытаскиваю для обучения мужиков. Води, чтоб тебя разорвало на куски!»
Парень, услышав такие речи, пошел, не без смущения и большого стыда, к Машо, желая повиноваться хозяину. Тот, увидя идущего к нему простака, положил вещь, данную ему природой, на должное место и повел его туда, где наводил эмаль, сказав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Она ответила: «Не кричите, я хотела поймать для вас прекрасного угря, который находится в водоеме. Он толщиной с древко копья. Мне несколько раз казалось, что он у меня уже в руках, но он ускользал от меня; ведь вы знаете, какой он скользкий».
Минестра сказал на это: «Какая ты дура! Эта была, наверно, змея. Откуда там быть угрю?»
Служанка ответила: «Вот еще! Неужели я не умею отличить горошины от четок? Я говорю вам, что это угорь!»
Услышав это, Минестра, который уже начал верить ей, сказал: «Если бы даже мне грозила опасность быть схваченным, я, конечно, не удержался бы от того, чтобы пойти посмотреть!»
И, взяв небольшую сеть, которую держали в доме для ловли воробьев в гнездах, он пошел к названному водоему, взяв с собой служанку, потому что он не только не мог бы разглядеть угря в водоеме, но и буйвола на снегу.
Подойдя к водоему, он спросил служанку: «Ты видишь угря?» Она ответила, что видит, и он объяснил ей, как надо обращаться с сетью. Служанка, следуя его указаниям, в короткий срок вытащила сетью угря, а Минестра, взяв в руку сеть с угрем, сказал: «На сковороду».
Он направился уже со служанкой к дому, как вдруг Мадзоне с товарищем выходят из засады, подходят к Минестра и хватают его с криком: «Ты не будешь есть угря без нас!»
Минестра, узнав его по голосу, – потому что он не мог его хорошо видеть, – сказал: «Ах, Мадзоне, что это значит?»
Тот ответил на это: «Придется тебе идти за нами» (с ними было еще четыре сбира).
Минестра стал кричать: «Помогите, меня предали!»
Тут сыщики говорят сбирам: «Ведите его во Флоренцию», а сами отнимают у него своего угря, между тем как Минестра изо всех сил просит их отпустить его и не губить. Но это были напрасные слова, потому что они доставили его во Флоренцию, посадили в Болоньяну и уведомили заимодавца, что должник схвачен. На радостях тот обнял и поцеловал Мадзоне, расспрашивая его о том, каким образом они его схватили. Сыщики рассказали ему об этом, а он еще больше подивился их образу действий и тотчас повел их туда, где отложил для них десять флоринов. Расставшись с ними, он пошел распорядиться о своем должнике. И Минестра из боязни, что на него наложит руку какой-нибудь кредитор, тотчас нашел возможным уплатить деньги, так что угорь обошелся ему дорого.
Эти сыщики поступают, как некие демоны, которые всегда готовы выудить и поймать души при помощи новых приманок, ловушек и западней. Скольких уже поймали они на обжорстве с помощью и угрей и разной другой снеди! На этом ловко был пойман ими Нодзино Рауджи, наш флорентиец, которого отец оставил очень богатым человеком и который проел все, что имел, и который обвивал каплуна миногой и жарил их одновременно, давая им название: «увенчанный бакалавр». А в конце концов, он сам был увенчан такой бедностью, что умер в нищете. Я мог бы перечислить еще я других обжор, которые благодаря этому пороку кончили нищетой и разорением.
Пусть отцы и матери, воспитывающие своих детей, заметят это, чтобы дети не росли в этом пороке, ибо порок обжорства привел нас через первородный грех к смерти и ведет ко множеству других ужасных грехов и крушению семей. Ведь от обжорства произошло и сладострастие, и расточительность, и азартные игры, и множество других зол, ибо когда обжорству не хватает средств и нечем удовлетворить аппетит, оно берется за все дурные дела, чтобы иметь деньги.
Новелла 215
Джакопо ди сер Целло привозит из Альтомена крестьянского парня, чтобы сделать из него хорошего ювелира. Некоторые мастера сера Целло показывают парню, как наводят эмаль, после чего он возвращается домой
Джакопо ди сер Целло, уроженцу нашего города Флоренции, не хотелось, чтобы сын одного крестьянина остался на всю жизнь в деревне и окончил бы дни свои в деревенской косности и невежестве.
Этот Джакопо, будучи богатым ювелиром, отправился в свое имение, что в Альтомене, где, живя среди крестьян, он думал о своих расходах по уборке лавки, обходившихся ему ежегодно более чем в восемьсот флоринов; он обратился к крестьянам и сказал им: «А вы, бедные, всегда занимаетесь здесь выворачиванием комьев земли!»
И, видя находившегося там сына одного из них, парня лет семнадцати, спросил, не желает ли отец отдать ему сына, из которого он мог бы сделать настоящего человека. У крестьянина, вообразившего, что он сразу же разбогатеет, и прикидывавшего в уме главным образом стоимость уборки, названную ювелиром, глаза разгорелись.
Джакопо, вернувшись во Флоренцию, привел с собой туда парня и на следующий день пошел вместе с ним в свою лавку. Зайдя в одну из комнат, где работали два развеселых мастера, из которых одного звали Миччо, а другого Машо, Джакопо поручил им парня, дабы они хорошенько обучили его мастерству. Те обещали сделать это, а когда Джакопо отошел немного в сторону от них, один сказал – другому: «Наш хозяин настоящий простак, если думает, что у нас только и дела, что даром оболванивать неотесанных крестьян, которых он привозит из деревни».
– «Черт меня побери, – промолвил другой, – если я не обучу его, как он того заслуживает». И поднявшись по лесенке на помост, где наводили эмаль, и сговорившись с товарищем, он позвал наверх парня и, когда тот взошел туда, сунул ему руки… и сказал: «Ну, води ими!»
Парень застыдившись отвернулся в сторону, а Машо повторил: «Говорю тебе, води тут».
Парень отвечал: «Не знаю, что вы хотите, чтобы я делал, я не за этим сюда пришел».
После того как Машо еще раз предложил ему водить, а тот, растерянный и имевший для этого основание, не соглашался, Миччо, находившийся внизу и все слышавший, позвал Джакопо и сказал ему: «Вы привозите сюда мужиков и хотите сделать из них ювелиров! Этот ваш, из Альтомены, там на помосте и не желает делать того, что ему велит Машо».
Как только Машо услышл, что Джакопо находится внизу, то громко крикнул парню, чтобы он водил, и так же громко сказал ювелиру: «О Джакопо, он не хочет наводить!»
Джакопо, думая, что парень не желает наводить эмаль, закричал, повернувшись в сторону помоста: «Води, чтобы тебе погибнуть от меча! Поделом мне за то, что вытаскиваю для обучения мужиков. Води, чтоб тебя разорвало на куски!»
Парень, услышав такие речи, пошел, не без смущения и большого стыда, к Машо, желая повиноваться хозяину. Тот, увидя идущего к нему простака, положил вещь, данную ему природой, на должное место и повел его туда, где наводил эмаль, сказав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131