– Да. Один чемодан.
– Как поездка?
– Самолет не потерпел крушение, если ты это имеешь в виду. Не думаю, что когда-нибудь привыкну к...
Натали не договорила. По пути к эскалатору, спускавшемуся в багажное отделение, они вошли в коридор, окруженный прилавками с едой, магазинами сувениров, газетными стендами, большинство из которых было закрыто на ночь. Ее внимание привлекло доносившееся справа торопливое бормотание, но она не сразу смогла разобрать, что говорил голос.
– ... дважды два четыре, дважды три шесть, дважды четыре восемь...
Как будто призрак тронул ее за плечо. Повернувшись, она увидела небритого бездомного, стоящего возле мужской уборной. Сальные черные кудри выбивались из-под спортивной шапки, и грязь затемняла полосы бровей. Сгорбившись в синем пальто, он прижимал руки к ушам, чтобы избавиться от какого-то воображаемого шума. Очевидно, почувствовав, что на него смотрят, он прохромал в уборную и исчез.
Дэн проследил за взглядом Натали, упершимся в дверь мужского туалета.
– Что там?
– Ты слышал, что говорил этот мужчина?
– Бродяга? Похоже на какую-то тарабарщину.
– Да. Наверное, ты прав. – Натали понаблюдала за входом в уборную, но мужчина так и не появился. Она взяла Дэна за руку. – Может, выпьем кофе, прежде чем идти?
Он уставился на нее, как будто она предложила прыгнуть с парашютом.
– Конечно... как скажешь.
Оказалось, что Дэн нуждался в кофеине больше, чем она. Он чуть было не заснул за рулем, пока они ехали в гостиницу.
Натали размяла его плечо.
– Сколько времени ты не спал?
– Ох... Сорок два часа или около того. Ничего особенного.
Она вздохнула и посмотрела на белые штрихи полос шоссе, мелькавшие в свете их фар.
– Прости. Я бы села за руль, но никогда не училась водить машину.
– Все в порядке. Просто ткни меня под ребра, если начну клевать носом.
Она рассматривала его лицо в отраженном от дороги свете: решительный, покрытый щетиной подбородок, беспокойные складки в углах рта, глаза, стремящиеся к миру живых, отказывающиеся закрываться.
Это могло быть лицо фиола.
Когда они прибыли в менее чем скромный холл гостиницы «Уокрайт Сан-Франциско», Дэн машинально взял ее чемодан и устало поплелся к лестнице.
– Извини, – через плечо бросил он. – Если бы я знал, что ты приедешь, я бы зарезервировал номер на первом этаже.
– Все в порядке. – Натали взяла его под руку. – Давай поедем на лифте.
Дэн моргнул затуманенными глазами.
– Ты не обязана. Всего лишь три этажа...
Пожав плечами, девушка улыбнулась.
– Эй, какая разница, собирается ли 7.6 упасть в следующие три минуты?
Он увидел, что она серьезно настроена, и усмехнулся.
– Ну, тогда тебе не нужно выворачивать мне руку. Веди!
Натали умудрилась сохранять спокойствие в течение короткой поездки на третий этаж, хотя и сдерживала всю дорогу дыхание, скрестив руки, чтобы они не тряслись.
– Дом, желанный дом! – воскликнул Дэн, когда они вошли в номер. Поставив сумки Натали на шкаф, он снял куртку. – Я хотел ополоснуться в душе, перед тем как лечь спать. Хочешь, иди первой.
– Нет, ты иди, – сделав глубокий вдох, она села на одну из кроватей. – Дэн... ты мне когда-нибудь об этом расскажешь?
Он снял галстук и начал расстегивать рубашку.
– О чем?
– Ты знаешь.
Дэн опустился на край другой кровати спиной к ней.
– Я хочу услышать твою историю, – сказала Натали, когда он не смог или не захотел ответить.
– Да. Думаю, я должен тебе рассказать. – Он пригладил волосы, но не повернулся к ней.
Это не заняло у него много времени. Обыск на наличие наркотиков, сбежавший подозреваемый, силуэт в аллее, невиновный мужчина, умирающий на мостовой – очевидно, он рассказывал это уже много раз. Дэн закончил хриплым голосом, посмотрев на свои руки так, словно не узнавал их.
– Кем он был? – тихо спросила Натали.
– Аллан Пеллетьер. – Казалось, произношение вслух этого имени причиняло Дэну физическую боль. – Ночной сторож в прачечной. У него были жена и двое детей.
Пересев со своей кровати на его, Натали положила ладонь ему на спину.
– Ты хороший человек. Ты не хотел делать того, что сделал.
Он засопел и потер нос.
– От этого легче не становится.
– А стало бы лучше, если бы ты сам поговорил с Пеллетьером?
– Нет, – отпрянул от нее Дэн. – Не надо – это просто неблагоразумно...
– Ты сказал, что два года жил в коробке. Может, так ты сможешь выйти? – коснувшись его руки, предложила фиолка.
Дэн облокотился на спинку кровати.
– Что я ему скажу?
– Расскажи, что ты чувствуешь. Как ты сожалеешь обо всем. Попроси у него прощения. Все то, что ты хотел бы сказать той ночью.
Женщина взяла его за руку и почувствовала, что он дрожит. Когда Дэн поднял глаза, Натали заметила, что скрытые слезы склеили ресницы в уголках его глаз.
Его пальцы сжали ее руку.
– Давай.
Она кивнула и закрыла глаза.
Греби, греби, греби на лодке...
Натали даже не успела закончить первую строку зрительной мантры, когда душа начала покалывать ее пальцы.
Она прожужжала вдоль линий у Дэна на ладони, Аллан Пеллетьер, без сомнения, ждал этого момента.
...жизнь всего лишь сон.
Воспоминания Пеллетьера наводнили разум контактера: она хлопала черными мозолистыми ладонями, когда маленький мальчик в ярко-красном шлеме и спортивной форме донес мяч до базы; она целовала щеку улыбающейся женщины с шоколадной кожей, вдыхая запах лаванды ее духов; она смеялась, наблюдая, как крошечная девочка в пеленках удирает по полу от маленького заводного динозавра.
А затем сильная личность Пеллетьера циклоном обрушилась на нее.
Натали с трудом удерживала свое лицо от выражения его горя и ярости. Горя по миру, который знал Пеллетьер, все еще такому молодому и красивому, но уже потерянному для него, как срезанная роза, томящаяся в вазе. И ярости – всепоглощающей, убийственной ярости – к человеку, который украл у него будущее.
Даст ли он Дэну шанс искупить свою вину? Или просто задушит его ее руками?
Она так сильно сжимала зубы, что у нее заболела челюсть. И тут Натали подумала об Артуре и его фальшивых сеансах, о матери, плачущей от благодарности за слова мертвого сына, с которым никогда не разговаривала. Я говорю им то, что они хотят услышать, сказал Артур. Им это нравится намного больше, чем правда.
Продолжая удерживать лицо в неподвижной маске медитации, Натали переключилась со зрительной мантры на 23-й Псалом.
Господь – пастырь мой...
Душа Пеллетьера завопила в беззвучной ярости.
Он напрасно попытался удержаться, но она смахнула его с карниза своего сознания, и он проклял ее за то, что она во второй раз лишила его жизни.
Натали проглотила скорчившуюся во рту дрожь. Слава Богу, что она не была подключена к сканеру души.
– Его там нет, – сообщила она.
Дэн поднял голову, проглотив слюну, скопившуюся у него во рту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69