Наоборот, странное чувство расслабленности, безопасности, уверенности, что все будет в порядке, то и дело ненадолго смыкало его веки. "Наверное, это доброе колдовство белокожих богов", -- думал Гокко. Он так уютно чувствовал себя, что жаль было даже засыпать.
И вот внезапно, как бы прямо внутри него, в голове, раздался отчетливый глубокий голос. Каждое услышанное слово маленький индеец запомнил навсегда. Вот они, эти слова:
-- Дорогой мальчик! Сейчас твой друг вернется к тебе. Ты увидишь Пиччи невредимым, словно его и не коснулись страшные зубы колдуна. Но искалеченное тело его уже нельзя было вылечить. Поэтому сердце его и разум мы вложили в новое тело, созданное из волшебного материала.
Отныне сила, ловкость и ум Пиччи станут безграничны. Он сможет превращаться в любое живое существо и в неживой предмет, жить сотни лет на земле и под землей, в огне и в воде, говорить на всех языках людей, животных и растений и творить многие чудеса. Доброе сердце поведет его туда, где угнетают беззащитных, мучают невинных, издеваются над слабыми.
И пока существует зло в этом мире, будет жить и драться с ним Пиччи-Нюш -- Вечный Воин Справедливости.
Когда-нибудь весь мир станет другим. Впереди много яростных сражений, много крови, горя и слез, но добро обязательно победит: Воцарятся мир и покой, дети и звери будут бесстрашно бродить по солнечным пестрым полянам Земли.
Вышло не совсем так, как ты надеялся, малыш. Пиччи больше не будет прежней обезьянкой, веселой и беззаботной. Видимо, вам придется расстаться теперь. Но лечить по-другому мы не умеем.
Прощай же и будь всегда отважным и добрым, таким, как сейчас.
Голос умолк, и все пропало -- розовое сияние, плоская равнина и дом богов на ней. А стало вот что: маленькая хижина Гокко, рассвет и сам мальчик, стоящий у входа. Напротив него на пеньке сидел Пиччи, живой и невредимый, расчесывал передними лапами длинную красноватую шерсть над ушами и весело глядел на друга.
Гокко понял только одно, что друг его, кровный брат и спаситель, сам теперь стал подобен богам. Ноги индейца подогнулись, он хотел упасть ниц, но Пиччи остановил его.
Мягким прыжком, как раньше, он оказался у мальчика на плече, потерся головой об его щеку, заглянул в глаза.
-- Гокко, братик мой, ну что ты?! Мы снова вместе теперь, жаль, что так ненадолго. Я спас тебе жизнь, -- ты спас мою дважды, я снова в долгу перед тобой. Ты не испугался гнева могущественных богов, рисковал погибнуть из-за глупой обезьянки. У тебя появилась седая прядка в волосах -- словно перышко упало с белого попугая. Что это -- ты плачешь?
-- Ты уходишь, брат мой. -- Две влажных дорожки блестели на щеках Гокко. -- Ты уходишь, и не будет больше веселых игр, охоты, рыбалки, ничего не будет. Я один теперь.
-- Нет, не один, -- возразил Пиччи. -- Ты сын своего племени и должен жить вместе с ним. Ты возмужаешь, братик, женишься, вырастишь храбрых сыновей и нежных заботливых дочерей, может быть, станешь вождем...
-- Почему ты замолчал?! -- воскликнул мальчик.
-- Очень Барбандурас меня беспокоит, -- медленно, как бы извиняясь, проговорил Пиччи.
-- Что это -- Барбандурас? Твое новое тело?
-- Нет, это дальняя земля. Там началась война картофанов с марабуками. Угроза истребления нависла над веселыми трудолюбивыми картофанами. Надо помогать. Не печалься, родной мой, будь счастлив. И помни, если тебя настигнет беда, я появлюсь, где бы ты ни был.
Кончиком пушистого хвоста он ласково потрепал мальчика по носу, прыгнул обратно на пень, и тотчас же взмыла с него вверх гигантская цапля-челноклюв. Птица сделала круг над хижиной, махнула маленькому индейцу крылом и, набирая сумасшедшую высоту, растворилась в воздухе.
Запрокинув голову, Гокко все глядел и глядел в пустое рассветное небо.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Часть вторая
Сестры-спасительницы
Глава первая
Принимаю вызов
Печенюшкин окончил свой рассказ, и несколько секунд Лиза молчала.
-- А мне жаль Гокко, -- сказала она наконец. -- Что с ним было дальше? Ты еще расскажешь? Так тебя Печенюшкиным зовут, потому что это значит Пиччи-Нюш -- урожайный счастливчик? А я думала, потому что ты печенье любишь.
-- Печенье люблю до хвостовой дрожи, -- тихо ответил чудесный зверек. -- Потому и откликаюсь на прозвище Печенюшкин. Я тебе расскажу, что было дальше с Гокко, но в следующий раз. Чувствую, Алене грозит опасность. Ну-ка!
Он исчез под сиденьем, несколько мгновений возился там и вылез, держа в лапах запыленное блюдце с тускловатыми лазоревыми цветами по краям. Кончиком хвоста Печенюшкин тщательно обтер блюдечко. Лазурь и позолота нестерпимо засияли, и стало понятно, что блюдце это старинное, а возможно, даже и волшебное.
-- Шарик есть какой-нибудь? -- обернулся он к Лизе.
Та в волнении захлопала себя по карманам, где всегда было натолкано множество ненужных мелочей.
-- Нет, наверное, -- торопясь, бормотала она. -- Эх, если бы портфель мой сюда. Там в глубинах чего только не встретишь! Мама всегда ругается. Вот! Может, это подойдет?
Девочка протянула на ладони большую розовую горошину жевательной резинки.
-- Попробуем, -- с сомнением проговорил зверек, опуская шарик на блюдечко.
-- Сюда же яблочко нужно наливное, волшебное, -- поправила начитанная Лиза.
-- Съедено, -- отрывисто пояснял Печенюшкин, катая шарик по блюдцу. --Спасал на днях Робина Бобина Барабека. Ну, людей он, понятно, не ел, это сказки. Но обжора страшный. А тут решил похудеть, потому как ходить уже не мог, только катиться. На ковре-самолете забрался на гору неприступную. Ковер отпустил, чтоб вниз себе путь отрезать. А с собой оставил три морковки и зонтик. Думал, исхудает, станет легким, как перышко, и с зонтиком, словно с парашютом, вниз спрыгнет. На его счастье, когда он прыгать решился, то зонтик уже открыть не мог, так ослабел. Не то бы расшибся всмятку. Весу-то в нем еще ой-е-ей сколько было. Подоспел я с троллейбусом, снял бедолагу. Внизу лес, болота, посадка сложная, миг не доглядел, он у меня яблочко наливное и сожрал. Хорошо, скатерть-самобранку не нашел -- съел бы все, что на ней, вместе со скатертью...
-- Гляди! Гляди! -- завопила Лиза, тыча пальцем в блюдечко.
Там бежали радужные кольца, расходясь от центра к краям, а сквозь них постепенно проступала живая картинка. На высоком с витой спинкой стуле сидела Алена. Около нее, придвинувшись вплотную, стоял маленький человечек с темными кудрями в сером плаще до пят с откинутым серебряным капюшоном. Он что-то говорил, горячо размахивая руками. Сначала неясно, а потом все более отчетливо, стали слышны звуки его речи.
-- Слушай меня внимательно, -- повторил Ляпус Аленке. -- Для того, чтобы снова встретить Лизу и своих друзей, ты должна превратиться в маленькую ведьму.
-- Тютюшки! -- закричала Алена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51