Во внутреннем дворе широкая каменная пристройка лепилась к кухне, плавно перетекающей в первый этаж, дальше шли бараки для стражи, два колодца и кузница.
– А где же мы будем спать? – спросил один из слуг.
– В главном зале, на сундуках, – ответила ему Чинаол. – Этот замок – часть приданого герцогини Саругани. Когда их семья здесь останавливалась, слуги спали вместе с рабами, в главном зале, на полу.
Некоторые слуги возразили: они ни за что не будут спать в одном помещении с рабами. Чинаол нахмурилась.
– Моя мать рассказывала, что до того, как были построены верхние этажи, сами хозяева тоже спали в главном зале, – сказала она. – Их комнаты прямо наверху, туда поднимается жар от очага.
Крик Эльсрена вернул Али к ее обязанностям. Она тихо, но уверенно прекратила спор между мальчиком и его сестрой, которые пытались вырвать друг у друга волосы, и протянула каждому по свертку, чтобы дети отнесли их внутрь. Петранна с негодованием оттолкнула коробку.
– Мы не рабы, – сказала четырехлетняя леди.
Али посмотрела на тяжелые серые тучи, затягивающие небо, пожала плечами и поставила коробку обратно в телегу.
– Очень хорошо, моя госпожа, только, чур, не плакать, когда дождик промочит насквозь твои куклы. Они как раз в этой коробке, – ответила Али, перекинула скрученные одеяла через одно плечо и тяжеленный узел через другое. – Идем, мой господин Эльсрен.
Мальчик повернулся, показал Петранне язык и зашагал к дверям замка, важно волоча за собой маленькую корзину. Петранна догнала их, когда они уже заходили в замок. В одной руке она несла коробку со своими куклами, в другой – корзину с деревянными игрушками Эльсрена.
Все спешили, стараясь управиться до дождя. Проделав путь от телеги до замка в последний раз, Али присела на ступень главной лестницы. Где-то далеко прогрохотал гром. Али прикусила губу, стараясь вспомнить, все ли детские вещи она нашла.
– Ну, Али, яркие глазки, – сказал Улазим, остановившись около нее. Под весом короба, который он тащил, его массивные мышцы напряглись, хотя Улазим стоял так непринужденно, словно не чувствовал веса. – Теперь мечтаешь, чтобы тебя отослали обратно, на рабовладельческий рынок в Раджмуате?
Али оглядела его. Мускулы под туникой были слишком рельефные для главного лакея.
– А ты? – спросила она с любопытством.
– Я питаю слабость к благам цивилизации, – сообщил он Али и криво усмехнулся. Иногда Улазим напоминал Али отца. – Я просто избаловался. Я исправлюсь.
– Но это же твой дом, разве нет? – спросила Али. – Разве ты не рад оказаться дома?
Улазим покачал головой.
– Танаир мне не дом. Я из Похона.
Али даже не старалась скрыть удивления.
– И ты работаешь на луаринов? Чинаол говорила, что люди из Похона ненавидят их.
– Да, верно. Это долгая история. Знаешь, могу поспорить, что сейчас Эльсрен забрался на самую верхнюю ступеньку и готовится скатиться вниз. Ему всего три года. У таких, как он, талант к подобным вещам.
Он, наверное, прав. Али вскочила и помчалась в детскую. Вернее, не помчалась, а сознательно засеменила по ступенькам на цыпочках, сложив вместе коленки и изображая неловкий бег горничной, которая ненавидит быстро ходить. Домочадцам не обязательно знать, как стремительно она умеет передвигаться.
Эльсрен не стоял на верхней ступеньке лестницы, зато он нашел и вынул из ножен один из кинжалов своего отца, и теперь ковырял им деревянный пол. Али отняла у него оружие и отругала, затем перекинула вопящего ребенка через плечо и взобралась с ним на третий этаж, в детскую. Там она поставила Эльсрена на пол. В этой комнатке будут жить он и Петранна, вместе с горой игрушек. Эльсрен с удовольствием занялся ими, а Али начала стелить постели.
Она почти закончила раскладывать вещи по местам, когда вошла Пембери.
– Его светлость и герцогиня желают поговорить с тобой в своих покоях, – сказала она.
Али сделала реверанс и спустилась, раздумывая о том, есть у нее еще дела на сегодня. Она решила выкупать детей завтра. К концу ужина Эльсрен и Петранна будут уже слишком уставшими. Обезьянки маленькие. Не удивительно, что мама старалась проводить как можно больше времени вне дома, если Том, Алан и я были хоть вполовину такими резвыми, как эта парочка. Кстати, надо отыскать еще сундук с одеждой. Улазим, кажется, знает, где он…
Али постучала в дверь покоев герцога и герцогини.
– Заходи, – позвал герцог.
– Закрой за собой дверь, – прибавила Виннамин.
Али поклонилась хозяевам, недоуменно оглядываясь вокруг. Вещи были разложены лишь наполовину, остальное как попало валялось на полу. Вспышки молнии пробивались сквозь щели в деревянных ставнях, и в комнату порывами залетали потоки дождевой воды.
Ни в одном окне не было стекла, оно было очень дорого для всех, кроме самых великих лордов. В канделябрах на столах горели свечи. Светильники с раскаленным углем освещали главный зал и лестницу. Виннамин стояла на коленях перед огромным сундуком посреди комнаты и вынимала сложенную одежду. Мекуэн стоял рядом с камином.
– Мы хотим освободить тебя, Али, – объявила Виннамин.
Али приложила палец к губам, призывая герцогиню к молчанию. Она подошла к двери на черную лестницу, предназначенную для слуг, и удостоверилась, что там никто не притаился. Лестница была покрыта толстым слоем пыли и паутиной, поэтому малейшие следы сразу обнаружились бы. В будущем на это рассчитывать не придется. Скоро слуги вычистят и вымоют лестницу, чтобы проходить в комнаты на верхних этажах. Али открыла дверь в спальню. Там было пусто, лишь сундуки и коробки, грудой наваленные у двери. Али оставила эту дверь открытой, чтобы никто не смог пробраться внутрь и подслушать. Она хотела сделать то же и с дверью на лестницу для слуг, но в этом случае эхо голосов могло громко отдаваться от каменных стен.
– Простите меня, ваши светлости, – сказала она, кланяясь своим владельцам, – я бы не хотела, чтобы кто-нибудь подслушал.
Виннамин продолжила:
– Мой господин и я уже обсудили этот вопрос. Неправильно держать в рабском ошейнике посланника бога.
Али осторожно потерла нос. Она, вправду, ненавидела металлическое кольцо. Оно постоянно раздражало ее, натирало нежную кожу на шее, давило на горло, когда она спала. На землях Танаира Балитанги расширили радиус действия магии, но все равно, если ей придется отойти более чем на пять миль от любого члена семьи, ошейник будет душить ее, пока она не вернется или не умрет.
– Благодарю вас, ваша светлость, – ответила Али хозяйке, – сейчас мне не нужна свобода. Именно сейчас.
Герцогиня застыла, держа в руках тунику. Герцог медленно обернулся. Их глаза – его глубоко посаженные, ее под идеальными бровями, уставились на Али.
– Мы не пытаемся таким образом избавиться от тебя, – сказал ей Мекуэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– А где же мы будем спать? – спросил один из слуг.
– В главном зале, на сундуках, – ответила ему Чинаол. – Этот замок – часть приданого герцогини Саругани. Когда их семья здесь останавливалась, слуги спали вместе с рабами, в главном зале, на полу.
Некоторые слуги возразили: они ни за что не будут спать в одном помещении с рабами. Чинаол нахмурилась.
– Моя мать рассказывала, что до того, как были построены верхние этажи, сами хозяева тоже спали в главном зале, – сказала она. – Их комнаты прямо наверху, туда поднимается жар от очага.
Крик Эльсрена вернул Али к ее обязанностям. Она тихо, но уверенно прекратила спор между мальчиком и его сестрой, которые пытались вырвать друг у друга волосы, и протянула каждому по свертку, чтобы дети отнесли их внутрь. Петранна с негодованием оттолкнула коробку.
– Мы не рабы, – сказала четырехлетняя леди.
Али посмотрела на тяжелые серые тучи, затягивающие небо, пожала плечами и поставила коробку обратно в телегу.
– Очень хорошо, моя госпожа, только, чур, не плакать, когда дождик промочит насквозь твои куклы. Они как раз в этой коробке, – ответила Али, перекинула скрученные одеяла через одно плечо и тяжеленный узел через другое. – Идем, мой господин Эльсрен.
Мальчик повернулся, показал Петранне язык и зашагал к дверям замка, важно волоча за собой маленькую корзину. Петранна догнала их, когда они уже заходили в замок. В одной руке она несла коробку со своими куклами, в другой – корзину с деревянными игрушками Эльсрена.
Все спешили, стараясь управиться до дождя. Проделав путь от телеги до замка в последний раз, Али присела на ступень главной лестницы. Где-то далеко прогрохотал гром. Али прикусила губу, стараясь вспомнить, все ли детские вещи она нашла.
– Ну, Али, яркие глазки, – сказал Улазим, остановившись около нее. Под весом короба, который он тащил, его массивные мышцы напряглись, хотя Улазим стоял так непринужденно, словно не чувствовал веса. – Теперь мечтаешь, чтобы тебя отослали обратно, на рабовладельческий рынок в Раджмуате?
Али оглядела его. Мускулы под туникой были слишком рельефные для главного лакея.
– А ты? – спросила она с любопытством.
– Я питаю слабость к благам цивилизации, – сообщил он Али и криво усмехнулся. Иногда Улазим напоминал Али отца. – Я просто избаловался. Я исправлюсь.
– Но это же твой дом, разве нет? – спросила Али. – Разве ты не рад оказаться дома?
Улазим покачал головой.
– Танаир мне не дом. Я из Похона.
Али даже не старалась скрыть удивления.
– И ты работаешь на луаринов? Чинаол говорила, что люди из Похона ненавидят их.
– Да, верно. Это долгая история. Знаешь, могу поспорить, что сейчас Эльсрен забрался на самую верхнюю ступеньку и готовится скатиться вниз. Ему всего три года. У таких, как он, талант к подобным вещам.
Он, наверное, прав. Али вскочила и помчалась в детскую. Вернее, не помчалась, а сознательно засеменила по ступенькам на цыпочках, сложив вместе коленки и изображая неловкий бег горничной, которая ненавидит быстро ходить. Домочадцам не обязательно знать, как стремительно она умеет передвигаться.
Эльсрен не стоял на верхней ступеньке лестницы, зато он нашел и вынул из ножен один из кинжалов своего отца, и теперь ковырял им деревянный пол. Али отняла у него оружие и отругала, затем перекинула вопящего ребенка через плечо и взобралась с ним на третий этаж, в детскую. Там она поставила Эльсрена на пол. В этой комнатке будут жить он и Петранна, вместе с горой игрушек. Эльсрен с удовольствием занялся ими, а Али начала стелить постели.
Она почти закончила раскладывать вещи по местам, когда вошла Пембери.
– Его светлость и герцогиня желают поговорить с тобой в своих покоях, – сказала она.
Али сделала реверанс и спустилась, раздумывая о том, есть у нее еще дела на сегодня. Она решила выкупать детей завтра. К концу ужина Эльсрен и Петранна будут уже слишком уставшими. Обезьянки маленькие. Не удивительно, что мама старалась проводить как можно больше времени вне дома, если Том, Алан и я были хоть вполовину такими резвыми, как эта парочка. Кстати, надо отыскать еще сундук с одеждой. Улазим, кажется, знает, где он…
Али постучала в дверь покоев герцога и герцогини.
– Заходи, – позвал герцог.
– Закрой за собой дверь, – прибавила Виннамин.
Али поклонилась хозяевам, недоуменно оглядываясь вокруг. Вещи были разложены лишь наполовину, остальное как попало валялось на полу. Вспышки молнии пробивались сквозь щели в деревянных ставнях, и в комнату порывами залетали потоки дождевой воды.
Ни в одном окне не было стекла, оно было очень дорого для всех, кроме самых великих лордов. В канделябрах на столах горели свечи. Светильники с раскаленным углем освещали главный зал и лестницу. Виннамин стояла на коленях перед огромным сундуком посреди комнаты и вынимала сложенную одежду. Мекуэн стоял рядом с камином.
– Мы хотим освободить тебя, Али, – объявила Виннамин.
Али приложила палец к губам, призывая герцогиню к молчанию. Она подошла к двери на черную лестницу, предназначенную для слуг, и удостоверилась, что там никто не притаился. Лестница была покрыта толстым слоем пыли и паутиной, поэтому малейшие следы сразу обнаружились бы. В будущем на это рассчитывать не придется. Скоро слуги вычистят и вымоют лестницу, чтобы проходить в комнаты на верхних этажах. Али открыла дверь в спальню. Там было пусто, лишь сундуки и коробки, грудой наваленные у двери. Али оставила эту дверь открытой, чтобы никто не смог пробраться внутрь и подслушать. Она хотела сделать то же и с дверью на лестницу для слуг, но в этом случае эхо голосов могло громко отдаваться от каменных стен.
– Простите меня, ваши светлости, – сказала она, кланяясь своим владельцам, – я бы не хотела, чтобы кто-нибудь подслушал.
Виннамин продолжила:
– Мой господин и я уже обсудили этот вопрос. Неправильно держать в рабском ошейнике посланника бога.
Али осторожно потерла нос. Она, вправду, ненавидела металлическое кольцо. Оно постоянно раздражало ее, натирало нежную кожу на шее, давило на горло, когда она спала. На землях Танаира Балитанги расширили радиус действия магии, но все равно, если ей придется отойти более чем на пять миль от любого члена семьи, ошейник будет душить ее, пока она не вернется или не умрет.
– Благодарю вас, ваша светлость, – ответила Али хозяйке, – сейчас мне не нужна свобода. Именно сейчас.
Герцогиня застыла, держа в руках тунику. Герцог медленно обернулся. Их глаза – его глубоко посаженные, ее под идеальными бровями, уставились на Али.
– Мы не пытаемся таким образом избавиться от тебя, – сказал ей Мекуэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46