Поразмыслив, она решила, что такие вещи не стоит привозить в Орегон – их там не продашь, несмотря на народный колорит. Интересно, носит ли их кто-нибудь здесь, в Париже? В Париже, во Франции, чужой стране, где ей не с кем даже поговорить.
Чтобы прогнать страх, она вспомнила об американцах, с которыми познакомилась здесь, – двух Фрэнках из ФБР, Кларе Холли, Тиме Нолинджере, прикинула, каково было бы переспать с ним, и тут же устыдилась своих мыслей. Похоже, ее либидо, освобожденное от запретов Габриелем или Францией, начинало бушевать, выходить из-под контроля в поисках предметов вожделения, словно чудовище Франкенштейна. Но конечно, она просто волновалась за Габриеля, переживала за него. Ее сердце бешено забилось. Где же он?
Глава 10
БОГИНЯ ОХОТЫ
Вдали от Парижа вместе с осенью, сухими листьями, пронизывающим ветром и серым дневным светом неумолимо появились признаки наступившего сезона охоты. В витринах мясников висели тушки фазанов, принесенные первыми охотниками; пышные плюмажи из перьев скрывали крохотные черные ранки, остекленевшие глаза птиц были широко открыты.
Целая свора пятнистых собак бросилась к ограде соседней фермы, облаивая машину Клары. По улицам расхаживали люди в костюмах, отдаленно напоминающих тирольские, с эполетами и медными пуговицами, в высоких, до блеска начищенных сапогах для верховой езды.
Клара и Серж решили прекратить бессмысленное и жестокое истребление оленей и куропаток на их обширных пространствах – обычай, которому шумно радовались местные охотники. Серж с вызывающим видом брал дробовик, прохаживался по аллеям парка и собственноручно проверял, заперты ли ворота. Его злила не столько людская жестокость, сколько вторжение в его священные владения, хотя и охоту он терпеть не мог. Однажды дядя, живущий близ Сисеро в Иллинойсе, взял его с собой охотиться на кроликов, и Серж навсегда запомнил запах пороха, исходящий от закоченевших тушек, лежащих на цементном полу гаража. Тогда он расплакался, потому что живое вдруг стало мертвым, потому что люди убивали ради забавы, но плакал украдкой, чтобы не вызвать недовольства и презрения своего дяди.
Клара была воспитана в традициях Орегона, и, хотя носила натуральную шубку, ее возмущали обычаи соседей, особенно когда эти люди вторгались во владения Сержа, с ружьями носились по их парку, иногда верхом на лошадях, трубили горны, собаки лаяли и топтали цветы. Однажды Клара слышала, как молодой олень с треском продирается сквозь кустарник, обезумев от страха, ломает копытами ветки, а гончие с остервенелым лаем преследуют его. Это случилось в прошлом году. И конечно, отовсюду доносились оглушительные звуки горнов. Кто позволил этим ордам варваров, точно сошедшим со старинного гобелена или с оперной сцены, трубить в горны в ее парке? А потом она видела, как двух совсем маленьких оленей уносили в деревню, и кто-то объяснил ей, что один из охотников прикончил животное ножом, – значит, собаки не терзали его клыками, как она опасалась, насмотревшись картин в Лувре. Клара видела в этом музее множество полотен, на которых собаки рвут бока изнемогающего от усталости оленя.
Она испытала шок, узнав, что этот изощренный ритуал охоты – собаки, красные куртки, лошади – строго соблюдается во Франции, слишком маленькой стране, где просто непозволительно разрешать людям хранить огнестрельное оружие. Охота казалась Кларе варварским английским обычаем, особенно красные куртки и лающие собаки, точно исчадия ада. Правда, охотники были и в Орегоне, но они лишь пристреливали свою добычу, а красное надевали только затем, чтобы по ошибке не выстрелить друг в друга.
Клара и Серж решили – точнее, это он принял решение – ничем не отличаться от местных жителей, не подчеркивать, что они иностранцы, и постараться вжиться во Францию. Более того, они пытались быть добропорядочными гражданами и соседями, во время сборов делали щедрые пожертвования, даже на нужды церкви, хотя ни Клара, ни Серж не были католиками, а Серж к тому же исповедовал иудаизм. Размеры этих пожертвований старательно вычислялись, чтобы не дать слишком мало и не переборщить, хотя у них неизменно возникало ощущение, что они делают что-то не то. Но когда речь заходила об охоте, жертвовать принципами они не собирались. В этом Серж полностью поддерживал Клару, а она его. Каждый год Серж поручал своему адвокату написать письмо местному старшему егерю, извещая его, что он не дает разрешения охотиться в его владениях, и каждый год местные жители протестовали, посылали делегации и прошения и охотились, как им заблагорассудится, заявляя, что, пока судебное решение не принято, традиции превыше всего. В этих лесах охотятся испокон веков – таков обычай.
– Coup de gr?ce считается большой доблестью, – сообщил мэр в первый год, когда к Сержу явилась делегация охотников в свитерах и шейных платках, а Серж поручил Кларе принять их.
– Вы хотите сказать, они могут просто взять и нарушить границы наших владений? – спросила Клара.
– В погоне, если они преследуют раненое животное, – конечно, – подтвердил мэр. – Таков закон. Было бы непростительной, негуманной жестокостью позволить оленю умереть мучительной медленной смертью, его добивают одним ударом… мадам, – добавил мэр, явно раздосадованный тем, что его слушает Клара, а не Серж. Однако она церемонно приняла его в гостиной, где, правда, царил легкий беспорядок – в то время в их доме еще не закончился ремонт.
На протяжении четырех лет каждый год им приходилось встречаться с местным мэром. Тем временем Клара и Серж распорядились протянуть тяжелые цепи поперек тропинок по всему периметру их участка, а подъездную дорогу к дому перегородили крепкими воротами. Адвокаты советовали им не делать этого. «Будь у вас участок площадью побольше, они не имели бы права – по закону Вердейля – охотиться в ваших владениях. Еще один-два гектара – и вы были бы вправе обнести участок оградой. И потом, существуют правила, согласно которым проход через ваш участок разрешен». Серж подумывал завести сторожевых собак, но так и не собрался, не желая ранить чувства домашних любимцев, рыжих добродушных лабрадоров Тэффи и Фредди, которые, увы, не годились в сторожа.
Клара справлялась с домашними делами, не жалуясь, считая их искуплением непонятного беспокойства, которое она ощущала временами. Ей казалось, что она совершила досадную ошибку. Какую именно, она не знала, – просто ошибку. Может быть, зарвалась, решив стать актрисой и тем самым претендуя на исключительную красоту и талант, а также внимание окружающих. А может, ее ошибкой было то, что она бросила актерское ремесло и с тех пор довольствовалась ролью матери и жены.
Или же ее ошибка в том, что она вышла замуж за человека, которого не любила по-настоящему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Чтобы прогнать страх, она вспомнила об американцах, с которыми познакомилась здесь, – двух Фрэнках из ФБР, Кларе Холли, Тиме Нолинджере, прикинула, каково было бы переспать с ним, и тут же устыдилась своих мыслей. Похоже, ее либидо, освобожденное от запретов Габриелем или Францией, начинало бушевать, выходить из-под контроля в поисках предметов вожделения, словно чудовище Франкенштейна. Но конечно, она просто волновалась за Габриеля, переживала за него. Ее сердце бешено забилось. Где же он?
Глава 10
БОГИНЯ ОХОТЫ
Вдали от Парижа вместе с осенью, сухими листьями, пронизывающим ветром и серым дневным светом неумолимо появились признаки наступившего сезона охоты. В витринах мясников висели тушки фазанов, принесенные первыми охотниками; пышные плюмажи из перьев скрывали крохотные черные ранки, остекленевшие глаза птиц были широко открыты.
Целая свора пятнистых собак бросилась к ограде соседней фермы, облаивая машину Клары. По улицам расхаживали люди в костюмах, отдаленно напоминающих тирольские, с эполетами и медными пуговицами, в высоких, до блеска начищенных сапогах для верховой езды.
Клара и Серж решили прекратить бессмысленное и жестокое истребление оленей и куропаток на их обширных пространствах – обычай, которому шумно радовались местные охотники. Серж с вызывающим видом брал дробовик, прохаживался по аллеям парка и собственноручно проверял, заперты ли ворота. Его злила не столько людская жестокость, сколько вторжение в его священные владения, хотя и охоту он терпеть не мог. Однажды дядя, живущий близ Сисеро в Иллинойсе, взял его с собой охотиться на кроликов, и Серж навсегда запомнил запах пороха, исходящий от закоченевших тушек, лежащих на цементном полу гаража. Тогда он расплакался, потому что живое вдруг стало мертвым, потому что люди убивали ради забавы, но плакал украдкой, чтобы не вызвать недовольства и презрения своего дяди.
Клара была воспитана в традициях Орегона, и, хотя носила натуральную шубку, ее возмущали обычаи соседей, особенно когда эти люди вторгались во владения Сержа, с ружьями носились по их парку, иногда верхом на лошадях, трубили горны, собаки лаяли и топтали цветы. Однажды Клара слышала, как молодой олень с треском продирается сквозь кустарник, обезумев от страха, ломает копытами ветки, а гончие с остервенелым лаем преследуют его. Это случилось в прошлом году. И конечно, отовсюду доносились оглушительные звуки горнов. Кто позволил этим ордам варваров, точно сошедшим со старинного гобелена или с оперной сцены, трубить в горны в ее парке? А потом она видела, как двух совсем маленьких оленей уносили в деревню, и кто-то объяснил ей, что один из охотников прикончил животное ножом, – значит, собаки не терзали его клыками, как она опасалась, насмотревшись картин в Лувре. Клара видела в этом музее множество полотен, на которых собаки рвут бока изнемогающего от усталости оленя.
Она испытала шок, узнав, что этот изощренный ритуал охоты – собаки, красные куртки, лошади – строго соблюдается во Франции, слишком маленькой стране, где просто непозволительно разрешать людям хранить огнестрельное оружие. Охота казалась Кларе варварским английским обычаем, особенно красные куртки и лающие собаки, точно исчадия ада. Правда, охотники были и в Орегоне, но они лишь пристреливали свою добычу, а красное надевали только затем, чтобы по ошибке не выстрелить друг в друга.
Клара и Серж решили – точнее, это он принял решение – ничем не отличаться от местных жителей, не подчеркивать, что они иностранцы, и постараться вжиться во Францию. Более того, они пытались быть добропорядочными гражданами и соседями, во время сборов делали щедрые пожертвования, даже на нужды церкви, хотя ни Клара, ни Серж не были католиками, а Серж к тому же исповедовал иудаизм. Размеры этих пожертвований старательно вычислялись, чтобы не дать слишком мало и не переборщить, хотя у них неизменно возникало ощущение, что они делают что-то не то. Но когда речь заходила об охоте, жертвовать принципами они не собирались. В этом Серж полностью поддерживал Клару, а она его. Каждый год Серж поручал своему адвокату написать письмо местному старшему егерю, извещая его, что он не дает разрешения охотиться в его владениях, и каждый год местные жители протестовали, посылали делегации и прошения и охотились, как им заблагорассудится, заявляя, что, пока судебное решение не принято, традиции превыше всего. В этих лесах охотятся испокон веков – таков обычай.
– Coup de gr?ce считается большой доблестью, – сообщил мэр в первый год, когда к Сержу явилась делегация охотников в свитерах и шейных платках, а Серж поручил Кларе принять их.
– Вы хотите сказать, они могут просто взять и нарушить границы наших владений? – спросила Клара.
– В погоне, если они преследуют раненое животное, – конечно, – подтвердил мэр. – Таков закон. Было бы непростительной, негуманной жестокостью позволить оленю умереть мучительной медленной смертью, его добивают одним ударом… мадам, – добавил мэр, явно раздосадованный тем, что его слушает Клара, а не Серж. Однако она церемонно приняла его в гостиной, где, правда, царил легкий беспорядок – в то время в их доме еще не закончился ремонт.
На протяжении четырех лет каждый год им приходилось встречаться с местным мэром. Тем временем Клара и Серж распорядились протянуть тяжелые цепи поперек тропинок по всему периметру их участка, а подъездную дорогу к дому перегородили крепкими воротами. Адвокаты советовали им не делать этого. «Будь у вас участок площадью побольше, они не имели бы права – по закону Вердейля – охотиться в ваших владениях. Еще один-два гектара – и вы были бы вправе обнести участок оградой. И потом, существуют правила, согласно которым проход через ваш участок разрешен». Серж подумывал завести сторожевых собак, но так и не собрался, не желая ранить чувства домашних любимцев, рыжих добродушных лабрадоров Тэффи и Фредди, которые, увы, не годились в сторожа.
Клара справлялась с домашними делами, не жалуясь, считая их искуплением непонятного беспокойства, которое она ощущала временами. Ей казалось, что она совершила досадную ошибку. Какую именно, она не знала, – просто ошибку. Может быть, зарвалась, решив стать актрисой и тем самым претендуя на исключительную красоту и талант, а также внимание окружающих. А может, ее ошибкой было то, что она бросила актерское ремесло и с тех пор довольствовалась ролью матери и жены.
Или же ее ошибка в том, что она вышла замуж за человека, которого не любила по-настоящему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91