В добром, полухмельном настроении Петр был общителен с иноземцами, не стесняясь напрашивался осматривать их корабли, а облюбовав одного из голландских шкиперов, некоего Клааса Месшу, стал его просить:
– Обучи меня всему вашему распорядку морскому от самого последнего матроса до шкипера.
– Шутить изволите, ваше царские величество!
– Нет, так надобно. Вот спустим «Апостола Павла», и, пока у причала будут его доделывать да оснащать, прошу– поучи меня…
– Воля ваша, государь, только того не знаю, – умея распоряжаться, сумеете ли вы на моем корабле мне подчиняться?
– А иначе не мыслю, – ответил Петр.
20 мая 1694 года в Соломбале было торжество. При великом стечении архангелогородцев Петр взял топор и собственноручно подрубил опоры. По скату, густо смазанному салом, «Святой Павел», при криках «ура», медленно сполз со стапелей в Двину.
Петр, откинув топор, вытер с лица пот и тряхнул за плечо стоявшего рядом с ним Апраксина:
– Добро, Федор Матвеевич! Что давно желалось, ныне содеялось!..
– Не велик был тот соломбальский первенец: – длина 86 футов, ширина – 22, глубина 9 футов.
В тот же час на корабле Петр устроил угощение всей своей компании, пригласив кое-кого и из иностранцев.
Петр чокался с Осипом Бажениным и наказывал:
– Гляди, Баженин, не дремли. Белое море ждет, что пойдут в Европу баженинские суда. Не подведи, друже, сам Нептун океанский желает того. Ну, пей да дело разумей. И не смотри на меня лихо. Царь, он тоже человек.
– Истинно так, ваше царское величество…
– Не возвеличивай. Я здесь шкипер, и не более того. «Святой Петр» не ахти что, на таком судне только в Соловки молиться ездить, а «Павел» – этот посильней будет, Эх, кабы все двенадцать апостолов были здесь, у пристани. А пока нет своего флота, придется некие конфузии в торговых делах терпеть. Смекай, Баженин, что тебе говорю!.. – Петр выпил бокал рейнского, закусил засахаренным лимоном, уставился взглядом в Ромодановского:
– Ты что, адмирал? Невесело, что ль? Держи голову выше! Угощайся. Федор Юрьевич, будет у нас флот – не хуже заморских. Ничего того ради не пожалею, будет…
С недостроенного «Святого Павла» Петр отправился в палаты к воеводе Апраксину, и там продолжалось питие и веселие. Будучи богатырского телосложения, государь на пиршествах не терял ни рассудка, ни памяти. Иных же, особенно пожилых, бывало выносили из-под столов замертво.
На другой день, освежась после похмелья, Петр распорядился готовить яхту к поездке на Соловецкие острова, а «Святого Павла» скорей достраивать и оснащать, пока он, государь, будет занят другими делами и поездкой в Соловки.
Надо полагать, что не больше трех – пяти дней он потратил на изучение корабельного распорядка на корабле у голландского шкипера Клааса Месши. Переодетый в матросское платье, долговязый и плечистый, Петр никак не походил на юнгу. Сначала орудовал на верхней и нижней палубе шваброй, раздувал и подносил огонь и табачную конфорку шкиперу. Потом перевелся на следующую ступень, стал каютным сторожем, оберегал продовольственные запасы и по мерке наливал и выдавал матросам водку. Выполнять обязанности младшего матроса было трудней. Шкипер боялся, как бы чего не случилось с Петром в этой должности. Но русский царь резво брался и за это дело: крепил снасти, распускал паруса, по веревочным вестницам поднимался на мачту и, к удовольствию Клааса, ни разу не оборвался. Учение кончилось тем, что Петру понравился голландский шкипер и он уговорил его за добрую плату перейти служить на русском корабле. Клаас Месша согласился. (Не прошло двух лет службы, как он умер. Петр в знак соболезнования послал его вдове пятьсот гульденов.)
В минувшем девяносто третьем году Петр, будучи в Архангельске, учредил регулярную почтовую связь с Москвой.
В этот второй приезд он глубже проник в коммерческие хитрости торговли с иноземцами и, для порядка и ограждения интересов русского купечества, создал здесь Коммерц-коллегию. В качестве торговых представителей направил в Амстердам, Гамбург, Копенгаген и Любек своих агентов, в должности обер-комиссаров.
Для борьбы против тайного привоза иноземцами незаявленных товаров Петр повелел Апраксину установить пограничные заставы на Мурмане, в Коле, в Мезени и Пустозерске. Иноземных купцов и шкиперов, которые попытаются избегать Архангельской таможни, задерживать, а товары их отбирать в казну. Находились среди иностранцев тузы, которые желали прочно закабалить русский Север.
Такие разговоры вели они с молодым русским царем:
– Страна ваша большая, казна небогатая, сдайте нам в полное право рыбную ловлю на Севере на пятнадцать лет, вашему величеству будет доход, а нам прибыль…
С таким предложением обращался к Петру, в частности, некто Соломон Вернизобер, добиваясь монополии на рыбную ловлю, зверобойство и китоловство в пределах мурманского побережья. Но Петр решительно отказал:
– Покупать и увозить разрешаю, добро пожаловать, но промышлять, в ущерб поморам, не могу никому дозволить, кроме как своему купечеству и товариществам.
На тринадцатый день своего вторичного пребывания в Архангельске, царь собрался в Соловецкий монастырь Яхта «Святой Петр», приготовленная для этой поездки, была по тем временам довольно внушительна: десять саженей в длину, две в ширину, осадка – сажень. На яхте двенадцать пушек. Время замело следы ее происхождения: неизвестно, построена ли яхта еще до первого приезда Петра Бажениным или же она была подарена русскому царю голландскими или английскими купцами ради благодетельного к ним расположения.
Итак, Петр отправился в Соловки. С ним находился архиепископ Афанасий, единственно из всего высшего духовенства бритый, по той причине, что раскольник Никита Пустосвят во время «дискуссии» отодрал у него полбороды вместе с кожей и поплатился за пылкий нрав головой. Сопровождали Петра и некоторые из его московских спутников – боярин Тихон Стрешнев, боярин Нарышкин, думный дьяк Никита Зотов и несколько солдат.
В благоприятную погоду яхта сделала разворот на Двине и медленно прошла перед городом, красуясь поднятыми парусами и трехцветным государственным флагом, который недавно ввел Петр.
Государь, в зеленом кафтане, с кортиком, стоял на носу яхты, покуривал короткую трубку и, в предчувствии доброго плавания, любовался растянувшимся вдоль правого берега городом. И было на что поглядеть. В каких только русских городах не бывал Петр, но Архангельск казался ему – да таким и был – особенным, непохожим на другие города.
Отправляясь в Соловки, Петр нарочно приказал повернуть яхту и пройти перед всем городом, на виду, начиная от древних каменных стен монастыря Михаила Архангела. И город, как на параде, длинным рядом домов и разных строений предстал перед его глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72