Велизар. Ты хочешь сказать, что в жизни Глафиры есть и что-то другое?
Петринский. Женщина – самое загадочное явление природы! Даже если ты узнаешь о ней все, поведение ее все равно тебя не раз озадачит.
Велизар. Завидую твоему опыту! Но если ты будешь продолжать в том же духе, наш разговор ни к чему не приведет.
Петринский. А что плохого в нашем разговоре? Шучу по привычке.
Велизар. Вот именно! А по отношению к Глафире ты привык шутить обидно! И это может положить конец нашей дружбе.
Петринский: Конец нашей дружбе? Из-за женщины?
Велизар (вспыхивает).Это не просто женщина, а моя жена!
Петринский. Ладно, ладно! Уважай ее сколько хочешь. Но позволь мне решать, с кем моей жене дружить, а с кем нет!
Велизар. А почему бы твоей жене не дружить с Глафирой?
Петринский. Потому что то, что тебе кажется подходящим для Глафиры, я считаю неуместным для Марии! Это вопрос мировоззрения, вкуса, личных взглядов, наконец! Не понимаю, что тут обидного?
Велизар (с досадой).И это объяснение твоего возмутительного отношения к моей жене?
Петринский. Да, это все.
Велизар. Ну, а теперь я тебе кое-что объясню. Хочешь?
Петринский. Я тебя слушаю.
Велизар (после паузы).Когда мы боролись в подполье, ты жил в довольстве!.. Я не хочу сказать – как рантье или паразит, потому что и тогда ты работал, готовился стать ученым. Твоя жизнь по сравнению с нашей была легкой и приятной. А мы, коммунисты, жили по-другому! По опыту мы знали, что надо искать и находить человека повсюду! Почему я должен был отказаться от Глафиры, после того как она мне рассказала о своем прошлом? Только потому, что она была твоей любовницей и ты ее бросил? А откуда ты знаешь – может, то, что ты отказался ей дать, сделало бы ее безупречней многих других женщин! Тебя раздражает ее образ жизни? Но ведь и я стремлюсь к свободе, любви, общению с людьми! Три года своей жизни я провел в тюрьме и два – в партизанском отряде. Разве я не имею права теперь радоваться жизни?… Это можно отнести и к Глафире. Я доверяю не каждому. Но Глафире я могу доверять. Она, как и я, прошла через испытание бедностью. А бедность и страдания, побежденные в борьбе, нравственно закаляют, воспитывают! Это и внушает мне доверие. Пусть Глафира развлекается! Ты боишься, что она мне изменит? Может, она сделает это гораздо скорее, если я лишу ее элементарного права работать, развлекаться, дружить с людьми?
Петринский. А что бы ты сделал, если бы она тебе изменила?
Велизар. Немедленно предоставил бы ей свободу.
Петринский. Но пока ты об этом узнаешь – будешь ходить с рогами!
Велизар. Рога унизили бы не меня, а ее.
Петринский. Да, верно, только все бы смеялись над тобой.
Велизар. Подлость вызывает смех лишь у дураков, Что же мне – отказаться от веры в человека из-за смеха глупцов? Нет, дорогой!.. Доверие делает человека богаче и совершеннее. Если я убью в себе доверие к Глафире, я стану таким же подозрительным дураком, как ты!
Пауза. Петринский задумчиво смотрит перед собой.
Петринский. Хм. А ты не боишься, что над твоей чрезмерной верой в человека будут смеяться – и умные?
Велизар. Я бы вполне сознательно пошел на такой риск! Сохраню хотя бы уважение честных. Среди умных людей много честных, да и не все дураки бесчестные.
Петринский (после короткой паузы). Интересно, а к какой категории ты относишь меня?
Велизар. Именно это я и стараюсь сейчас определить.
Петринский. Это что – ультиматум?
Велизар. Да, дорогой! Или ты считаешь нас порядочными людьми и будешь поддерживать с нами нормальные отношения, или ты уверен в обратном, и тогда нам лучше не лицемерить. (Подчеркнуто громко.)Моя жена порядочная женщина, я не кривлю душой! Ты меня понял? Думать иначе недостойно!
Пауза. Велизар смотрит на Петринского, потом решительно направляется к двери.
Петринский. Стой!
Велизар останавливается.
(Несколько раз громко хлопает в ладоши.)Мария! Ана! Скорей идите сюда!
Мария и Ана выходят из спальни.
Мария (тревожно).Что такое?
Петринский (указывает на Велизара).Будьте свидетелями, как я люблю и уважаю этого милого парня! (Медленно и торжественно, Марии.)С сегодняшнего дня мы с тобой будем ходить в мастерскую его жены, когда ты только захочешь!
Мария. А одна я не могу туда пойти, так?
Петринский (шокирован).А зачем тебе ходить туда одной?
Мария (гневно).Но ты не позволяешь мне работать, и когда я остаюсь дома одна, то не знаю, куда деваться от скуки!
Петринский (торжественно).Хорошо! Я обещаю, что с первого января будущего года возьму тебя на работу в свою клинику!
Мария (гневно).Непременно в твою клинику!
Петринский (снова шокирован).А почему ты хочешь в другую?
Мария. Потому что в твоей ты будешь мною командовать так же, как дома!
Петринский (раздраженно).Буду, конечно! Моя клиника не то, что другие, где руководитель не смеет слова сказать!
Ана (со смехом и отчаянием).О-о-о! Харалампий, Харалампий! (Хватается за голову.)
Велизар. Какое великодушие! (Горько смеется, затем с иронией Петринскому.)Берегите свою жену, профессор Петринский. Берегите ее от чужих мужей, от подруг, от ее профессии, от воздуха, которым она дышит!.. Не свобода портит человека, а рабство! (Уходит.)
Мария (возмущенно, Петринскому).Видишь, что ты наделал! Велизар рассердился.
Петринский (сердито).Я не изменю своего мнения о Глафире, даже если весь мир на меня рассердится.
Ана. Ты чудак, Харалампий! Невероятный осколок прошлого! Сущий анахронизм!
Петринский (заносчиво).Ну да! Если бы все осколки прошлого были такими, как я, вы бы вдвое сократили этот переходный период! (Садится к столу, вынимает из кармана письма и начинает распечатывать.)
Мария (Ане).Он только с тобой и Теодосием еще не поссорился!
Ана (Марии).Не волнуйся! Теодосий на днях возвращается из-за границы, и я позову всех вас в гости… Хочешь, пойдем завтра вечером на концерт?
Мария (смотрит на Петринского).Не знаю.
Ана (Петринскому).Ты разрешишь мне завтра сводить твою жену на концерт?
Петринский (рассеянно).Пожалуйста. С тобой я отпущу ее куда угодно.
Ана (смеется).Я уже не опасна, да?
Петринский. Не потому, милая! Ты просто порядочная женщина. Пойти с тобой – честь для любого!
Мария (гневно).А пойти одной – бесчестие.
Ана (тихо, Марии).Не трогай его больше!
Пауза. Петринский сердито, но молча смотрит на Марию.
(Петринскому.)До свидания, Харалампий!
Петринский. До свидания, Ана! (Снова погружается в чтение писем.)
Мария провожает Ану и вскоре возвращается.
(С неожиданным гневом кидает на стол письмо, которое перед тем читал.)Послушайте, милая госпожа! Мне надоело, что вы своими намеками на то, что я будто бы лишаю вас свободы, делаете меня посмешищем!
Мария. Нет никакой необходимости намекать, твои безобразные выходки для всех очевидны.
Петринский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20